Знак фараона - Бекитт Лора - Страница 71

— Я все поняла, Джемет. Пожалуйста, позови Хетеса.

Женщина выдержала паузу. Тие почудилось, будто в ее взоре промелькнуло невольное уважение.

— Хорошо. — Она кивнула и исчезла.

Когда Хетес появился в воротах, Тия не стала раздумывать и одну за другой отвесила ему две пощечины.

— За Харую! За Анок!

Он схватился за щеку.

— Ты сошла с ума?!

— Из-за тебя повесилась Харуя, а теперь Анок едва себя не погубила! Немедленно иди к Мерибу и проси руки его сестры! — вскричала Тия.

— У меня ничего нет, чтобы я мог жениться!

— У тебя точно ничего не будет, если ты предашь Анок! Я обо всем расскажу Тамиту, и он вышвырнет тебя на улицу! — с непоколебимой уверенностью произнесла Тия.

— Разве ты не знаешь о том, что Анок безумна?

— Если дать ей немного любви и ласки, с ней все будет в порядке.

Воцарилось тягостное молчание. Тия почувствовала, что обессилела. Она прислонилась к стене и тихо сказала:

— Поступай как знаешь. Я позабочусь и об Анок, и о ребенке. Просто когда-нибудь тебе придется оглянуться на свою жизнь и ты не увидишь позади ничего, кроме мрака и пустоты.

Молодая женщина оттолкнулась от стены и неверным шагом пошла по улице. Тия задавалась вопросом: могло ли то, что она узнала, разрушить ее жизнь, ее отношения с Тамитом? Вне всякого сомнения, Джемет говорила правду. Значит, у Тамита

были женщины, к которым он питал какие-то чувства, у него был сын. Тия знала, что никогда не захочет и не сможет расспрашивать его об этом. В какой-то момент ей стало очень больно, но потом боль утихла. Что бы там ни было, Тамит принадлежал ей. Он любил только ее. Это доказывали его слова, его поступки, его прикосновения и взгляды.

Соперницей Тии была не женщина, ею была судьба. Тия воспринимала свою жизнь и жизнь Тамита как единое целое, тогда как злой рок стремился разорвать их на две половинки. Можно было или смириться с этим, или бороться до конца.

Мериб вернулся поздно вечером, когда дети уже спали. Зато на следующий день они радостно приветствовали его. Он отдал им подарки, после чего позвал Тию в беседку. Она неохотно пошла за ним и села на скамью. Мериб наклонился и стал надевать ей на ноги башмачки — изумрудно-зеленые, искусно вышитые серебряными и золотыми нитями. Пока он это делал, Тия смотрела на мужа сверху вниз, смотрела, решая его судьбу.

Мериб поднял голову — его темные глаза улыбались, в них светилась любовь.

— Нравится?

«Я не смогу», — подумала Тия.

В полдень пришел Хетес. Мериб отдыхал и был недоволен тем, что его потревожили. Однако, узнав, зачем пришел посетитель, оделся и прошел в зал. Через четверть часа Хетес вышел из дома и направился к воротам. Тия поспешила следом и, поравнявшись с ним, спросила:

— Что он сказал?

Хетес криво усмехнулся.

— Велел убираться прочь. Прошу, передай Анок, что я приходил, что я хотел на ней жениться. Впрочем, лучше не говори ничего. Я уеду к хеттам вместе с Тамитом, если он возьмет меня.

Тия молчала, чувствуя, как в броне ее многолетнего ожидания и терпения образуется трещина. Проходит время, и даже кажущиеся нерушимыми постройки сметает ветер судьбы. Если Тамит уедет, рано или поздно он ее забудет. Он молод, знатен, богат; его стремления поглотят иные события, его вниманием завладеют другие люди. А она будет продолжать рожать детей от Мериба: не так давно он намекнул, что не прочь завести еще одного сына.

Пройдут годы, дети вырастут, она умрет, и ее безглазая, безмолвная, неподвижная мумия будет лежать в роскошной усыпальнице рядом с мумией Мериба. А душа станет томиться в загробном мире, как томилась на этом свете.

С трудом вернувшись к действительности, молодая женщина произнесла:

— Я поговорю с мужем.

— Он не передумает. Я видел его глаза.

— Тебе правда нужна Анок? — спросила Тия. — Я не ожидала, что ты придешь.

— Она мне нравится. Наверное, мы подходим друг другу. Я поговорил с Тамитом, и он посоветовал мне взять Анок в жены. Сказал, что мы ни в чем не будем нуждаться. — Хетес сделал паузу и посмотрел вдаль. — Хотя, может, и к лучшему, что твой муж прогнал меня прочь! Ведь все, что ты думаешь обо мне, это правда, Тия! Прощай! — И, не оглядываясь, пошел по улице.

Тия вернулась в дом. Мериб сидел в зале. У него был застывший, тяжелый взгляд, однако молодая женщина решилась спросить:

— Почему ты отказал Хетесу?

— Потому что этот человек — проходимец. Я вижу его насквозь.

Тон Мериба был небрежным и холодным, тогда как Тия говорила с искренним волнением.

— Однако он первый мужчина, за которого Анок согласилась выйти замуж.

Мериб подозрительно прищурился.

— Откуда ты знаешь?

— Она мне призналась.

Он мотнул головой.

— Анок не понимает, что делает.

— Твоя сестра любит его.

Уголки губ Мериба поползли вверх, но выражение лица оставалось непроницаемым.

— Почему ты так думаешь?

— Мы разговаривали.

— С каких пор ты стала ее защищать?

Перед Тией был не тот Мериб, что надевал на ее ноги диковинные заморские башмачки, не тот, что играл с детьми и дарил им подарки. Тия видела перед собой чужого, расчетливого, холодного человека, во взгляде которого было что-то безжалостное, неумолимое. Ее губы предательски задрожали, но она успела крепко сжать зубы до того, как Мериб это заметил.

— Анок ждет ребенка, — сказала женщина.

Мериб вскочил с места.

— Что ты сказала?!

— Это правда. Не трогай Анок. Ты сделаешь только хуже. Просто позволь своей сестре поступать так, как она хочет.

Мериб невольно сжал кулаки.

— Я знал, что эта сумасшедшая меня опозорит! — вскричал он. — Теперь мне не остается ничего другого, как выдать ее за Джедхора!

Тие почудилось, будто в ее грудь внезапно вонзили нож.

— За Джедхора? О нет!

Взгляд Мериба сделался острым как стальной клинок.

— Почему? Он давно желает заполучить Анок в жены. А для нее это будет хорошим наказанием.

Молодая женщина отшатнулась.

— Наказанием?!

—- Да. Случается, наказывая, мы проявляем сострадание к тому, кто не обладает собственным разумом, — жестко произнес Мериб и встал, давая понять, что больше не намерен обсуждать эту тему.

Тия предприняла последнюю попытку.

— Разве Джедхор женится на ней после того, как узнает правду?

Мериб усмехнулся.

— Конечно. Он метит на ее приданое, а в нем ему не придется разочаровываться.

Тия ощутила беспомощность перед здравым смыслом мужа, перед его волей. Она впервые почувствовала, что он намного сильнее, и поняла, что ее усилия изменить свою жизнь — это потуги крохотной мушки, угодившей в сети огромного паука.

У нее недостало решимости навестить Анок, хотя она знала, что Мериб заходил в комнату сестры и разговаривал с ней. Хнут сказала, что девушка лежит в постели. Похожая на мумию, неподвижная и безучастная, она выглядит ужасно, и это еще страшнее, чем прежние вспышки ярости.

Остаток дня Тия провела с детьми. Она играла с дочерью и разглядывала рисунки сына, а сама продолжала думать. В ее мыслях смешались скрытое бешенство, глубокое отчаяние и неизбывная боль.

Тию не покидало предчувствие беды, ощущение, что земля под ногами в любой момент может превратиться в зыбучий песок. Самое страшное заключалось в том, что это зависело от нее самой. Молодая женщина понимала: если она совершит то, что задумала, на суде Осириса ее душу сожрет чудовище с головой крокодила. Оно сгрызет ее плоть и выпьет кровь до последней капли. Зато тогда она, быть может, встретится с Харуей. Харуей, которую лишили самого главного — Вечности.

Еще отец говорил: «Вечность — это пребывание «там». В загробном мире земная жизнь человека предстает как одно мгновение».

Но... что значит холодная Вечность перед прекрасными мгновениями настоящего? Перед цветком, что вот-вот завянет, перед облаком, которое развеет ветер, перед секундами, полными страстного биения сердец, пламенных взоров, слов любви, перед тем, что исчезнет, как исчезают мысли, чей след неосязаем, невидим, неразличим и... бессмертен.