Красная лилия - Робертс Нора - Страница 10

И это его в ней привлекало. Харпер никогда прежде не встречал женщину, которая интересовала бы его физически, эмоционально и разделяла бы его любовь к садоводству…

– Ладно. Берем острый как бритва чистый нож и снимаем все листья с веточек, которые только что срезали. Оставляем один маленький кусочек – черешок.

– Я знаю, что такое черешок, – пробормотала Хейли, следя за руками Харпера.

Хорошие руки. Ловкие, сильные, уверенные и, несмотря на порезы и мозоли… или, быть может, благодаря им по-мужски изящные. И сам он точно такой же: сочетание аристократизма и простоты.

– Я обрезаю мягкий кончик с верхушки. Видишь? Теперь смотри внимательно, – Харпер повернулся, чтобы Хейли лучше видела, и их головы почти соприкоснулись. – Нам нужна первая почка у основания, где чуть ниже мы врежемся в стебель. Разрез изгибается и идет вниз, затем второй надрез обходит почку сверху и возвращается к первому. И… – Он протянул ей черешок.

– Я смогу.

Харпер положил черешок в пластиковый пакетик.

– Давай.

Хейли, умница, работала осторожно и с каждым движением шептала его инструкции.

– У меня получилось!

– Отличная работа. Продолжим.

За то время, что Харпер обработал семь черешков, Хейли справилась с тремя, но совершенно не расстроилась. Затем он показал ей, как удалить боковые побеги и листья с нижней части растения.

Хейли понимала, что придется бороться с угрызениями совести, но намеренно испортила первый черешок.

– Нет, не так.

Как она и надеялась, Харпер обошел ее, обнял сзади и обхватил запястья, направляя ее руку с ножом.

– Немного наклонись вперед, расслабь колени. Вот так. Сними кусочек коры, – негромко говорил он, дыша ей в ухо. – Видишь камбий?[1] Оставь зазубрину у основания – потом мы вставим туда щиток с глазком.

Запах Харпера напоминал ей запах деревьев, такой же свежий, природный. Ее спины касалось сильное мужское тело. Так хотелось повернуться и прижаться к нему грудью! И всего-то останется приподняться на цыпочки, чтобы их губы оказались на одном уровне.

Пусть ей будет стыдно и за эту хитрость, но она обернулась и посмотрела прямо в глаза Харперу. А еще она улыбнулась:

– Так лучше?

– Да. Гораздо лучше.

Как Хейли и надеялась, его взгляд скользнул вниз и задержался на ее губах. Классический маневр привел к классическим результатам.

– Я… я покажу тебе, как сделать остальное.

Харпер озадаченно замолчал, будто забыв, что собирался делать – большего удовольствия он ей доставить не мог, – затем отступил и принялся что-то искать в своей рабочей сумке… Как оказалось, прививочную ленту.

А Хейли все купалась в восхитительных ощущениях жаркой близости, пусть даже мимолетной. Конечно, распалилась она не совсем к месту, но как же приятно, когда вокруг и внутри все словно плывет и переливается…

В наказание за собственную расчетливость Хейли вернулась к роли прилежной ученицы, и вскоре подвой и черенок соединились так же плотно, как совсем недавно ее тело – с телом Харпера. Как и положено, Хейли обвязала их прививочной лентой.

– Хорошо. Отлично, – еще немного задыхаясь, Харпер обтер повлажневшие ладони о джинсы. – Через шесть-восемь недель они срастутся, и мы снимем ленту. В конце зимы срежем верхушку ростка прямо над почкой, а весной привитая почка даст побег. Дело сделано.

– Интересно, правда? Берешь немного от одного, немного от другого, соединяешь – и получаешь больше.

– Такой план и был.

– Как-нибудь продемонстрируешь мне другой способ? Из тех, что ты практикуешь в своей теплице? – Хейли наклонилась над следующим корневым побегом. – Роз и Стелла показали мне некоторые приемы, и я сама сделала несколько поддонов, а теперь очень хочется поработать в прививочной теплице.

Наедине с ней в дико влажной жаре? Пожалуй, у него будет инфаркт.

– Да, да, конечно. Никаких проблем.

– Харпер? – Хейли встала на колени, чтобы надежнее соединить черешок с корневым побегом. – Когда твоя мама только основала питомник, ты пытался представить, каким он будет?

Харпер с трудом сосредоточился на ее словах, на работе, игнорируя, вернее, болезненно подавляя реакцию своего тела на Хейли.

Мама Лили, напомнил он себе. Гостья в их доме. Служащая. Сложнее ситуацию не придумаешь. Господи, помоги мне!

– Харпер?

– Прости. – Он обмотал место прививки лентой. – Да, представлял, конечно. – Обведя взглядом делянки и клумбы, теплицы и подсобные строения, Харпер немного успокоился. – Думаю, потому, что мечтал о таком бизнесе. Кроме того, я всегда знал, если мама что-то задумает и за что-то возьмется, то непременно добьется успеха.

– А если бы не было питомника, чем бы ты занялся?

– Тем же самым. Если бы мама не решилась, я бы сам начал, и ради меня присоединилась бы она. Думаю, в конце концов у нас было бы то же самое, что есть сейчас.

– Она самая лучшая, правда? Здорово, что ты это знаешь и понимаешь, как тебе повезло. Я же вижу. Вы очень дорожите друг другом. Надеюсь, что у нас с Лили когда-нибудь будут такие же отношения.

– Мне кажется, они уже есть.

Хейли с улыбкой поднялась и перешла к следующему корневому побегу.

– Как ты думаешь, в вашей семье такие отношения потому, что большую часть жизни у вас не было отца? Мне кажется, мы с папой больше дорожили друг другом потому, что у нас вообще никого не было, только мы двое. Я всегда размышляла, как бы мы относились друг к другу, если бы сложилось иначе.

– Может быть. – Харпер не оторвал взгляд от прививаемых побегов. Густые темные волосы упали на глаза, и он дернул головой, отбрасывая их. На секунду вспыхнуло раздражение из-за того, что забыл бейсболку. – Я помню отца. Помню, какими они были вместе с мамой… Это было что-то особенное. Немного похоже на то, что у нее с Митчем, но не совсем. Думаю, никогда не бывает точно так же. И не должно быть. Но между ними что-то хорошее и особенное. Мама это заслужила.

– А ты когда-нибудь задумываешься о том, как найдешь кого-то для себя? Кого-то хорошего и особенного.

– Я? – Харпер дернулся и чуть не порезался острым ножом. – Нет. Нет. Ну, когда-нибудь… А что? А ты?..

Отодвигаясь к следующему побегу, Хейли вздохнула:

– Когда-нибудь…

Когда они закончили и Хейли ушла, Харпер прошел к пруду, вывернул карманы, швырнул на траву их содержимое и солнечные очки и нырнул.

С самого детства он плавал в этом пруду в одежде или без нее. Что лучше прохладной воды может принести облегчение в жаркий солнечный день?

Он чуть не поцеловал ее. Остановился на самом краю, признал он, скользя под водой, сверху усыпанной желтыми кувшинками и большими глянцевыми листьями. Когда он прижимался к Хейли, его фантазии не ограничивались поцелуем, пусть даже жарким и жадным.

Он должен обуздать разгулявшееся воображение, как делал это уже больше года. Ему нужна дружба Хейли. Она наверняка думает о нем как о брате. Помоги ему бог!

Значит, необходимо подавить далеко не братские чувства и затоптать огонь до последней искры. Или сгореть.

Пожалуй, самое лучшее – вернуться к прежнему образу жизни. Слишком много времени он проводит дома и слишком большую часть этого времени в одиночестве. Может, уже сегодня вечером смотаться в город, встретиться с друзьями? А еще лучше назначить свидание. Пообедать, послушать музыку. Включить на полную мощность обаяние и соблазнить симпатичную женщину.

Скорее всего, женщина, готовая провести с ним ночь, найдется, но беда в том, что на ум не приходит ни одна, с которой хотелось бы пообедать, потанцевать и лечь в постель. Сие со всей очевидностью доказывает жалкое состояние его личной жизни. Или ее полное отсутствие.

Нет у него настроения танцевать до логического завершения на простынях. Невозможно заставить себя звонить другой и играть роль, притворяться, когда желанная женщина спит в его собственном доме.

И так же недоступна, как луна.