Знак фараона (сборник) - Бекитт Лора - Страница 5

Теперь девочка понимала, почему писец Анхор презирал тех, кто занимался физическим трудом. Отец Тамита являл собой законченный образ нищего, темного, несчастного и неудачливого человека. Хотя ему было не более сорока, он выглядел стариком. Недаром говорится, что тело простолюдина изнашивается много быстрее, чем орудия его труда! Девочке казалось, что в голове этого человека не может быть никаких мыслей, а его душа напоминает темную яму.

– Я пойду, – сказал мальчик и побрел за своим отцом.

Тие почудилось, что его плечи обреченно опустились, а взор янтарных глаз потух. В тот же миг придуманные образы, которыми девочка жила последнее время, сделались похожими на далекий сон, на вылинявшую тряпку. «Мы не должны встречаться, мы слишком разные, – подумала она. – Есть ли смысл что-то выдумывать, если в реальной жизни все остается прежним?»

Тия повернулась, чтобы идти домой, и тут ее окликнули. Девочка не сразу узнала женщину, которая смотрела на нее во все глаза. Красивое лицо с ярко подведенными глазами и нежным ртом, стройная фигура, льняное платье, широкое ожерелье из концентрических бус, покрывавшее тело от основания шеи до середины груди, на руках – браслеты из электрона, золота и серебра. Спустя несколько секунд Тия сообразила, что это Харуя. С ней была одна из служанок. Вероятно, наложница отца пришла на берег за покупками.

– Тия! Что ты здесь делаешь?

– Ничего. Просто… гуляю.

Она надеялась, что Харуя не заметила Тамита.

– Дочь писца не может гулять одна! – взволнованно произнесла молодая женщина. – По-моему, ты сказала Небет, что идешь к Эте!

– Пожалуйста, не говори матери о том, что встретила меня на пристани! – умоляюще прошептала Тия.

Девочка заметила, что Харуя колеблется. Тия видела себя ее глазами: худенькая, с неоформившимся полудетским телом, резко выступающими бедрами и плечами, со страдальческой напряженностью в лице. Девочка знала о себе слишком мало, еще не понимала, красива она или нет, способна ли притягивать людей или, может, отталкивает их.

Вот Харуя была красива. И довольно сильно напугана. Ей хотелось помочь Тие, и вместе с тем она чего-то боялась.

– Пойдем! – отрывисто произнесла молодая женщина и схватила девочку за руку.

Они пошли по дороге, растерянная служанка едва поспевала за ними. Солнце слепило глаза, вдаль можно было смотреть, лишь прищурившись. Воздух был полон радужного сияния – это блестели крылья насекомых, которые летели к оросительным каналам в поисках спасительной влаги.

– Пойми, – сдавленно произнесла Харуя, – если дома узнают правду и догадаются о том, что я тебя покрываю, мне попадет – в первую очередь от твоего отца.

– Ты его боишься? – спросила Тия. – Разве он злой?

Харуя остановилась и посмотрела девочке в глаза.

– Он не злой, просто не любит, когда что-то идет не так, как должно идти. – Молодая женщина опустила ресницы. – Я из бедной семьи, потому мои родные сочли большой удачей отдать меня в дом писца. С тех пор прошло несколько лет, я родила двоих детей, но мое положение не стало менее шатким, чем прежде.

– Почему?

– Потому что я не жена твоего отца, а всего лишь наложница, – ответила Харуя, и ее глаза предательски забегали.

Девочка удивилась, почему никогда прежде не говорила с Харуей по душам, как с близким человеком? Не потому ли, что та всегда казалась ей тенью матери? Внезапно Тия поняла, что наложница отца всего на каких-то семь-восемь лет старше ее самой. Интересно, счастлива ли она, довольна ли своей судьбой?

Харуя любила ярко краситься и с удовольствием носила украшения, многие из которых Анхор купил для нее еще в Фивах, тогда как Небет, сколько Тия ее помнила, одевалась скромно, но при этом любила подчеркнуть власть над наложницей своего супруга.

– Помоги мне, Харуя! – с надеждой в голосе произнесла Тия. – Не выдавай! Быть может, когда-нибудь я смогу помочь тебе!

– Хорошо, – согласилась молодая женщина. – Но ты должна пообещать, что это не повторится. – И строго добавила: – Завтра я сама провожу тебя к Эте.

Тия кивнула. Пусть будет так, ведь она уже приняла решение не встречаться с Тамитом. Интересно, где он сейчас?

А мальчик плыл вместе со своим отцом в небольшой лодке, скользящей по голубому Нилу, будто легкокрылая птица по ясному небу. Местами вода была покрыта ковром бело-розовых лотосов и зеленой сеточкой ряски. По берегам стояли заросли папируса, такие высокие и густые, что сквозь них не проникали солнечные лучи.

Опустив руку в реку, Тамит наблюдал, как упругие прозрачные струи скользят между пальцами. В толще воды стремительно носились рыбы; их блестящая чешуя отсвечивала радугой.

Отец долго молчал, будто обдумывая, с чего начать разговор, потом спросил:

– Что это за девочка?

– Она живет в Эффе, – спокойно ответил Тамит.

– Ты понимаешь, что не должен с ней встречаться?

– Понимаю, – сказал мальчик и, не выдержав, добавил: – Только не знаю почему!

– Потому, – промолвил отец, – что вы стоите на разных ступеньках невидимой лестницы.

– Что это означает? – невозмутимо произнес Тамит.

Мужчина рассердился.

– Не притворяйся! Ты знаешь! Боги ставят каждого человека на его место, создают то, что ему нужно для жизни. Не пытайся шагнуть за черту, иначе на твою голову падут несчастья, какие не снились ни тебе, ни твоим предкам! На свете существуют правила, которые нельзя нарушать.

– Правила устанавливают боги?

– Да. А еще люди. Эти люди сильнее, чем мы, они всегда побеждают. Если отец девочки увидит вас вместе, мы никогда не сможем заплатить налог и нас бросят в тюрьму за долги. Не только меня, но и твоих братьев!

– Мы не делали ничего плохого, – возразил Тамит. – Просто играли.

– Некоторые игры могут привести к серьезной беде, – заметил отец. – Обещай, что запомнишь это!

Мальчик вздохнул.

– Обещаю.

– Ты уже большой и должен работать, а не играть, – сурово добавил мужчина. – Тебе, Тамит, придется смириться с тем, что для тебя не существует другого пути.

– Я постараюсь.

Тамит уважал своего отца. В отличие от других родителей Шеду никогда не брался за палку, а всегда старался поговорить с сыном.

Мальчик вспомнил лицо Тии в тот момент, когда она увидела его отца. В нем были изумление, растерянность, страх и брезгливость. Почти такое же выражение появилось в глазах девочки, когда она узнала, что он, Тамит, никогда не ходил в школу и не умеет читать и писать.

Ну и что? Она тоже многого не знает! Не знает, как красив Нил на рассвете, когда в нем отражается оранжевое небо, а мерно бегущая по воде рябь кажется золотой. Она не видела, как в гущу прибрежных трав и кустарников проникают лучи восходящего солнца и те вспыхивают сотнями красок. Как ночные созвездия дрожат в черной воде, а небо прочерчивают огненные дорожки падающих светил. Не слышала, как в зарослях тростника вздыхают спящие животные и тревожно кричат ночные птицы. Тия даже не представляет, какие искусные и полезные изделия можно сделать из папируса: веревки, лодки, циновки и даже хижины! Она ни разу не ловила рыбу бреднем, не видела, как сверкающие перламутровой чешуей сомы, огромные и скользкие, вырываются на свободу, перепрыгивая сеть, а рыбаки со смехом хватают их руками!

Внезапно Тамит сжал кулаки. Его глаза потемнели, а лицо стало жестким. Он не должен предавать свой мир, мир, в котором родился и вырос, которым живут его сердце и его душа. Не должен – даже ради Тии.

Глава III

Минуло несколько недель. Тия не ходила на берег. Нил разлился; над обширным водным пространством порхали мелкие птицы, в вышине парили огромные ястребы. Ясность и свежесть напоенного влагой воздуха придавала картинам окружающего мира необыкновенную яркость и силу.

Девочка прилежно занималась домашними делами, помогала матери по хозяйству, играла с младшими братьями.

Тия могла притворяться перед близкими, но не перед самой собой, ибо желание жить придуманной жизнью не умерло.