Знак фараона - Бекитт Лора - Страница 42

Рабы, ошеломленные случившимся, стояли как вкопанные. Хетт поднялся с земли и подошел к Тие. Лицо девушки побелело; казалось, она вот-вот лишится чувств. Кармел не проронил ни слова, но на мгновение обхватил плечи Тии своими сильными руками, и ее тело отозвалось полузабытым движением доверчивой покорности.

Увидев, как девушка прильнула к чужеземцу, Анок злорадно ухмыльнулась. Однако она чувствовала себя побежденной и поспешила скрыться в доме.

Вечером обе девушки стояли перед Мерибом и держали ответ.

— Она хотела меня убить, — спокойно произнесла Тия, на что Анок запальчиво ответила:

— Твоя жена лжет! Я просто решила покататься, а кони взяли и понесли! Я сама едва не погибла. Еще она сказала, что меня родила змея. Стало быть, и тебя тоже!

Мериб полоснул Тию острым взглядом, но ничего не сказал.

— Я запретил тебе брать колесницу, — заметил он, повернувшись к сестре.

Анок упрямо тряхнула головой.

— Я разозлилась из-за хетта, который снова вздумал дерзить! Я хочу, чтобы ты избавился от этого раба.

— Я отправлю его на строительство гробницы, — сказал архитектор.

— Этот человек спас мне жизнь. По-моему, он заслуживает свободы, — взволнованно произнесла Тия.

— Он слишком дорого стоит. К тому же он чужеземец и не сумеет воспользоваться свободой себе во благо. Наш фараон воюет с хеттами. Врагов нельзя отпускать — они могут вернуться и отомстить. — В голосе Мериба прозвучали назидательные нотки.

Показывая, что разговор закончен, архитектор встал и удалился. Анок бросила на Тию злобный, мстительный взгляд и тоже ушла.

Девушка осталась одна. Несколько минут она стояла посреди зала, прислушиваясь к себе. Может, она была не права, когда попросила Мериба сделать так, чтобы Тимес не приезжал в Фивы? Если бы рядом находился родной человек, ей, наверное, было бы легче. Сейчас ее выручала только дружба с Хнут, которая крепла с каждым днем, но темнокожая рабыня была еще более бесправна и зависима от других людей, чем сама Тия.

Внезапно девушке в голову пришла мысль о том, что она тоже смогла бы научиться править колесницей. Мечта, что однажды она умчится отсюда куда глаза глядят, вскружила ей голову. Тия уже привыкла излагать свои просьбы в супружеской спальне: так она поступила и на этот раз.

— Я хочу научиться править колесницей, как твоя сестра.

Мериб удивился.

— Зачем тебе это? Ты все равно не станешь такой, как Анок. И я никогда бы не выбрал тебя, если бы ты была похожа на нее!

Тия натянуто улыбнулась.

— Мне всегда интересно учиться чему-то новому. В Эффе никто не видел женщин, умеющих управлять лошадьми.

Мериб пожал плечами. Вероятно, эта идея показалась ему забавной, потому что он сказал:

— Ладно, попытаюсь научить тебя.

Архитектор страстно обнял жену, и девушка равнодушно подчинилась его желанию. Тия перестала испуганно вздрагивать от его прикосновений, она больше не испытывала боли, и ей уже не казалось, будто она занимается чем-то гадким и постыдным. Однако ей было горько осознавать, что она все больше опирается на разум, что ее сердце постепенно облекается в невидимую броню. Ее существование скрашивали лишь воспоминания и мечты о Тамите, но девушка опасалась, что когда-нибудь и они могут потускнеть и стереться подобно старым письменам.

Колесница Мериба была открытой и легкой. Он терпеливо показывал Тие, как правильно работать пальцами, чтобы заставлять лошадей двигаться в согласии. Это было сравнимо с игрой на музыкальном инструменте. Две недели они чинно разъезжали по двору, а после вывели колесницу за ворота.

Мериб дал Тие вожжи и хлестнул лошадей. Девушка вскрикнула, но он лишь рассмеялся и не стал ей помогать. У Тии было ощущение, словно ее подхватило бурным течением. Ветер рвал ее одежду, волосы развевались на ветру, а позади колесницы клубилась пыль. Жители города в испуге разбегались кто куда. Повозка зацепилась осью за какую-то ограду и повалила ее. Отовсюду доносились испуганные вопли. Колесница подпрыгивала на неровностях дороги и раскачивалась из стороны в сторону.

Прошло несколько минут, прежде чем они выехали на открытое пространство и понеслись вперед. Вскоре Мериб перехватил вожжи и остановил колесницу. Тия тяжело дышала, вцепившись в борт повозки.

— Понравилось? — спросил он.

Она посмотрела ему в глаза.

— Да. Правда, мы могли разбиться.

Мериб усмехнулся.

— Нет. Я бы успел взяться за вожжи. Я всегда везде успеваю и ничего не выпускаю из рук! — жестко произнес он и добавил: — Теперь я верю, что ты сможешь научиться всему, чему только захочешь.

Через несколько дней они поехали на стройку и девушка сама правила лошадьми. Ехали достаточно медленно, и Джедхор хмурился, но Мериб, похоже, был доволен. Тия благополучно преодолела путь, но, когда они сошли на землю на краю Города мертвых, ей стало плохо. Она тяжело дышала и временами останавливалась, чтобы стереть со лба пот.

— Что с тобой? — подозрительно спросил Мериб.

— Я слишком сильно испугалась, когда Анок едва меня не задавила, и до сих пор не могу оправиться. Стоит вспомнить об этом, как мне становится плохо, — произнесла она первое, что пришло на ум.

Только бы он не заподозрил то, что волновало ее! Почему-то Тие казалось, что в этом случае она потерпит полное поражение в неравной борьбе с судьбой.

— Я выдам ее замуж! — процедил архитектор сквозь зубы.

— За кого?

— Надо подумать. Хотя бы за Джедхора! Он давно заглядывается на мою сестру.

Помощник Мериба, который шел рядом с ними, сверкнул острыми глазками и произнес:

— Я знаю, что ты шутишь. Но это хорошая шутка, Мериб!

Вскоре мужчины, как обычно, углубились в обсуждение строительства гробницы, а Тия молча смотрела в пустыню. Вид безбрежного пространства вызывал завораживающее ощущение вечности и покоя. Кругом простирался суровый, безмолвный мир, в котором люди были временными, случайными гостями.

Гробница госпожи Уны и ее супруга была почти достроена. Тие захотелось взглянуть, как выглядит главная часть усыпальницы, и она решила спуститься вниз.

Девушка шла по узкому проходу следом за Мерибом, Джедхором и главным надсмотрщиком, который держал в руках бич. Чтобы дать им пройти, рабы опускали руки с медными резцами, прижимались к стене и стояли, опасливо потупив взор. Когда Мериб, Джедхор, надсмотрщик и Тия приблизились к повороту, раб, который трудился у противоположной стены, выпрямился и пристально посмотрел на них. Пожалуй, он был единственным, кто не опустил взгляда, потому девушка обратила на него внимание.

На юноше, как и на остальных рабах, была лишь набедренная повязка, его загорелое тело было покрыто потом и пылью. В нижней части гробницы стоял сумрак, и Тия разглядела лицо невольника только в тот момент, когда приблизилась вплотную.

В глазах молодого человека затеплилось странное выражение, смесь невыносимой боли и дикой радости; Тие почудилось, что он вот-вот вскрикнет. Девушка не могла остановиться и оглянуться, а потому молча прошла мимо. Ее сердце билось так сильно, что у нее перехватило дыхание. Мысли уплыли далеко-далеко, голова стала пустой, все кружилось перед глазами, Тия не ощущала своего тела.

Мериб, заметив ее растерянность и бледность, вновь спросил:

— Что случилось? Тебе опять плохо?

Девушке почудилось, будто за нее ответил кто-то другой:

— Все хорошо. Я просто устала.

Вскоре она почувствовала, как сознание начинает проясняться. Впервые за много дней Тия почувствовала себя такой, какой была на самом деле. Похоже, она забыла, что значит любить, любить глубоко, отчаянно, сильно и бороться за эту любовь до последнего вздоха и взгляда.

Мечты не должны разбиваться о действительность. Они должны исполняться. Мир ожил, заиграл красками. Тия вспомнила детские игры, в которых они с Тамитом были теми, кем хотели быть. И пусть детство осталось позади, волшебство не умерло. В эти минуты девушка верила, что оно не умрет никогда. Она чувствовала себя повзрослевшей и сильной, намного сильнее, чем прежде.