Освобожденная возлюбленная (ЛП) - Уорд Дж. Р. - Страница 7

Где же этот целитель?

Время… утекало сквозь пальцы.

Когда ожидание из нестерпимого стало откровенно мучительным, стало трудно определить, чувствовала ли Пэйн удушье из-за состояния, в котором находилась, или от царившей в комнате тишины. Воистину, она и её брат погрузились в спокойствиие… но по диаметрально противоположным причинам: ей некуда деваться. Он же находился на грани взрыва.

Отчаянно нуждаясь в каком-то стимуле, в чём-нибудь… в чём угодно, Пэйн прошептала:

— Расскажи об этом целителе?

Прохлада и запах тёмных специй, который проник в её нос, подсказал, что это был мужчина. Должен быть.

— Он лучший, — пробормотал Вишес. — Джейн всегда отзывалась о нём, как о боге.

Едва ли его слова предполагали комплимент, но, воистину, вампиры не любили посторонних в обществе своих женщин.

«Кем был этот целитель из их расы?» — задумалась Пэйн. В чашах она видела лишь одного целителя — Хэйверса. И естественно, не было никаких оснований, чтобы обращаться к нему.

Вероятно, был кто-то другой, не виденный ею ранее. В конце концов, она провела не так много времени, следя за этим миром, и, по словам её близнеца, прошло много, очень много лет с момента её заключения и до освобождения…

Внезапно нахлынувшей волной, истощение оборвало все мысленные процессы, просачиваясь в самый мозг, придавливая Пэйн с ещё большей силой к металлическому столу.

Однако, опустив веки, она смогла стерпеть темноту лишь мгновение, прежде чем глаза распахнулись от паники. Пока мать держала её в состоянии коматоза, Пэйн слишком ясно осознавала пустоту и безграничность окружающей среды, а также мучительное течение времени. Паралич, в котором она пребывала сейчас, во многом напоминал то, от чего она страдала веками.

Вот в чём заключалась причина её просьбы к Вишесу. Она не могла прийти на эту сторону только затем, чтобы вновь обрести то, от чего так отчаянно пыталась спастись.

Слёзы затуманили её зрение, источник белого света над головой дрогнул.

Как же она хотела, чтобы брат держал её за руку.

— Пожалуйста, не плачь, — сказал Вишес. — Не… плачь.

По правде говоря, Пэйн удивилась, что он вообще заметил её слёзы.

— Воистину, ты прав. Слёзы ничем не помогут.

Призывая решимость, Пэйн заставила себя быть сильной, понимая, что будет трудно. Хотя её знания врачебного искусства были ограниченными, простая логика подсказывала, чему она противостояла: будучи из чрезвычайно сильной кровной линии, её тело начало излечивать себя в ту же секунду, как оно получило травму при спарринге со Слепым Королём. Но проблема была в том, что регенерирующие процессы, которые по обыкновению, должны были спасти её жизнь, лишь ухудшали её состояние… цементируя его на данном уровне.

Спина, сломанная и излечивающаяся без посторонней помощи, едва ли достигнет нужного результата, и паралич ног лишь подтверждал этот факт.

— Почему ты внимательно разглядываешь свою руку? — спросила она, не отрывая глаз от источника света.

Последовал момент молчания.

— Почему ты решила, что я смотрю на неё?

Пэйн вздохнула.

— Потому что я знаю тебя, брат мой. Я знаю всё о тебе.

Когда он не сказал ничего более, тишина несла столько же теплоты общения, как состав присяжных Старого Света.

Чему она положила начало?

И куда в итоге это приведёт их всех?

Глава 3

Порой, чтобы узнать, как далеко ты зашёл, нужно вернуться в точку отправления своего пути.

Когда доктор Джейн Уиткоум вошла в комплекс больницы Святого Франциска, она попала в свою прежнюю жизнь. В каком-то смысле, путешествие было коротким… минул всего год, тогда она работала здесь главой травматологического отделения, жила в квартире, наполненной вещами её родителей, проводила двенадцать часов в сутки, бегая между операционными и неотложкой.

Теперь уже нет.

Произошедшие с ней изменения стали вполне очевидными ещё при входе в здание хирургии. Нет смысла трогать крутящиеся двери. Или те, что вели в приёмную.

Джейн прошла сквозь стекло и миновала контроль на входе, оставшийся для них незамеченной.

Таковы все призраки.

С момента трансформации Джейн могла заходить в любые помещения, а окружающие даже не подозревали о её присутствии. Но также она могла принимать телесную форму, по своей воле приобретая материальность. В одном виде она была полностью эфирной; в другом — таким же человеком, как и прежде, могла есть, любить, жить.

Это было мощное преимущество в её работе в качестве личного хирурга Братства.

Например, прямо сейчас. Как ещё, чёрт возьми, она могла проникнуть в человеческий мир, наделав минимум шума?

Вышагивая в спешке по светло-коричневому полу приёмной, она прошла мимо мраморной стены, на которой были вырезаны имена благотворителей, пробираясь сквозь толпу людей. Она встречала среди них столько знакомых лиц, начиная от администратора персонала, заканчивая докторами и медсёстрами, с которыми она работала годами. Даже расстроенные пациенты со своими семьями были незнакомцами и одновременно её близкими друзьями… на каком-то уровне, маски горя и беспокойства оставались теми же, вне зависимости от черт лица.

Направившись к чёрной лестнице, она начала охоту на своего бывшего босса. И, Господи, ей почти хотелось смеяться. За все годы их совместной работы она приходила к Манелло с разнообразными ситуациями в духе «О-боже-мой», но эта превзойдёт любую автокатастрофу с участием десятков машин, крушение самолёта или падение здания.

Комбинация всего вышеперечисленного.

Миновав металлическую дверь запасного выхода, Джейн без усилий поднималась по запасной лестнице, её ноги не касались ступенек, а парили над ними.

Это должно сработать. Она должна уговорить Мэнни пойти с ней и позаботиться о травме спинного мозга. И точка. Не было других вариантов, никаких дополнительных обстоятельств, правых и левых поворотов с этой дорожки. Это был бросок через всё поле, на последней минуте матча… Джейн лишь надеялась, что принимающий в зоне защиты поймает гребаный мяч.

Хорошо, что она прекрасно работала под давлением. А мужчину, за которым Джейн сюда пришла, она знала его как свои пять пальцев.

Мэнни примет вызов. Несмотря на то, что дело будет абсолютно непонятным для него по многим параметрам, и он озвереет от ярости, узнав, что она всё ещё «жива», Мэнни не сможет отвернуться от пациента, нуждающегося в помощи. Он не способен на такое.

На десятом этаже он проплыла сквозь очередную огнестойкую дверь и вошла в административное управление отделением хирургии. Место было обставлено как юридическая контора, тёмная, унылая и богато декорированная. Логично. Хирургия — основной источник доходов для любой клинической больницы, и большие деньги всегда тратились на новичков и содержание, а также на вычурно красивые оранжерейные цветы, которые люди выращивали ради выгоды.

Среди всех ножей Святого Франциска, Мэнни Манелло стоял на самой вершине, он был главой не просто узкой специализации, каковой была Джейн, он заправлял всем и вся. И значит, он был кинозвездой, инструктором по стройподготовке и президентом США, завёрнутыми в сукиного сына ростом в шесть футов шесть дюймов. У него был адский характер, поразительный интеллект и фитиль миллиметром длиной.

В хорошие дни.

И парень был настоящим самородком.

Насущным хлебом ему служили выдающиеся профессиональные спортсмены, он вылечил много коленных чашечек, бёдер и плеч, которые при других обстоятельствах стали бы причиной прекращения карьеры для футболистов, бейсболистов и хоккеистов. Он также имел опыт с повреждениями позвоночника, и хотя неплохо бы иметь нейрохирурга на подхвате, учитывая показания сканов Пэйн, проблема была всё же ортопедического характера: если был повреждён спинной мозг, то даже толпа нейрохирургов не поможет Пэйн. Медицинская наука не зашла так далеко.

Завернув за угол стола рецепции, Джейн была вынуждена остановиться. Слева располагался её старый офис, место, в котором она провела много часов, заполняя бумаги и консультируясь с Мэнни и остальной частью команды. Именная табличка на двери гласила «ДОКТОР ТОМАС ГОЛДБЕРГ, ЗАВЕДУЮЩИЙ ОТДЕЛЕНИЕМ ТРАВМАТОЛОГИИ».