В предвкушении себя. От имиджа к стилю - Хакамада Ирина Муцуовна - Страница 14

Приобретенные в Москве в Zara зеленые брюки чинос со стразами и бесчисленными карманами я соединила с зеленой футболкой с погонами и колониальной шляпой. Американцы, главные потребители туристической фотоохоты в Африке, дружно меня прозвали safari-star. Стиль одежды, платки или кепки, цвета – все подбиралось еще в Москве в дешевых брендах и дополнялось местными фолк-деталями. Под ясное настроение – мимикрировать, сохраняя индивидуальность.

Эти путешествия приоткрыли совершенно случайно (или нет?) двери в три стихии: вода – дождевые леса или джунгли на Борнео; земля – бескрайняя дельта Окаванго в Африке; огонь – вулканический остров Стромболи. Для полной гармонии я нуждалась в четвертой стихии – воздух. Я поняла, что воздух необходим каждую секунду. Его надо было творить дома.

Глава 3

Дом

Под впечатлением от путешествий в параллельные миры я занялась в 2006 г. обустройством гнезда. Мы – дети коммунальных квартир и югославских «стенок». Стилевых корней нет. Я решила смешать все, что мне понравилось в других странах. Эклектика в колониальном стиле. Что хочу, то и ворочу. Главный критерий: уютно, эстетично, с напоминанием о далеких землях и сохранением черт индивидуального стиля. Мужа заразила своим настроением и отослала в азиатские страны, показав ему перед путешествием легендарный фильм «Индокитай» с Катрин Денев в главной роли. Идею нового дизайна он одобрил – но только не в его кабинете!

И я приступила к работе, которую раньше обходила стороной. В предыдущем браке муж подарил квартиру и обставил ее на свой вкус с помощью дизайнера. Под видом занятости я отказалась даже картинки смотреть. А при разводе легко покинула жилище. В этот раз мною овладело страстное желание окружить себя вдохновляющими пространствами. Как точно заметил Брюс Чатвин[7] о владельцах трех знаменитых вилл на острове Капри, «…дома их были актами любви к самим себе – “домами мечты”, где они надеялись жить, любить и совершать чудеса творения».

Я переживала те же чувства, хотя масштабы были весьма скромные. Обустроить дачу в деревне Палицы и квартиру в Москве. С дачей я справилась быстро. Размером с городскую квартиру маленький домик стал прибежищем стиля «прованс» а-ля IKEA. Дешевые стулья, диваны и кресла запрятаны в льняные чехлы. Столы круглые, под двумя скатертями каждый. Ходики на стене, жучки, цикады и бабочки, свезенные из Ментона и других южных городков Франции. Вазочки, стеклянные шкафы с книгами, старый телевизор, камин, погреб с вином, вареньем яблочным и клубничным со своего садика в 15 соток. Садик гениально придумал журналист Павел Лобков, ныне звезда канала «Дождь». Спасибо ему вечное и низкий поклон за талант во всем. Помогал профессиональный дизайнер, я только тренировалась. Мы сделали все быстро и дешево. Получилась дача-дача. Только кабинет мужа выглядел более харизматично. А так – уютный, деревянный мир среди цветов и кустов. Затем, живя на даче, я занялась квартирой. Благо можно было уже на работу к десяти утра не ездить. В распоряжении у моих фантазий было шикарное пространство. Муж и архитектор творили квартиру на последнем этаже и выкупленном чердаке по принципу Мунте[8]: «Душе нужно больше места, нежели телу». Только в отличие от знаменитого создателя виллы Сан-Микеле на Капри они решили, что душа – материальна. Получилось два просторных этажа, деревянная мансарда в центре города. Дальше наступила моя очередь.

Колониальная эклектика предполагает смешение «родного» прежде всего с аутентичной чужестранной мебелью. Чужестранное, но любимое для меня – азиатское, «родное» – европейское. Я начала поиски с помощью того же дизайнера. Девушка, получив ограниченную и достаточно скромную по московским меркам денежную сумму, начала таскать меня по заповедным дешевым развалам. Покупалось все по наитию: удобство и элегантность Европы в соединении с азиатскими мотивами и традициями. Я бессознательно копировала себя. Мы нашли индонезийскую опиумную скамью, китайские шкаф и буфет, английские диваны и американские кресла, тайскую кровать с сундуками вместо тумбочек, индийские консоль и почему-то колонну (очень хотелось). Итальянский белый стол и ультрасовременный камин. Люстры в стиле необарокко и венецианские зеркала (новодел, разумеется). И развесистый фикус в горшке вместо тропических растений. Я расставила свои трофеи и с удивлением обнаружила, что все органично срослось: мансарда, мой мебельный винегрет, воздух, большие окна, деревянный пол. Лежачих мест оказалось больше, чем сидячих! Очень соответствовало моему настроению. Но для дисциплины появился и свой кабинет, смешной до такой степени, что описанию не подлежит, под самой крышей.

На первый этаж, т. е. непосредственно на квартиру, сил и денег уже не хватило. Только через семь лет я сделала там ремонт в стиле индустриального лофта. Влепила контрпунктик в соответствии уже с деловой активностью состоявшегося фрилансера.

Вернемся в 2006-й. Я набралась сил у диковинной природы, смирив гордыню перед ее мощью. Обустроила жилище в Москве, наполнив его воздухом далеких странствий и привычного домашнего уюта. Пора было, отгородившись от большой политики, начинать творить. Я созрела. И поехала к своей приятельнице Елене Макашовой.

Глава 4

Коллекция одежды и all that jazz

В 2000 г. меня познакомили с модельером Макашовой. Я ничего не знала о ней и ее марке «Ширпотреб». Меня уговорили. Мы приехали в Сокольники – не самое модное фэшн-место в Москве. С порога меня поразили минималистичный дизайн магазина, утонченно-грубый и при этом нежный стиль одежды. Лена, к удивлению, была в курсе всех моих выступлений и разделяла либеральные ценности. Мы подружились. Я начала у нее одеваться, поражая коллег вещами серо-черной гаммы, чем-то напоминающими великих японских дизайнеров: Ямамото, Кавакубо, Ватанабе. Лена обожала их за искусство асимметричной трансформации одежды. Я с удовольствием носила ее трансформеры, упрощая их иногда для Госдумы – отрезала банты, снимала лишний слой в многослойном платье. Вспомнила юность: позировала на фотосессиях, ходила по подиуму. Мне было хорошо и весело. Фэшн-индустрия в России не для маленьких и беззащитных. Лена билась одна, без спонсоров и звезд. Работяга-профессионал со вкусом, опережающим страновое время. Как, впрочем, и я.

После ухода из политики я решила предложить Лене помощь. Не финансовую, а подарить свое имя и сделать ребрендинг марки. Зачем? Лене помочь не грех, мне же интересно одеваться со вкусом и нести русский антигламур в массы, и вообще – это приятная импровизация в перебирании нот в своем настроении. Жизнь в стиле джаз – именно такая модель поиска себя устроила меня на тот момент. Мы с увлечением начали фантазировать и в 2006 г. выпустили совместную коллекцию на Russian Fashion Week. Девушки вышли в касках, майках и балетных пачках. Коллекция «Манифест» намекала на то, что женщины – настоящие воины, готовые бороться за мир. К этому времени я уже придумала название новому бренду: «ХакаМа». Хакамада + Макашова = ХакаМа = хакама = самурайские брюки.

Став бренд-спонсором Макашовой, я отрывалась по полной. Благо выход из большой политики позволял веселиться. Накручивая на себя конструкции «ХакаМа», я постепенно обретала новый имидж. Этакий полубогемный персонаж в стиле черного haute couture с длинной косой челкой. Очень довольная своим видом, я поняла, что наступило время следующей импровизации.

Первая книга «Sex в большой политике» имела успех. Я поняла, что можно продолжать. Поскольку «Секс» я наговаривала, то писать было страшновато. Но материала накопилось столько, что меня просто распирало: теракт, уход из политики, путешествия, встречи с удивительными людьми. Я решила написать роман и сценарий к фильму. В конце концов, опираясь на реальные факты, легче дебютировать.

Синопсис появился довольно быстро. В этот момент от издательства АСТ поступило предложение выпустить продолжение «Секса». Я отказалась: тема исчерпана и вообще, настроение на тот момент не увязывалось с воспоминаниями о жизни в политике. Меня захватили художественные образы. Я предложила роман «Любовь, вне игры», и мне отказали. Политики-романисты не продаются. Ну что же, нет и нет. Я не поддалась и продолжала работать. Мои герои начинали жить своей жизнью, в которую причудливо вплетались джунгли, львы, фотографы, биологи, спецслужбы, террористы и художники. Мне было абсолютно все равно, что будет с рукописью. Меня зацепило и понесло. От АСТ перезвонили и предложили компромисс: я даю краткий план книги «Любовь, вне игры» и они смотрят. Если их все устроит, то роман будет напечатан, а потом я напишу другую книгу, продолжение «Секса». Я согласилась, не думая, что случится потом. Здесь и сейчас, как учат дзен-буддисты, – и я отослала синопсис фильма. Получила добро. Вдохновленная заказом от издательства, я упала в литературное творчество.