Любить нельзя отвергнуть (СИ) - Лик Анастасия Владимировна - Страница 37

— Распорядитесь, чтобы мне подготовили комнату, — свозь слёзы прошептала я и тут же вытерла щёку. Всё-таки не удержала.

— Ты собираешься спать здесь?

Тин поднял голову и посмотрел на подошедшего отца.

— Не спать.

Он лежал на узкой софе, принесённой к дверям своей комнаты, а глаза закрывались. Хорошо, что Дарина согласилась остаться в Академии, плохо, что отказалась от ужина и весь вечер провела в слезах. Как так получилось, что его не предупредили о её пробуждении? Почему не донесли до комнаты приготовленный обед? Стечение глупых обстоятельств, а итог — Дарину оскорбили как, пожалуй, не оскорбляли никогда в жизни.

— Сколько ты уже без сна?

— Это не имеет значения. Сны Дарины слишком опасны, и пока она не научится их контролировать, я не оставлю её одну.

— Стражника не предлагаю, Дарина уже дважды сталкивалась с ними, давай я сменю тебя. Иди в мою комнату, отдохни.

Тин покачал головой.

— Те стражники наказаны?

— Да. Её дядя граф Приар Доу написал письмо с требованием найти виновных. Да их искать даже не пришлось… они были здесь. Придумали историю о сбежавшей миде, о её безумии, но первый же допрос всё поставил на свои места. А Дарина… — Граф Доген замолчал, подбирая слова. — Сын, мы не сможем ей помочь. Никто не сможет. Дар маяка и наши силы отличаются как земля и воздух. Наши силы материальны, их можно увидеть, почувствовать, а дар маяка, это дар души. Сейчас она открыта и впитывает в себя весь мир, но как этим управлять Дарина должна понять сама.

Тин задумчиво кивнул.

— До вашей встречи я сомневался, маяк в нашем мире… это казалось нереальным. Но когда ты будил её, использовал магию, она ведь заблокировала твои силы? Неосознанно.

Доген кивнул.

— Я даже не сразу понял, да и сейчас мне не ясен механизм её воздействия, но рядом с Дариной я лишаюсь силы. Видно почувствовав один раз агрессию, она будет блокировать меня, даже не осознавая этого. Ты уверен, что она не станет нашей погибелью?

Тин устало потёр глаза. Две ночи без сна — тяжёлое испытание.

— Не знаю… наверно. Дарина боится магии, но вместе с этим понимает, что она также является частью нашего мира. У неё доброе сердце, она не станет убивать невиновных.

Доген принёс для себя кресло и сел рядом с сыном.

— Сны Дарины в большинстве своём приходят на рассвете, поспи. Если что, я разбужу тебя.

Тин благодарно кивнул отцу, спорить с ним глупо, измученное сознание мутилось, и нужно было поспать хотя бы пару часов, дать организму отдохнуть. Закрыл глаза, проваливаясь в чёрную яму сна, и казалось, прошло мгновение, но пробуждение пришло резко. Неожиданно. Он открыл глаза. Отец сидел напротив и в бледном свете свечи читал книгу, оглушающе тихо, но… но Тин слышал что-то ещё кроме своего дыхания и шелеста страниц.

Дарина!

Он привстал, прислушиваясь. Доген тоже поднял голову, а через мгновение тишину разорвал женский крик. Мгновение и они оба стояли у кровати девушки.

Я глубоко дышала, постепенно приходя в сознание. Нежные руки Тина успокаивали. Он обнимал меня, что-то шептал, целовал, а я вцепилась в его руку и боялась отпускать. Сегодня был тот редкий случай, когда мне приснилась не сама казнь, а пытки ведьмы. Пожалуй, это было похуже, чем стоять у позорного столба и каждый раз я поражалась жестокости и изощрённому уму дознавателей, поражалась их желанию заниматься этому. А они желали… наслаждались этим…

Нервно вздохнула, и хотела, уж было поблагодарить Тина, как заметила, что в комнате мы были не одни. Местный наставник. Он прошёл к столу и зажёг свечи, освещая тёмную комнату яркими огнями.

— Покажи мне ноги, — настойчиво произнёс Тин, не обращая внимания на отца и стягивая с меня одеяло.

— Нет, ожогов нет. Только… — ответила я тихо и нерешительно распустила завязки ночного платья, показала розовый след над левой грудью. Знак Иллирии. — Зачем клеймят ведьм? Разве пыток и костра недостаточно?

— Считается, что клеймо очищает дом, деревню или город, в котором жила ведьма. Что оно выжигает зло из сердца, и то, что всё ещё носит ведьма, и то, она успела оставить, — ответил Тин мрачно. — Дарина, эту ведьму сожгут на рассвете. Тебе не стоит засыпать.

Я закрыла лицо руками. Как же устала от всего этого. Устала бояться.

— Ничего оно не очищает, — прошептала я. — Просто клеймо… Ведьмы даже ходят в храм и исповедуются. Иллирия принимает их…

— Мне остаться? — спросил Тин, и я чуть было не сказала да, но вовремя вспомнила о присутствии лишних глаз. Граф Доген словно тень стоял рядом и хмурил брови. Надвинула одеяло повыше. Хотя к чему? Я только что показывала клеймо над грудью.

— Нет. Конечно же, нет. Солнце скоро встанет, нужно собираться в путь и не волновать обитателей Академии. Или ты желал пообщаться с отцом подольше?

Тин удивлённо поднял брови.

— Я бы хотел задержаться ещё на день. К обеду привезут сок польхи, — добавил он как бы невзначай.

— Правда? — Почему-то почувствовала себя маленькой девочкой. Тин широко улыбнулся и кивнул.

— Дарина, — Граф Доген откашлялся. — Леди Дарина, порадуете нас своим присутствием на завтраке?

— Спасибо, но рисом я сыта со вчерашнего дня, — огрызнулась я. Тин, возмущённо открыл рот.

— Перестань. Здесь нет врагов.

— Я позавтракаю с вами. Тин, помоги мне одеться, — едва слышно ответила я, понимая, что сдалась этим грозным мужчинами. Граф Доген кивнул и быстро удалился. Тин же, дождавшись когда за отцом дверь закроется, пододвинулся ко мне ближе и забрал из моих рук одеяло, которым я пыталась прикрываться.

— Дай посмотреть, — нагло заявил он. Сам развязал завязки на платье, которые я успела снова завязать и достаточно туго, надо сказать, и потянул за ткань, оголяя плечо. Я тут же схватилась за неё, чтобы та не упала и не открыла взору лишнее.

Тин коснулся клейма. Я вздрогнула.

— Прости. Больно?

— Да, но не очень. Оно ведь пропадёт? — испуганно спросила я.

— Думаю, да. Ожёг не сильный, хотя на твоей коже смотрится ужасно. После завтрака схожу к лекарю, у него должна быть мазь от ожогов.

— Тин… — оторвала я мужчину от созерцания моей груди. Он поднял глаза. — Тин, они насилуют их.

— Кто? Кого?

— Посланцы ведьм, — ответила я и опять разревелась. — Это… это так грязно…

— Ты серьёзно? — изумился Тин. Я нервно вздохнула в попытке успокоиться и кивнула.

— За два года, что мне снится подобное, я запомнила их. Я знаю всех Посланцев в нашей империи, и почти половина из них занимается этим. Тин, они же служат Иллирии, сжигают ведьм как носителей зла, а сами… как это возможно?

— А ты, — Голос Тина осип. Он откашлялся и продолжил: — Ты чувствуешь как они… нет, я не могу это произнести.

— Нет, — успокоила я мужчину и он резко выдохнул. — Я редко вижу пытки и насилие, но лишь в момент казни знаю мысли ведьм, чувствую их боль и не только физическую, но и душевную. В основном мне достаётся лишь огонь, остальное я просто знаю.

— Дарина, милая, ты должна научиться закрывать свою душу от подобного вторжения. Отец говорит, что никто не может помочь тебе в этом, никто не сможет объяснить. Маяков в мире больше нет. Но твой дар… он развивается, и он опасен в первую очередь для тебя самой. Не знаю как, но ты должна научиться осознавать свои сны, научиться контролировать свои ощущения и не открывать душу нараспашку. Ты переживаешь вместе с ведьмами их жизнь, хотя должна быть сторонним наблюдателем.

— Я не могу не переживать, — ответила я. — Сначала я их боялась, потом мне их было жаль, сейчас же я в ужасе от происходящего. Особенно когда увидела ведьму в городском парке и после на костре.

Тин обхватил моё лицо руками, поднял голову.

— Ты должна отстраниться от этих переживаний, иначе сгоришь…

— У тебя морщинка. Вот тут, — прошептала я и показала пальцем на его переносицу. Он изумлённо моргнул, улыбнулся, наклонился, и едва касаясь губами, поцеловал меня. Я тут же ответила. Обняла. В следующую секунду мы уже лежали на кровати, а Тин страстно покрывал поцелуями мои губы, лицо, глаза. Каким-то чудом он оказался между моими ногами, а когда прижался, накрывая меня своим телом, я едва не потеряла сознание от наслаждения и возбуждения. Я желала впитать в себя всю его тяжесть, силу, страсть. Вконец обнаглевшие руки гладили мои ноги, сжимали бёдра, ночное платье задралось снизу и сползло сверху, открывая доступ горячим губам. Я едва дышала… впервые в жизни мужчина касался моей груди. Ласкал её. Это было так захватывающе, я словно провалилась в омут и выбраться из него самостоятельно было невозможно. Он затягивал меня, а мне всё было мало, я хотела… нет, я жаждала раствориться в нём, отдаться без остатка.