Мотылёк (СИ) - "Джиллиан" - Страница 41

Эмиль был всё ещё бледен и довольно тощ, но на ногах уже держался уверенно, когда их лайнер, уже пассажирский, следующий на Сангри, взлетел с планеты. Эрик со своими ребятами тоже был на борту. С Монти они распрощались на самом Уиверне.

Никаких происшествий на лайнере не было. Решившись поговорить с Эриком напрямую, Лора только и смогла выдавить из себя, что собирается продолжать свою супружескую жизнь с Эмилем. Эрик ничего не ответил, лишь взглянул на неё странными глазами с потемневшей аквамариновой глубиной.

В космопорту Эмиля и Лору встретил её отец и сразу забрал обоих к себе. Пока оба не встанут на ноги, фигурально выражаясь, — недовольно сказал отец. На деле он был очень доволен. Лора видела, как он то и дело дёргает уголком губ, явно думая о времени, когда сможет выводить Лору в рестораны, на свои деловые ужины.

Ещё через неделю Эмиль впервые собрался на небольшой вечер с танцами. Лора, конечно же, сопровождала его. Историю её мужа в обществе знали прекрасно, и Эмиль стал звездой вечера. Танцевали с ним многие дамы, польщённые знакомством с выжившей и довольно симпатичной жертвой страшных и-моргов. На следующий вечер — на раут — он пошёл уже без жены. Лора отказалась под незначительным предлогом — из-за головной боли. Ещё через день Эмиль, повязывая перед зеркалом шейный платок (отчего Лора испытала ощущение дежа вю, заставившее её вздрогнуть), спросил:

— Ты точно не хочешь пойти?

Глядя на робко намеченный румянец на его щеках, отмечая блестящие от предвкушения глаза, она сумела ответить легко и даже с усмешкой:

— Папа положил мне на карточку небольшую сумму. Надеюсь, ты не возражаешь, если потрачу её, совершив небольшой, но полноценный шопинг?

— Полноценный? Не поверю, — он покачал головой, на миг замерев перед зеркалом, но глядя на жену. — Ты слишком расчётлива и умеешь обходиться небольшой суммой.

— Ты считаешь меня расчётливой? — удивилась она.

— Лора, дорогая, мы же оба знаем, что ты очаровательна. И там, где другим дамам приходится изощряться в дорогих изысках, чтобы выглядеть хоть чуть близко к твоему совершенству, тебе всего лишь достаточно надеть что-нибудь простенькое, правда из чего-нибудь дорогого. Вот и вся твоя расчётливость.

— Спасибо за комплимент, Эмиль, — улыбнулась Лора, сидевшая в кресле.

Он подошёл к ней и рассеянно поцеловал. По его отсутствующему взгляду Лора сообразила, что он уже не здесь, с нею, а там, где его ждут, где ему можно будет… летать.

Когда он уехал, на вирт позвонил отец и спросил:

— Почему ты не с Эмилем?

— У меня сегодня шопинг, — весело ответила Лора. — На сегодняшнем вечере будут все мои знакомые, которые знают мои наряды наперечёт. Пришлось отказаться от поездки. Пусть Эмиль побудет там за нас двоих.

Отец что-то проворчал, но согласился, что покупками и в самом деле неплохо бы заняться. Хоть какое-то разнообразие в жизни.

У своего зеркала Лора присела медленно. Первым делом нашарила пудреницу и осторожно заново припудрила мешки под глазами. И только потом нанесла крохи косметики. Для выхода надела обычный брючный костюмчик, уютный и удобный. На улице летний тёплый вечер. Взяла сумочку. Телохранитель ей не нужен. Отца она заверила, что собирается гулять в довольно известном районе модных бутиков, а он неподалёку. И вряд ли там можно ожидать каких-нибудь серьёзных происшествий.

Но, выйдя на улицу, она мимоходом вспомнила, что забыла сделать заказ на такси. Потом забыла о такси и пошла по улице — туда, куда тянулся редкий здесь ручеёк прохожих. Потом ручеёк окреп. И Лора влилась в него, шагая бездумно и ни о чём не думая. Подспудно ей хотелось движения. Инстинкты требовали.

С застывшей на губах доброжелательной улыбкой, которая постепенно превращалась в странное раздражённое движение губ, она шла и шла, не замечая ничего: ни того, что свернула с ярких, всегда праздничных улиц; ни того, что бутики сменились магазинами пусть вроде и богатыми — но лишь внешне; ни того, что вечер наступил довольно поздний… Ни того, что, машинально следуя за какими-то людьми, вошла во двор какого-то высотного дома.

И тут она очнулась.

Высотный дом?

Пока ещё не понимая всей полноты произошедшего, она растерянно огляделась.

— Что, птичка, потерялась? — издевательски ласково спросили за спиной.

Она обернулась.

Перед нею стояли трое, которых она даже разглядеть не могла в темноте двора: здесь печально горел лишь один фонарь — прямо со стены дома.

— Глаза-то разуй, — снова сказали за спиной, отчётливо ухмыляясь. — Забрела куда — надо же. Слышь, красотка, и не боишься?

Она нерешительно снова оглянулась. Сердце болезненно заколотилась, и Лора с удивлением поняла, что она до сих пор шла до такой степени бессознательно, что возвращение в реальность оказалось почти настоящим возвращением из обморока. Она пыталась разглядеть тех людей, которые окружили её, но, сколько ни вглядывалась, не могла разглядеть ни единой чёрточки. Да и чем это могло бы ей помочь?

— А ведь и правда не боится, — удивился всё тот же издевательский голос — и снова за спиной, словно специально заставляя её поворачиваться, дезориентируя — и пугая.

Напряжение целого месяца, в котором Лора находилось, будто сдавило её ещё больше. Она почувствовала, что ей не хватает воздуха, что она уже дышит чаще, потому что… Издалека она услышала странный неровный треск. Рвётся бумага. И этот треск почему-то ассоциируется с последними словами невидимки из темноты: «… не боится». А потом Лора ощутила, что мелкой дрожью начинает дрожать живот, потом плечи.

— И-морги… — выговорила она, постепенно, исподволь начиная смеяться. — И-морги… Господи, и-морги!..

Она не могла выразить в словах того, о чём внезапно подумалось. Но этим людям и не нужно было, чтобы она что-то объясняла. Им нужно от неё было другое. Стороной она знала — что. Как же… Одинокая — на этой улице, по которой такие, как она, не ходят. Лёгкая добыча — по тем детективам, что ею прочитаны… Но её странно поразила ситуация, о которой она хотела сказать этим людям и которую она хотела им объяснить. И-морги, целая планета, охотились на неё — и она должна бояться этих? Которые сами всех боятся, из-за чего и прячутся в этой тьме?!

Смех нарастал изнутри, пока Лора, прижав к себе дурацкую сумочку, не зашлась в неостановимом хохоте, трясясь и всхлипывая от смеха. А у неё даже того браунинга с собой нет! Глупая сумочка — пустая! Но ведь целая планета за ней охотилась! И она так здорово защищалась от страшных, зловещих и-моргов с их жуткими корнями внутри организма! А тут — мелочь какая-то!.. Как смешно!!

И она плакала от смеха, заливаясь колокольчиком, звонко-звонко и не замечая, как первый спросивший, не потерялась ли она, вдруг болезненно крякнул, резко согнувшись и отлетая в тот же мрак. Как двое, стоявших рядом с ним, ещё не понимая, огляделись, шаря по себе в поисках оружия, которое не нужно было, пока запугивали свою хрупкую на вид жертву, — и рухнули на месте. Как серьёзная Ингрид, резкой тенью отделившаяся от тьмы, взялась за грудки того, кто первым спросил Лору, не боится ли она. Как та же Ингрид, не размахиваясь, кулаком в лицо разбила нос неудачливому грабителю и несостоявшемуся насильнику. Как побежавших хулиганов (или местных бандитов?) по одному ловили и учили по-свойски ребята из команды Эрика.

И как из темноты возник Эрик и прижал её к себе, уже плачущую навзрыд.

Ноги подломились — она не почувствовала ничего. Ни того, что могла бы упасть, не подхвати её Эрик на руки. Ни быстрого перемещения в машину, где Кристиан сидел за рулём и Эрику не пришлось отстранять плачущую женщину от себя.

— Что с ней?

Прозвучавшего во время паузы, пока Лора набирала воздуха после всхлипа, тихого вопроса влезшей в машину Ингрид она тоже не услышала.

— Отходняк, — тихо же ответил Эрик. — Слишком долго держалась. Последствия стресса.

… Он усадил Лору к себе на колени и крепко обнял. Машина тронулась с места, и Эрик начал почти незаметно раскачиваться, пытаясь хоть так утешить женщину. Лора инстинктивно вцепилась в его плечи и выла в полный голос, временами вскрикивая от непонятного ей самой горя и продолжая трястись от плача сама, а временами трясти и его. Он морщился, оттого что не мог помочь ей сразу, гладил по голове, по спине, негромко выговаривая лишние слова, которых она не слышала, исступленно рыдая.