Все закручено (ЛП) - Чейз Эмма - Страница 44

Она качает головой. И улыбается, глядя вниз на малыша.

— Кстати, об именах… наверно, нам следует что-то придумать и ему, не думаешь?

Кейт и я решили подождать с именем, пока малыш не родится — чтобы убедиться, что оно хорошо ему подходит. Имя — это важно. Они создают первое впечатление о вас в мире. Именно поэтому я никогда не понимал, почему люди нарекают своих детей ярлыками, типа Эдмунд, или Альберт, или Монинг Дью41.

Почему бы уже совсем не церемонится и не назвать своего ребенка Болван?

Я наклоняюсь на стуле.

— Хорошо — можешь начинать первая.

Она водит взглядом по лицу ребенка.

— Коннор.

Я качаю головой.

— Коннор — это не имя.

— Конечно, имя.

— Нет, это больше фамилия. — И своим самым лучшим Терминаторским голосом я говорю, — Сара Коннор.

Кейт закатывает глаза. Потом говорит.

— Мне всегда нравилось имя Дальтон.

— Я даже не собираюсь что-то отвечать по этому поводу.

— Ла-дно. Колин.

Я фыркаю.

— Ну, уж нет. Звучит, как колония. И его прозовут Козел, как только он ступит на детскую площадку.

Кейт смотрит на меня с изумлением.

— Ты точно ходил в Католическую Школу? Звучит так, будто бы ты рос в колонии для несовершеннолетних.

Жизнь — это одна большая игровая площадка. Помните об этом.

Менталитет уличной стаи. Вам надо учиться с раннего возраста, как не быть слабым звеном. Это их сжирают. Заживо.

— Раз уж ты не одобряешь мои варианты, что предложишь сам? — спрашивает она.

Я смотрю на сонное личико нашего сына. На его идеальные губки, его длинные черные ресницы.

— Майкл.

— Не-а. В третьем классе Майкл Роллинс блеванул на мои ботинки. И как только я слышу это имя, я тут же вспоминаю об изрыганных хот-догах.

Справедливо. Пробую снова.

— Джеймс. Не Джим или Джимми — и уж точно не такая хрень, как Джейми. А просто Джеймс.

Кейт приподнимает брови. И пробует имя на языке.

— Джеймс. Джеймс. Мне нравится.

— Да?

Она опять смотрит вниз на малыша.

— Да. Пусть будет Джеймс.

Я лезу в свой задний карман и вытаскиваю оттуда свернутый листок бумаги.

— Здорово. Теперь фамилия.

Кейт смущена.

— Фамилия?

Мы обсуждали насчет Брукс, как второго имени. Но давайте будем честны — единственные, кто пользуются своим вторым именем — это серийные убийцы и обозленные родители. Так что я придумал кое-что получше.

Я положил развернутую бумажку на колени Кейт.

Взгляни.

БРУКС-ЭВАНС

Она поднимает взгляд, ее глаза широко раскрыты от удивления.

— Ты хочешь сделать двойную фамилию?

Я довольно старомоден. Я считаю, что женщины должны брать фамилию своих мужей. Конечно, это относится к тому, что женщина — это чья-то собственность. И нет, я с этим не согласен. В будущем, когда появится какой-нибудь оболтус, и скажет, что ему принадлежит моя племянница — я куплю ему лопату.

Чтобы он смог вырыть себе могилу, перед тем, как я его туда зарою.

Но технически говоря, Кейт последняя из Брукс. Имена в честь кого-то больше не значат так много, но у меня такое чувство, что это много значит для нее.

— Ну… он же наш. И ты проделал большую работу. Должна получить свою половину.

Ее взгляд смягчается, и она мне напоминает:

— Ты же ненавидишь делиться, Дрю.

Я заправляю выбившуюся прядь волос ей за ухо.

— Ради тебя, я рад сделать исключение.

Плюс, я возлагаю надежды, что в скором времени, фамилия Кейт будет совпадать с фамилией нашего сына.

Конечно, Кейт заслуживает самого лучшего предложения в мире — а на самое лучшее требуется время.

Планирование.

Я над этим уже работаю. По субботам я беру уроки управления воздушным шаром, когда она думает, что я играю с парнями в мяч. Потому что я планирую взять Кейт на одну частную прогулку на воздушном шаре в Долину Хадсон. Там нас будет ждать изысканный пикник, когда мы приземлимся. И вот где я предложу ей руку и сердце.

Таким образом — если вдруг Кейт мне откажет — у меня будет абсолютно уединенное место, где я смогу уговаривать ее до тех пор, пока не передумает.

Гениально, правда?

Поблизости нас будет ждать лимузин — но не слишком близко — чтобы увезти нас обратно домой, где мы будем сидеть на заднем сиденье и где мы сможем расслабиться по пути. И заняться лимо-сексом, конечно. Никогда не упускайте возможность заняться сексом в лимузине — это всегда так весело.

Глаза Кейт блестят от слез. От счастливых слез.

— Мне нравится. Джеймс Брукс-Эванс. Звучит отлично. Спасибо тебе.

Я наклоняюсь вперед и целую нашего сына в лобик. А потом целую в губы его мать.

— Ты все неправильно поняла, дорогая. Это я должен говорить спасибо.

Она с нежностью смотрит на Джеймса. И голосом, который может заставить ангела позеленеть от злости, она начинает петь.

Есть песня, которую поют, когда отправляются в путь

Песня, которую поют, когда едут к морю

Песня, которую поют о своем доме в небе

Может быть, ты сможешь в это поверить, если это поможет тебе уснуть

Но я не против просто спеть

Сладких снов вам, леди лунного света

Баю-бай сладенький мальчик Джеймс

Я выбираю темно-зеленые и голубые цвета

Не подведи меня в моих снах

И баю-бай сладенький мальчик Джеймс

В своей жизни мужчина может плакать всего несколько раз, не выглядя при этом полным дураком.

Это вот как раз один из них.

Когда Кейт заканчивает, я прочищаю горло. И вытираю влажные глаза. Потом забираюсь на кровать рядом с ней.

Я уверен, что в больнице это запрещено, и готов признать, что некоторые медбратья выглядят чертовски грозно.

Но, да ладно — они ж все-таки медбратья.

Кейт поворачивается ко мне, и теперь Джеймс оказывается между нами. Кладу руку на бедро Кейт, обнимая их обоих.

Глаза Кейт бархатно теплые.

— Дрю?

— Ммм?

— Думаешь, у нас всегда так будет?

Я ей слегка улыбаюсь.

— Конечно, нет.

А потом я прикасаюсь к ее лицу — на то, что я планирую смотреть каждое утро и каждую ночь, пока не появится смерть, чтобы уволочь меня.

— У нас просто будет лучше и лучше.

***

Ну, вот и все.

Как вам для чертовски счастливого конца, а? Или начала… думаю… зависит от того, с какой стороны на это посмотреть.

В любом случае, настало время рассыпать жемчужины мудрости.

Совет.

Но судя по событиям последнего года, становится вполне очевидно, что я не знаю нихрена, о чем говорю. Не думаю, что вам следует прислушиваться к тому, чего я тут наговорил.

Все еще хотите, чтобы я попробовал?

Ладно. Но не говорите, что я вас не предупреждал.

Значит, вот:

Номер один — люди не меняются. Чудес не бывает. Нет волшебной таблетки.

Что вы видите — это то, что вы получаете. Конечно, некоторые привычки можно подправить. Приструнить. Как, например, моя склонность делать поспешные выводы. Сама идея того, чтобы считать, что я все знаю — при этом, сначала не сверяясь с Кейт — сейчас меня от этого тошнит.

Но другие черты характера, они прилипли.

Мое чувство собственности, упрямство Кейт, наш коллективный дух соперничества — они являются большей частью того, кто мы есть, чтобы их искоренить.

Это как… целлюлит. Вы, дамы, можете весь день провести в спа, обертываясь грязью и морскими водорослями. Можете выкинуть целое состояние на всякие кремы и скрабы. Но в конце дня, та морщинистая рябая кожа все равно будет на месте.

Простите, что приходится вам это говорить, что есть — то есть.

Но если вы кого-то любите, действительно любите, вы воспринимаете его таким, какой он есть.

Вы хотите полный пакет — целлюлитная задница и все такое.