Возрожденный любовник (ЛП) - Уорд Дж. Р. - Страница 2

– Тогда кончай трепаться и лети уже.

Убийца посмотрел в пропасть за ограждением.

– Я сделаю это! Клянусь!

Порывистый ветер, что дул с противоположной стороны, трепал полы черного кожаного пальто Тора, заставляя их парить над бездонным краем.

– Мне плевать. Я убью тебя здесь или же внизу.

Лессер, колеблясь, снова посмотрел вниз, и, решившись, запрыгнул на край и шагнул в объятия воздуха, махая руками, словно пытаясь сохранить равновесие, чтобы ноги первыми вошли в воду.

Что, учитывая высоту, наверняка попросту сдвинет его бедренные кости к брюшной полости. Но это лучше, чем проглотить собственную голову.

Тор вложил кинжал в ножны и подготовился к своему спуску, сделав глубокий вдох. И затем…

Когда он подошел к краю, и ему стало немного трудно дышать из-за антигравитации, ирония, скрывавшаяся в прыжке с моста, от него не ускользнула. Он столько времени провел, желая своей смерти, молясь, чтобы Дева-Летописеца забрала его тело и отправила душу к его любимым. Самоубийство никогда не рассматривалось как вариант; лишив себя жизни, невозможно попасть в Забвение… и это единственная причина, по которой он не перерезал запястья, не пустил себе пулю, или… не спрыгнул с моста.

Падая, Тор позволил себе насладиться мыслью, что этот момент настал, что удар, который случится через пару секунд, положит конец его страданиям. Все, что от него требуется, это скорректировать траекторию, чтобы нырнуть в воду, не защищая голову, и позволить случиться неизбежному: отключка, скорее всего, паралич, смерть от утопления.

Вот только, благородный путь на тот свет не станет конечной остановкой. В отличие от лессера, у него был выход.

Успокоившись, Тор дематериализовался из свободного падения… в одну секунду гравитация цеплялась в него мертвой хваткой, в следующую – он стал невидимым облаком молекул, которые мог направить, куда захочет.

Ну, а убийца шлепнулся в реку отнюдь не с таким всплеском, с каким человек входит в воду, спрыгнув с края бассейна, и даже не с тем шумом, который сопровождает прыжок с трамплина. Подонок был словно снарядом, поразившим цель, и взрыв разорвал звуковое пространство, когда галлоны вытесненной воды Гудзона взмыли в бодрящий воздух.

Тор же решил принять форму на вершине массивного бетонного столба с правой стороны от места удара. Три… два… один…

Бинго.

Внизу по течению, из до сих пор пузырящейся воды появилась голова. Руки не двигались в попытке получить доступ к кислороду. Ноги не дергались. Не слышались попытки поймать ртом воздух.

Но лессер не был мертв. Их можно переехать автомобилем, избивать, пока не разобьешь собственный кулак, оторвать им руки и/или ноги, да вообще, сделать с ними что угодно… и они все равно будут живы.

Ублюдки были паразитами преисподней. И Тору, как ни крути, придется промокнуть.

Тор снял с себя плащ, аккуратно сложил его и положил на стык, где верхняя часть столба соединялась со своей широкой, водной основой. Зайти в нем в воду – прямой путь к утоплению, к тому же нужно было защитить пистолеты и мобильник.

Сделав пару связных прыжков, чтобы набрать достаточную скорость и оказаться в воде, он принял позу ныряльщика, – руки над головой, ладони сложены вместе, тело образовывало прямую, как стрела, линию. В отличие от лессера, его погружение было элегантным и гладким, хотя он и выплыл на поверхность в добрых двенадцати-пятнадцати футах[3] от места прыжка.

Холодно. Просто безумно холодно.

В конце концов, стоял конец апреля… а значит, здесь, на севере Нью-Йорка, до теплых деньков еще целый месяц.

Выплыв из глубин и выдохнув через рот, Тор ударился в мощный вольный стиль. Добравшись до убийцы, он схватил его за куртку и потащил не мертвую ношу на берег.

Где он с ним покончит. Чтобы приступить к поискам следующего.

***

Когда Тор спрыгнул с моста, у Джона Мэтью перед глазами пронеслась собственная жизнь… будто это его ботинки предпочли твердой земле невесомость.

Когда это произошло, он был на берегу, под склоном моста, добивал лессера, которого преследовал. Боковым зрением он увидел, как что-то упало с большой высоты над рекой.

Сначала он не придал этому значения. Любой лессер с каплей мозгов знал бы, что это плохой путь для побега. Но затем все прояснилось. На краю моста стояла фигура, кожаный плащ трепало ветром как занавес.

Тормент.

«Неееееет», прокричал Джон, не издав ни звука.

– Черт подери, он собирается прыгнуть, – выплюнул Куин позади него.

Джон изо всех сил ринулся вперед, и закричал безмолвно, когда человек, практически заменивший ему отца, прыгнул.

Позже Джон будет воспринимать эти секунды как нечто, предшествующее самой смерти… когда ты суммируешь ряд разворачивающихся событий, и математика сводится к бесспорному разрушению, твой разум переключается в режим слайд-шоу, демонстрируя отрывки жизни, какой ты всегда ее знал:

Джон сидит за столом Тора и Велси в ту первую ночь после того, как его приняли в мир вампиров… Выражение лица Тора, когда результаты анализа крови показали, что Джон – сын Дариуса… Кошмарный момент, когда прибыло Братство, дабы сообщить им обоим, что Велси больше нет…

Им на смену пришли образы из второго акта: Лэсситер возвращает зачахшую оболочку Тора из того места, где скрывался Брат все это время… Тор и Джон, наконец, пережили убийство… Тор мало-помалу восстанавливает былую силу… Шеллан Джона появляется в красном платье, в котором была Велси на церемонии сочетания с Тором…

Боже, судьба сыграла злую шутку. Она была просто обязана вмешаться и испортить всем малину.

И теперь она принялась за другие ягоды.

Вот только, затем Тор вдруг испарился. В одну секунду он летел вниз, в следующую – куда-то исчез.

«Слава Богу»,  подумал Джон.

– Спасибо, малыш Иисус, – выдохнул Куин.

Минуту спустя, на дальней стороне пилона в воду вошла темная стрела.

Не обменявшись ни взглядом, ни словом, он и Куин ринулись в том направлении, добравшись до каменистого берега как раз в тот момент, когда Тор вынырнул, схватил убийцу и поплыл к ним. Приготовившись помочь вытащить лессера на сухую землю, Джон не сводил взгляд с мрачного, бледного лица Тора.

Мужчина походил на мертвеца, несмотря на то, что технически был жив.

«Держу его», показал Джон. Наклонившись, он схватил ближайшую к нему руку и вытащил из реки промокшего насквозь лессера. Тот кучей повалился на землю и всем своим видом напоминал рыбу – глаза выпучены, рот открывается и закрывается, из раскрытого горла раздаются булькающие звуки.

Но неважно, проблема в Торе, и Джон посмотрел на Брата, когда тот вышел из воды: кожаные штаны прилипли к худым бедрам, словно приклеились, майка обтягивала плоскую грудь как вторая кожа, подстриженные черные волосы с той белой полосой не пригладились, хотя и были мокрыми.

Темно-синие глаза смотрели на лессера.

Или просто старательно игнорировали взгляд Джона.

Возможно, и то и другое.

Тор опустился вниз и схватил лессера за горло.

– Я же говорил, – прорычал он, обнажив угрожающе длинные клыки.

Затем он вытащил черный кинжал и начал вонзать его во врага.

Джону и Куину пришлось отойти. Иначе их бы забрызгало кровью.

– Он мог сразу ударить в чертову грудь, – пробормотал Куин, – и покончить с ним.

Но для Тора главным было не убийство. А издевательство.

Этот острый черный кинжал пронзил каждый квадратный дюйм плоти… за исключением грудины, служившей выключателем. С каждым беспощадным ударом Тор тяжело выдыхал; каждый  раз вынимая кинжал, Брат делал глубокий вдох, ритм дыхания правил отвратительной сценой.

– Теперь я знаю, как готовят рубленый латук.

Джон потер лицо, надеясь, что на этом комментарии закончились.

Тор не замедлился. Он просто остановился. А затем накренился, поддержав себя рукой, которой уперся о пропитавшуюся маслом грязь. Убийца был… ну, да, мелко нашинкован, но еще жив.

И ему ничем не помочь. Несмотря на очевидную усталость Тора, Джон с Куином знали, что не стоит мешать завершающему удару. Они уже видели это раньше. Последний должен быть за Тором.