Освобожденная возлюбленная (ЛП) - Уорд Дж. Р. - Страница 25

— Вот дерьмо… — Стиснув зубы, он прислонился к влажным стенам душа, испытывая оргазм, столь же интенсивный, как и на диване. Он истощал его тело, пока член не стал единственной частью, которая бесконтрольно подёргивалась. Каждый мускул, казалось, участвовал в этом, и Мэнни пришлось закусить нижнюю губу, чтобы не закричать.

Когда он наконец выбрался из этого сумасшедшего торнадо, его лицо было прижато к мрамору, и он дышал, будто пробежал из одного конца Колдвелла в другой.

Или, может, даже до Канады.

Повернувшись к струе воды, он снова ополоснулся и вышел из душа, схватил полотенце и…

Мэнни посмотрел на свои бёдра.

— Да. Ты. Издеваешься.

Его член был возбуждён так же, как и в первый раз: невзирая ни на что. Горд и силён, как может быть только бесчувственная рукоять.

Неважно. Он больше не станет обслуживать его.

В конце концов, можно ведь просто спрятать чёртову штуку в своих штанах. Очевидно, такой метод не работал, и у него уже не осталось сил. Чёрт, может, он подхватил простуду или ещё что-то? Бог его знает, работая в больнице, можно много чего подцепить.

Включая амнезию, как оказалось.

Мэнни завернулся в полотенце и вышел из ванной в офис… только чтобы застыть на месте. В воздухе витал странный аромат… что-то вроде тёмных специй?

Не его одеколон, это точно.

Пройдя по ковру босиком, Мэнни открыл дверь и выглянул наружу. В административных офисах было темно и пусто, не чувствовалось и намёка на этот запах.

Насупив брови, он оглянулся на свой диван. Но знал, что не стоит думать о только что произошедшем на нём.

Десять минут спустя, Мэнни переоделся в чистую форму и побрился. Мистер Счастливый, всё ещё прикидывающийся Монументом Вашингтона, был упрятан под брюками и прижат к месту, как пойманное животное, кем он и являлся. Взяв свой портфель и костюм, который носил на скачки, Мэнни был более чем готов оставить позади сон, головную боль и весь проклятый вечер.

Выйдя из офисов хирургического отделения, он спустился на лифте до третьего этажа, где располагались операционные. Члены его команды занимались своими делами, оперировали в неотложке, принимали или перевозили пациентов, прибирались, готовились к работе. Он кивнул присутствующим, но проронил всего пару слов… поэтому никто не заметил ничего необычного. Какое облегчение.

И он почти дошёл до парковки, не утратив его.

Однако стратегия ухода затрещала по швам, когда он оказался у палат, где восстанавливались больные после операций. Он хотел пройти мимо, но ноги просто замерли, а мысли смешались… и вдруг Мэнни почувствовал побуждение зайти в одну из них. Когда он повиновался импульсу, головная боль тут же ожила, но он не стал обращать на неё внимания, ворвавшись в отдельный бокс, находившийся у запасного выхода.

Койка у стены была идеально заправлена, простыни так сильно подоткнуты, что казались выглаженной равниной на матрасе. Никаких записей на доске, ни пиканья оборудования, и компьютер не подключён.

Но в воздухе витал запах Лизола. А также какой-то парфюм…?

Здесь кто-то был. Кто-то, кого он оперировал. Сегодня.

И у неё был…

Агония захватила его, и Мэнни снова пошатнувшись, ухватился за дверной косяк и прислонился к нему, чтобы удержаться на ногах. Когда мигрень, или чтобы это ни было, усилилась, ему пришлось наклониться вперед…

И тогда он увидел это.

Сморщившись от боли, он доковылял до прикроватного столика и опустился на корточки. Протянув под него руку, он нащупал согнутую жёсткую карточку.

Он понял, что это, ещё до того, как посмотрел на неё. И по какой-то причине, пока Мэнни держал визитку в ладони, у него что-то тоскливо сжималось в груди.

Разглаживая складку, Мэнни посмотрел на своё выгравированное имя, название и адрес больницы, телефон и факс. На белом пространстве справа, где размещался логотип Святого Франциска, он приписал номер своего мобильника.

Волосы. Тёмные волосы, заплетённые в косу. Его руки распускают…

— Да что за гребаный ад. — Он выбросил руку в сторону пола, но всё равно упал, сильно ударившись о линолеум прежде, чем перекатиться на спину. Качая головой, обхватив её руками, и пытаясь преодолеть агонию, он знал, что его глаза широко раскрыты, но всё равно ничего не видел.

— Шеф?

При звуке голоса Голдберга, снайпер в висках поумерил пыл, будто мозг нашёл слухового спасителя, и его оттащили от акул. По крайней мере, на время.

— Привет, — простонал он.

— Ты в порядке?

— Ага.

— Голова болит?

— Не особо.

Голдберг усмехнулся.

— Слушай, здесь что-то происходит. У меня четыре медсестры и два администратора поцеловались с полом, прямо как ты. Я вызвал замену и отправил остальных домой.

— Мудро с твоей стороны.

— Отгадай, что.

— Не говори. Я иду, иду. — Мэнни заставил себя сесть, и, настроившись, поднял свою жалкую задницу с пола при помощи поручня больничной кровати.

— У тебя же вроде отгул на эти выходные, шеф.

— Я вернулся. — К счастью, Голдберг не спрашивал о результатах забега. Опять же, он не знал, что здесь есть новости, какими Мэнни мог бы поделиться. Никто понятия не имел о том, чем занимался Мэнни за больничными стенами, преимущественно потому, что он никогда не думал, что это важно по сравнению с их работой.

Почему вдруг его жизнь оказалась такой бессмысленной?

— Подбросить? — спросил главврач травматологии.

Боже, он скучал по Джейн.

— Эээ… — Какой там вопрос? Да, точно. — Я принял Мотрина… справлюсь. Пиши, если понадоблюсь. — По пути к выходу, он похлопал Голдберга по плечу. — До завтра, до семи утра ты тут главный.

Ответ Голдберга остался незамеченным.

Как оказалось, такова была тема сегодняшней ночи. Мэнни совсем ничего не воспринимал, когда нашёл северные лифты и спустился на одном из них на парковку… как будто тот последний заход боли отправил в нокаут всё, кроме ствола его мозга. Выйдя из лифта, он начал переставлять ноги, пока не дошёл к своему месту…

Где, чёрт возьми, его машина?

Он огляделся. Всем главам отделений выделялись свои парковочные места, и «Порше» на месте Мэнни не было.

Как и ключей в кармане формы.

И единственной хорошей новостью было то, что когда он здорово рассердился, головная боль окончательно отступила… хотя это точно Мотрин постарался.

Где. Чёрт. Возьми. Его. Машина.

Бога ради, просто выбить окно, завести её без ключа и уехать нельзя. Нужно приложить карточку, которую он хранил в своём…

Бумажник тоже пропал.

Прекрасно. Как раз то, что нужно: украденный бумажник, «Порше» на пути к мастерской, где разбирают угнанные авто, и разговор с копами.

Охрана была на выезде из гаража, поэтому он пошёл туда пешком, вместо того, чтобы позвонить, потому что мобильник, конечно, тоже украли…

Он замедлил шаг. Затем остановился. На полпути к выезду, там, где парковались пациенты и их семьи, стоял серый «Порше 911 Турбо». Точь-в-точь как его. Такой же стикер Нью-Йоркской Ассоциации Гонщиков на заднем стекле.

Тот же номерной знак.

Он подошёл к автомобилю так, будто к его дну приделана бомба. Двери были не заперты, и он осторожно открыл ту, что со стороны водителя.

Его бумажник, ключи и мобильник лежали под передним сиденьем.

— Док? Вы как?

Лаааадно. Очевидно, у сегодняшней ночи было две темы: никаких воспоминаний, и люди, задающие вопросы, на которые он точно не ответит правдиво.

Посмотрев наверх, он задумался, что именно может сказать охраннику: «Эй, со мной что, кто-то решил сыграть в Бюро находок?»

— Что вы делаете на этой парковке? — спросил парень в голубой униформе.

Без понятия.

— Моё место кто-то занял.

— Чёрт, вам стоило позвонить. Мы быстро бы это исправили.

— Спасибо, вы незаменимы. — По крайней мере, это не было ложью.

— Что ж, берегите себя… и отдохните. Не так уж круто выглядите.

— Превосходный совет.

— Мне нужно было стать доктором. — Охранник махнул фонариком. — Спокойной ночи.