Девчонки и любовь - Уилсон Жаклин - Страница 16

С огромной-огромной-преогромной любовью,Дэн.

Дорогой Дэн,

Боюсь, со следующими выходными ничего не получится! Магда будет праздновать свой день рождения, так что в субботу мы сначала пойдем к ней домой, а потом куда-нибудь еще, но это будет девичник! Так что, извини, не могу тебя пригласить. На самом деле, тебе к нам лучше вообще не приезжать, потому что в нашей единственной гостевой кровати сломалась пружина и теперь она складывается пополам сама собой, как только ты на нее ложишься, так что давай лучше подождем до очередной поездки в Уэльс, ладно? Вы будете там на Рождество? Мы – да, хотя это, конечно, полный бред. Всем придется напялить по шесть свитеров и сидеть в доме стуча зубами, потому что окна с внутренней стороны будут покрыты инеем, а уж о том, что будет твориться снаружи, я вообще молчу. Но, к сожалению, поездки в Уэльс на Рождество становятся нездоровой семейной традицией. Если ты тоже приедешь, то мы, по крайней мере, сможем поиграть в сэра Эдмунда Хиллари и Тэнцинга Норгея [13] .

Л. Элли.

Дорогая Элли,

Я не смогу дождаться Рождества! Так что приеду к тебе ЧЕРЕЗ выходные.

С огромной-огромной-преогромной-преогромнейшей любовью,Дэн.

Девять неожиданных открытий

Глава 7 «Седьмое небо»

– Ну, разумеется, Дэн может приехать к нам через выходные, – говорит Анна. – Цыпа, поаккуратнее! Ты весь сок на себя пролил!

– Да нет же! Ты меня совсем не слушаешь! – говорю я. – Я не хочу, чтобы он приезжал.

– А мне показалось, ты, наоборот, хотела, – бормочет Анна, раздевая Цыпу догола и запихивая его пижаму в стиральную машинку.

– А я весь голый. Видишь мою пипку, Элли? – пищит Цыпа, размахивая перед моим носом своими причиндалами.

– Фу! Анна, может, ты заодно и его в машинку засунешь? – говорю я.

Анна стоит на коленях перед корзиной с грязным бельем и расправляет скомканные носки.

– Знаю-знаю, тебе бы тоже хотелось такую пипку, – не унимается Цыпа.

– Молодчина, Цыпа, – говорит отец, допивая свой кофе. – Лихо ты ее раскусил. Ну все, мне пора.

– Куда тебе так рано? – удивляется Анна. – Может, пойдешь чуть попозже и заодно отведешь Цыпу в школу?

– Не могу, мне нужно кое с кем встретиться до работы, – объясняет отец, подхватывая Цыпу одной рукой и целуя его в щечку.

– С кем это? – спрашивает Анна, тихо сжимая кулаки.

– О господи ты боже мой! С Джимом Дином, специалистом по графике. Прошу тебя, Анна, не начинай.

– Это не я начинаю, а ты, – отвечает Анна. – Ладно, можешь идти на работу. Только, будь добр, вернись вовремя. Я не хочу снова пропустить занятие по итальянскому.

– Опять ты со своим итальянским. Ты рвешься туда так, словно ничего важнее у тебя в жизни нет, – говорит отец, выпуская Цыпу.

– А что вообще есть у меня в жизни? – Анна чуть не плачет. В руках она держит охапку грязных носков. – Действительно, у меня такая яркая, богатая и насыщенная жизнь! Вот, например, сижу и разбираю твои грязные носки. Вау! Это так увлекательно! Почему бы тебе не научиться для начала расправлять их, прежде чем бросать в корзину с бельем, а? Почему я должна сидеть тут и выворачивать их? А может, сам хочешь заняться стиркой? Ты все молодишься, строишь из себя мальчика. Почему бы, интересно, в таком случае хоть немного не помогать старшим по хозяйству?

– А почему, интересно, ты, молодая девушка, ведешь себя как сварливая старуха? – бросает ей отец, выходя из кухни.

Как только за ним захлопывается входная дверь, Анна заливается слезами.

– Мам, ты ударилась? – спрашивает Цыпа.

– А ну быстро марш отсюда, иди одевайся, – говорю я ему и подталкиваю к дверям.

– Пусть меня мама оденет, – ноет Цыпа.

– Не канючь, пожалуйста. Мама устала. Пошевеливайся, и я отведу тебя в школу.

– Не хочу, чтобы ты вела меня в школу. Пусть папа отведет.

– Послушай-ка сюда, маленький бесстыдник: ты сейчас пойдешь умоешься и оденешься. Сам. А потом, может быть, я расскажу тебе историю про Яичных Цыпочек по дороге в школу.

– Ух ты! Здорово, супер! – вопит Цыпа и срывается с места. – Мам, тебе уже лучше? – спрашивает он, задержавшись в дверях.

– Да. М-м-м. Теперь все в порядке, – отвечает Анна, хлюпая носом. – А ну беги быстренько умываться. Одна нога здесь – другая там.

Цыпа уносится прочь, тараторя: «Одна нога здесь – другая там, одна здесь – другая там!»

– Спасибо тебе, Элли, – говорит Анна.

– Анна, вы с отцом что…

– Да ну, не бери в голову… Просто на нас обоих что-то нашло.

– Анна… Здесь… замешан кто-то еще? – произношу я запинаясь.

Анна резко вскидывает голову.

– Кто-то еще? – переспрашивает она, уставившись на меня и разом побледнев. – Почему ты спросила? Тебе что-нибудь известно, Элли?

– Нет, ничего… Я просто спросила… Знаешь, с моим отцом действительно нелегко поладить, так что если ты встретила кого-то другого на своих курсах итальянского, то я все пойму, хотя, конечно, мне жутко не по себе, когда представлю, как вы в очередной раз будете ссориться на кухне. Раньше я всегда принимала сторону отца, но теперь я уже выросла и… не буду винить тебя, если ты вдруг завела роман на стороне…

Анна смотрит на меня так, будто ушам своим не верит. Потом качает головой и прыскает со смеху, хотя в глазах у нее все еще стоят слезы.

– Да нет у меня никакого романа на стороне, дурочка, – говорит она.

– Тогда получается… – И тут до меня вдруг доходит. – Значит, это у папы роман?

– Не знаю. Он говорит, что нет. А я считаю, что есть. Иногда мне кажется, что он говорит правду, а я все выдумываю и только накручиваю себя. А иногда я просто уверена, что он лжет, – говорит Анна, закидывая в стиральную машинку носки и другую отцовскую одежду.

– И кто же она?

– Одна девица с курса живописи. Не знаю, как ее зовут, но я как-то видела их вместе на улице. Она чуть ли не висла на нем. Молодая, хорошенькая, с копной белокурых волос.

– Может, они просто шли вместе?

– Может. Но я видела, как он на нее смотрел. Раньше он так смотрел на меня.

– Ох, Анна, – вздыхаю я.

– Прости, – говорит Анна, захлопывая дверцу стиральной машинки и поднимаясь с пола. – Я не должна была тебе ничего рассказывать. Возможно, все дело в моем богатом воображении. Просто когда я начинаю думать об этом, то уже не могу остановиться. Я… Я так сильно его люблю.

Вот уж чего не могу понять, того не могу. Думаю об этом не переставая по дороге в школу. Хотя параллельно мне еще приходится сочинять очередной эпизод истории про Яичных Цыпочек. Там есть мама Цыпочка, папа Цыпочка, бабуля с дедулей Цыпочки и целая орава яичных малюток – Цезарь, Целестина, Цицерон, Цецилия, Цветик, Цаца и так далее… И все они живут в Яйцеплятнике, где у них огромная кровать с овальными углублениями для каждого члена семьи, а утром все они скатываются по специальному наклонному желобу в кухню, чтобы позавтракать хлопьями с молоком, потому что никаких вареных яиц на завтрак они не признают. А еще у них есть родственники – Шоколадно-яичные Цыпочки, которые приезжают в гости исключительно на Пасху и терпеть не могут жаркую погоду…

Я плету полную ахинею, но Цыпа от нее в восторге. Где-то на середине истории мой язык уже мелет сам собой, в то время как мозг переключается на размышления об Анне с отцом. Как она может любить его после всего, что случилось? Я-то ладно, я люблю его, потому что он мой отец. Но будь он моим партнером, я бы не смогла его выносить, заведи он интрижку на стороне. Хотя, скорее всего, Анна просто ошиблась. С какой радости какой-то там молоденькой красотке западать на моего отца? Но ведь Анна тоже на него запала. Ничего не понимаю. Отца никак нельзя отнести к типу роскошных солидных мужчин. И почему бы им не подыскать себе какого-нибудь парня помоложе да посимпатичнее…