Корабль невест - Мойес Джоджо - Страница 32

– Думаю, нам стоит вернуться, – сказала Фрэнсис.

Она еле-еле тащилась, словно ожидала засаду в конце каждого коридора. В результате Маргарет не выдержала и схватила Фрэнсис за рукав, твердо вознамерившись заставить ее хоть раз в жизни весело провести время, а там будь что будет.

– Мимо офицерских гальюнов, так? Как думаешь, это гальюны?

– Даже не собираюсь смотреть, – заявила Джин.

Когда они вышли из каюты и спустились по трапу, к ней вдруг вернулся нормальный цвет лица. Шествие замыкала Фрэнсис, она спотыкалась и хваталась за стенки при каждом новом толчке.

– Вот здесь, – сообщила Маргарет. – Эй! – крикнула она и неуверенно постучала, сомневаясь, что ее услышат в этом адском шуме. – А Деннис тут?

В ответ ей было короткое молчание, а потом на них обрушились свист и улюлюканье. А еще крики: «Полундра, ребята, у нас гости!» И только после нескольких томительных минут – Маргарет с Фрэнсис уж начали было подумывать о том, чтобы уйти, а Джин пыталась заглянуть внутрь через освещенную щелку – дверь наконец распахнулась. Вкусно пахнущий Деннис в наглаженной рубашке, с бутылкой какой-то янтарной жидкости в руке широким жестом пригласил их внутрь.

– Дамы, – склонился перед ними Деннис. – Добро пожаловать туда, где находится подлинное сердце «Виктории».

В кубрике обычно размещались тридцать два человека, и, хотя сейчас здесь присутствовала едва ли половина списочного состава, женщины оказались настолько притиснуты к представителям сильного пола, что в обычных условиях последние – как честные люди – были бы обязаны жениться. Первые полчаса Фрэнсис простояла, вжавшись в шесть дюймов свободного пространства стенки, она просто не рискнула сесть в присутствии множества полуодетых мужчин. Джин, заливаясь румянцем и хихикая, визгливо говорила «хамишь!» всякий раз, когда не могла придумать ничего умнее, – словом, достаточно часто. Маргарет же, наоборот, сохраняла олимпийское спокойствие. Во-первых, учитывая свое интересное положение, она совершенно не волновалась, а во-вторых, чувствовала себя легко и непринужденно в обществе мужчин, и они, в свою очередь, отнеслись к ней как к любимой сестре. Всего за час она успела не только обыграть их в карты, но и проконсультировать, что лучше написать в письме к любимой, как обращаться с тещами и даже какой галстук носить на гражданке. Атмосфера была до предела насыщена алкогольными парами, сигаретным дымом и солеными словцами, сопровождаемыми соответствующими извинениями – скидка на присутствие дам. В дальнем углу какой-то тощий как жердь моряк с прилизанными рыжими волосами тихо играл на трубе. Но на него никто не обращал внимания, из чего Маргарет сделала вывод, что для моряков это в порядке вещей.

– Ну как, дамы, выпить хотите? – поинтересовался Деннис, протягивая им пару стопок.

Девушки очень быстро выяснили, что их новый знакомый не слишком строго придерживается установленных на корабле правил. Алкоголь, сигареты, деньги в долг до получки – здесь он был как рыба в воде. Фрэнсис, которую уговорили сесть рядом с Маргарет, покачала головой. Не замечая восхищенных взглядов мужчин, она не решалась поднять глаза, и Маргарет начала жалеть, что уговорила ее пойти. Тем временем Джин, уже успевшая опрокинуть две стопки, глупела прямо на глазах.

– Уймись, Джин, – прошептала Маргарет. – Ведь еще недавно тебе было совсем плохо.

– А вот Дейви говорит, что это поможет успокоить живот, – ответила Джин, пихнув в бок сидевшего рядом мужчину.

– Спакоит жавот? – Джексона, одного из матросов, буквально заворожил их акцент, и он не упускал случая повторять за ними каждую фразу.

– Не советую верить им на слово, – подняла брови Маргарет. – Подумать только, поможет успокоить живот!

– Твой Джо, наверное, тебе то же самое говорил, да? – Под дружный смех окружающих Деннис показал на округлившееся пузико Маргарет.

Вдоль переборок с балками, к которым крепились гамаки, стояли ряды шкафчиков, хозяина каждого можно было определить по прикрепленным к ним почтовым открыткам или надписям от руки. На свободных местах висели фото полуобнаженных старлеток, которых теснили не столь гламурные, зернистые снимки жен, подружек, улыбающихся детишек, – пожелтевшие от никотина реликвии, которые напоминали о другом, большом мире, находившемся за тридевять земель отсюда. Те из моряков, что не играли в карты, лежали в гамаках: писали письма, спали, курили или наблюдали за происходящим – просто наслаждаясь обществом женщин. Из уважения к дамам большинство мужчин прикрыли наготу, девушкам со всех сторон совали карамельки и сигареты, предлагали полюбоваться фотографиями любимых. Несмотря на замкнутое пространство, в воздухе не чувствовалось абсолютно никакой угрозы. Ведь когда папа притаскивал из пивной пьяный сброд, она ни на секунду не могла расслабиться. А вот здешние парни оказались приветливыми, гостеприимными и в меру игривыми. Маргарет, кажется, понимала, в чем тут дело: этим ребятам, оторванным от родного дома, было достаточно одного лишь присутствия тех, кто напоминал им о мире, где нет ни войны, ни солдат, ни сражений. Она сама испытывала нечто подобное, когда встречала парней в такой же форме, что и у ее Джо.

– Фрэнсис, ты точно не хочешь перекинуться в картишки? – Маргарет снова выиграла.

Деннис присвистнул и бросил карты на стол, обещая в следующий раз взять реванш. Похоже, он ни капли не сомневался, что эта встреча не последняя.

– Нет, спасибо.

– У тебя наверняка здорово получилось бы.

Да, у Фрэнсис получилось бы. Ее лицо, с тонкими, слегка заостренными чертами, казалось абсолютно бесстрастным – ни тени беспокойства, которое она, как догадывалась Маргарет, в данный момент испытывала. Маргарет несколько раз упоминала о том, что Фрэнсис работала медсестрой, но та пресекала любые попытки втянуть ее в разговор о службе в госпитале. Правда, у нее вполне хватало воспитания, чтобы не дать повода обвинить ее в грубости. И все же.

– Твоя подруга в порядке? – шепнул Деннис.

– Думаю, она просто немного стесняется. – Другого объяснения у Маргарет не имелось.

Она опустила голову, ей было как-то неловко заявлять о дружеских отношениях с женщиной, с которой лишь недавно познакомилась.

– Намного стесняецца, – прошептал кто-то у нее за спиной.

– Заткнись, Джексон. А где служит твой муж?

– На флоте, – ответила Маргарет. – Джозеф О’Брайен. Он механик на «Александре».

– Механик, а? Эй, парни, а Мэг, оказывается, одна из нас. Жена механика. Я понял, что у тебя, Мэг, есть вкус, как только положил на тебя глаз.

– Ага, глаз он положил. Зуб даю, ты так всем женщинам говоришь, – подняла брови Маргарет.

– Только тем немногим, у кого есть вкус, – заметил его приятель.

Они сыграли еще несколько партий. Игра и дружелюбное окружение позволили женщинам забыть, что они здесь чужие. Маргарет знала, что для такого человека, как Деннис, она самый безопасный вариант: он был из тех мужчин, кто получал удовольствие от женского общества только при отсутствии сексуального подтекста. А она, глупая, боялась, что ее беременность осложнит ей путешествие! Теперь же она находила в своем положении несомненные преимущества.

И, как ни парадоксально, приятнее всего было то, что мужчины вообще не обращали внимания на ее живот. Ведь практически каждая женщина на корабле обязательно интересовалась, какой у нее срок, «хороший» ли ребенок (интересно, думала она, а что, бывают и плохие?) и кого она ждет – девочку или мальчика. Одни хотели потрогать живот и пускались в ненужные откровения насчет того, как страстно желают иметь детей, а другие, вроде Эвис, смотрели на него с едва заметной брезгливостью и категорически избегали всяческих разговоров о беременности, словно это могло быть заразным. Маргарет и сама старалась не слишком муссировать данную тему: ее буквально преследовали образы папиных телившихся коров, и ей до сих пор так и не удалось смириться со своей женской участью.

Они сыграли две, три и еще несколько партий. В комнате дым стоял коромыслом. Человек в углу сыграл на трубе две мелодии, которые она не узнала, а затем, в непривычно быстром темпе, – «The Green Green Grass of Home». Отложив карты, мужчины затянули песню. Джин влезла с непристойными куплетами, но забыла последние две строчки и зашлась в истерическом смехе.