Драконье гнездо (СИ) - "Джиллиан" - Страница 64

— Лицемер, — ласково улыбаясь и привычно для него кокетничая, сказала я. — А то я не знаю, что тебя больше интересую не я, а Дрейвен. Кстати, как он, на твой взгляд? Наверное, ему тяжело привыкать к исчезновению из жизни целых трёх лет?

— Да, это тяжело, — задумчиво сказал Монти и рассеянно потрепал пальчики Брендона. — Лианна, как ты думаешь, с каким Дрейвеном было легче общаться: с тем, кто был на Кере, или с нынешним?

— С тем, кто на Кере, конечно.

— Почему — конечно?

— Кера — это Кера. Нам пришлось сплотиться против общего врага, так что волей-неволей… Да, с тем было легче. Потому что это было там.

— Вот как… Ну, что ж. Спокойной ночи, малыш Брендон! Спокойной ночи, Лианна!

Он ушёл. А я некоторое время стояла у двери и бесцельно разглядывала резную дверную ручку… Что имел в виду Монти, задавая вопрос о Дрейвене? Или он просто светски поинтересовался моим мнением? Так — мимоходом?

— Па, — сказал Брендон.

И его реплика привела меня в чувство. Я наконец увидела ситуацию несколько иначе. Нет, я до конца не разобралась в ней, но мой сын… Дрейвен слишком легко ушёл от нас. Не позволю. Так делать нельзя. Нельзя приучать к себе — к какому угодно, а потом бросать, как захочется.

Так что я решительно вызвала дежурную няню Брендона, велела посидеть пару минут с ребёнком, а сама надела туфли на небольшом, но звонком каблучке и поднялась к старым комнатам Дрейвена.

Он, наверное, услышал перестук каблучков ещё с начала коридора. Сидел всё в том же кресле, будто собираясь спать в нём. Я вошла без стука. Постояла на пороге, глядя на него и давая время услышать меня — в этом состоянии он эмпат, что я хорошо помнила. С минуту он прислушивался ко мне, потом неохотно спросил:

— Зачем ты пришла? Я же велел передать…

— Мой сын спрашивает, где его отец. Не хочешь спуститься, чтобы пожелать Брендону спокойной ночи? — На его глаза в линзах я смотрела внимательно и, чего сама не ожидала от себя, с какой-то горькой усмешкой. Прячется. От меня.

Лицо неподвижное. Не дрогнуло. Две морщины, прорезавшие лицо по обеим сторонам от губ, чуть углубились. И всё. Молчал. И я понимала, что он растерялся. Как дойти до моих комнат? И вообще, как он не подумал, что в доме есть человечек, маленький уиверн, который его чувствует и который не понимает, почему большой уиверн, к которому его инстинктивно тянет, не хочет больше заходить к нему?

— Я… плохо себя чувствую, — угрюмо сказал Дрейвен.

— Это займёт всего пять минут, — сказала я. — Брендон засыпает быстро.

Он впервые упрямо наклонил голову, и у меня дрогнуло сердце. Какого дьявола я тут что-то изображаю?.. Я неспешно подошла к уиверну и взяла его за руку, переплетя пальцы с его. От неожиданности он поднял глаза на меня. Хорошие линзы — чуть не со злобой подумала я. И сказала:

— Не злись. Пойдём.

И чуть потянула его за собой.

— Ты так хочешь довести меня до?.. — с невольной усмешкой спросил он.

— Тебя хочет видеть мой малыш, который, между прочим, ещё и твой, — твёрдо сказала я. — Если надо будет — доведу и за руку. — И ещё крепче сжала его пальцы.

Он встал, совершенно растерянный, как я почувствовала по его безвольным пальцам, во всём подчинённым моим движениям.

И я довела его, хмурого, но послушного до лифта, а потом и до своих комнат, где отпустила, наконец, дежурную няню.

— Па! — энергично сказал Брендон при виде уиверна.

Дрейвен было замялся на пороге спальни, но я, всё ещё за руку, довела его до кровати сына. Да, буду до упора лицемерить, что ничего не знаю, но Брендон не должен страдать из-за дурацкой ситуации.

— Разворачивайся! Садись! — скомандовала я и, всё ещё не отпуская его руки, другой рукой надавила на его плечо — не слишком сильно и так, чтобы он успел потрогать край кровати и сообразить, как сесть.

Брендон, сидевший — укрывшись до пояса одеялом, быстро приник к отцу, как будто понял, что происходит, и решил помочь мне.

Пока Дрейвен вытаскивал малыша из-под одеяла — чисто уже машинальное движение, пока Брендон что-то ему лепетал, а он, невольно улыбаясь, что-то отвечал, я отошла, пытаясь собраться с мыслями. Почему? Почему мне хочется оставить его здесь? В наших с Брендоном апартаментах? Кроме желания, чтобы сын был рядом с отцом? Сердце больно дрогнуло, когда сообразилось: сегодняшней ночью уиверну грозят кошмары. Сегодняшней ночью ему придётся снова слепым путешествовать по ярусам и лестницам Керы. Будут ли события идти одно за другим? Или он просто будет вспоминать, а следом за воспоминаниями придут и кошмары? Не знаю. Знаю только одно: я не хочу, чтобы он оставался на Кере один.

— Ки, — сказал Брендон, замахав руками на Мисти. Кот подошёл на знакомый голос и прыгнул на постель малыша.

— Да, малыш, — сказала я, поглядывая на Дрейвена, напряжённо вслушивающегося в пространство. — Киса Мисти пришёл и тоже хочет спать.

Плечи уиверна расслабились. Он уложил Брендона, укрыл его на ощупь одеялом. И нерешительно застыл, сидя на краю кровати. Брендон быстро засопел, мгновенно уснув. Какое-то время Дрейвен прислушивался к его дыханию, а потом медленно встал. Судя по всему, чувствовал он себя очень неловко. Забыл, в какой стороне выход из спальни Брендона. А ещё его ждало воспоминание, что из общей детской надо выйти в коридор, а уже потом дойти к лифту. А ещё… В общем, дорога представлялась ему наверняка запутанной. Мучить я его не собиралась. Для себя я всё решила и теперь была полна решимости сделать так, как хочу.

— Идём, — снова взяла его за руку и привела в свою спальню.

— Почему? — спросил он, когда понял, где именно он очутился.

— Объявляю перемирие, — сказала я, стаскивая с него куртку и мягким толчком посылая его сесть на кровать, край которой упирался ему под колени. — Брендон к тебе привык, поэтому мне бы не хотелось переживать его разочарование завтра, если утром он не увидит тебя. Так что потерпи меня, а я потерплю тебя. Согласен?

— Я плохо себя чувствую, — упрямо повторил Дрейвен, — и могу разбудить Брендона среди ночи, если…

Не уследила за своей рукой — погладила его по голове, и он осёкся. Ладонь мягко скользнула с волос по щеке. Он поймал и, прислушиваясь изо всех сил, жёстко спросил:

— Что за игры?

— Пытаюсь привыкнуть к тебе, — легко сказала я. — Не хочешь тоже поиграть в такую игру?

— Это… опасная игра, — медленно сказал он. И медленно же положил ладони на мою талию. Очень напряжённые ладони — видимо, из страха нарваться на окрик.

— И в чём же её опасность? — стараясь быть легкомысленной, спросила я, расчёсывая пальцами его волосы и отбрасывая их назад, на спину. — По Кере я помню, что ты меня здорово чувствовал. Значит, ты должен чувствовать, что меня всё ещё к тебе тянет. Или в этом твоём обличии я тебе уже безразлична?

— Лианна, ты понимаешь, что ты делаешь?

— Да, понимаю. Однажды, на Кере, я дала тебе поцеловать меня, чтобы проверить, какова будет моя реакция на твой поцелуй. Привычной истерики не было. Теперь, когда я знаю, что не было тех страшных минут, я надеюсь — ради Брендона! — что у нас с тобой что-нибудь, да получится. Когда-то надо начинать сближение. Ты сомневаешься? Так и скажи. Я — не сомневаюсь. Если не хочешь быть со мной рядом — откажись.

Что — что, а болтала я здорово — с перепугу-то. Обернувшись к тумбочке, я выключила свет ночной лампы.

— И ты… не боишься?

— После того, что было на Кере? — легкомысленно спросила я. — После Керы я, наверное, уже никогда и ничего бояться не смогу. Даже тебя, — добавила я с иронией. — Ложись. Будут кошмары — справлюсь с ними. Пока не отвыкла.

Он, всё ещё колеблясь, лёг и потащил на себя одеяло.

— Куда? — тихо, с улыбкой сказала я. — Хочешь, чтобы мы спали под разными одеялами? Каждый под своим?

Он замер так, что я почувствовала его напряжение и, сбросив халат, юркнула к нему под бок. После чего натянула одеяло на нас обоих. Не говорить же ему, что боюсь не меньше, чем он? Но и оставлять его наедине с кошмарами не собираюсь. Вздохнула, задержав вздох на полпути: пусть только попробует что-нибудь против сказать!