Эшафот забвения - Платова Виктория - Страница 44

-Повторяю, я для вас неопасна.

Он хотел поверить мне – я видела это; хотел и не мог.

– Знаете, чего бы я хотел больше всего? Чтобы на месте безобидной старухи оказались бы вы. Так, для личного спокойствия. И хлопот было бы меньше. И головных болей.

– Я польщена. Приглашение в ресторан не отменяется?

– Конечно же, нет. Я не смог узнать о вас ничего, и это, как ни странно, мой козырь. Вы ничего не знаете обо мне – и это ваш козырь. Я предлагаю вам заключить пакт о ненападении.

– Согласна.

Дверь открылась, и в нее протиснулась лохматая голова Братны:

– Не помешал вашему интиму?

– Нет, конечно. Тем более что мы уже закончили разговор. И, кажется, пришли к взаимопониманию Не так ли, Ева? – Кравчук собрал со стола адресованные нам записки и сунул их в карман.

– Безусловно.

– Рад, что вы подружились. Я же говорил, Андрюша, что у меня не люди, а золото! С каждым можно договориться Поедем, я уже опаздываю, у меня пати у французского посла. Вечеринка в стиле буги. Принимают деятелей культуры и искусства.

– Уже едем. – Перед тем как уйти, Кравчук поцеловал мне руку.

Это был очень почтительный поцелуй* * *

…Теперь я была свободна, никто не дышал мне в затылок, некого было изводить окурками в спортивных кубках и рубашками, развешанными на тренажерах: отныне никаких Митяев, открытый доступ ко всем телефонам, включая “02”. В кармане пальто позвякивали ключи от квартиры Серьги, но я уже знала, что ни при каких условиях не буду там жить, в лучшем случае переночую несколько ночей, пока не сниму себе какое-нибудь жилье.

Пошел снег – впервые с начала зимы, мокрый городской снег, который когда-то я так любила. Подставив ему лицо, я рассеянно думала обо всем, что произошло. Ты даже еще не пыталась как следует анализировать происходящее, Ева, ясно только одно: что-то не так, не в каждой съемочной группе убивают актрис, и не каждый директор картины может похвастаться оперативным прошлым и весьма туманным настоящим. Не каждый режиссер с весельем и отвагой пойдет на сокрытие серьезного преступления.

Почему это происходит со мной?

Я миновала проходную, слегка кивнув вахтерше (не той ли, которая разговаривала с Александровой спустя час после того, как актриса была мертва), и вышла на улицу. Возвращаться к влюбленному Серьге, так легко от меня отказавшемуся, мне не хотелось, а ехать было решительно некуда.

Ты получила то, что хотела, Ева, – полную свободу от настоящего и будущего, у тебя есть только твое прошлое…

И еще старуха, смерть которой не дает мне покоя.

За моей спиной посигналили. Еще один полоумный искатель приключений, наугад, только по силуэту спины, выбирающий дамочек для нескучного времяпрепровождения. Когда-то, еще во ВГИКе, незабытый, совсем не забытый Иван любил говаривать: “Сзади полюбят – спереди привыкнут”. А автомобильным сексуальным террористам даже привыкать не придется, автомобильный секс на скорую руку – самый демократичный в мире, внешность не имеет никакого значения…

Автомобильный секс, почему бы и нет, даже твои седые волосы и запущенное лицо этому не помеха. У тебя давно никого не было, Ева. Почему бы и нет, во всяком случае, не будет никаких смехотворных потуг на видимость романа. Не будет никаких нудных философствований и жалоб на “эту-суку-мать-ее-климактеричку-жену, уехавшую с этим-козлом-мать-его-любовником в эту зашморганную-мать-ее-Канаду”. Никаких цитат из Маркеса, Борхеса и Кортасара, “у вас бесстыдные губы, и вы должны любить Генри Миллера” [4], “у вас тяжелые веки, и вы должны любить Обри Бердслея” [5], “в вас есть трагический излом, давайте займемся сексом”…

Машина продолжала сигналить. Под ее деликатный гудок я добралась до троллейбусной остановки рядом с “Мосфильмом” и только тогда независимо обернулась. Никакого автомобильного секса. За мной плелся на своей “девятке” Митяй. Открыв дверцу, он махнул мне рукой – давай подвезу! Я не заставила себя долго ждать. Привычно усевшись на переднее сиденье, я накинула ремень.

– Ты испортил мне замечательно начавшийся вечер, – весело сказала я.

– Разве?

– Как раз сейчас я готова была сесть в любую машину и потрахаться с первым попавшимся плешивым любителем острых ощущений.

– Можешь не продолжать. Я и так знаю, что ты дешевка.

– Я рада, что отношения между нами предельно ясны.

– Проститутка-неудачница, – процедил сквозь зубы Митяй.

– Почему же – неудачница?

– Потому что до сих пор не накопила денег даже на приличную одежду.

– Деньги для меня не главное. Кстати, как ты относишься к автомобильному сексу?

– Примерно так же, как и к тебе.

– Понятно. Тебя от него тошнит. Ты его ненавидишь настолько, что никогда не подвозишь женщин моложе семидесяти лет, и то, если они страдают подагрой.

– Именно.

– В таком случае куда мы едем? Некоторое время Митяй молчал.

– Домой, – наконец сказал он.

– Ко мне? – удивилась я. Видимо, он действительно ненавидит меня, если решил отвезти в такую даль: так, с глаз подальше, увозят из дому опостылевших домашних животных.

– Ко мне. – Я ждала чего угодно, только не этого.

– По-моему, шеф сказал тебе, что можно снять внешнюю охрану. Ты же получил инструкции на мой счет. Ты больше не обязан…

– У меня твои вещи, – хмуро сказал Митяй.

– Ах, да. Кое-что я действительно у тебя оставила. Но это не к спеху. Некоторое время я могу продержаться без лишней пары лифчиков, поверь мне.

– Ну, хорошо. Ехать к тебе на “Пражскую”?

– Если тебя не затруднит.

– Я думаю, тебе не очень будут там рады. Сломаешь молодоженам весь кайф от медового месяца.

– А, может быть, наоборот – добавлю ему пикантности? Он едва не бросил руль.

– Ну почему, почему ты ведешь себя, как последняя шлюха?

– А тебя это задевает?

– Нет, – Митяй снова взял себя в руки, – мне просто противно.

– Тогда зачем ты тащишь меня к себе?

Ему все еще хотелось выглядеть благородным, но я уже почувствовала за всеми его хмурыми и неловкими хлопотами самый обыкновенный шкурный интерес. Вот только чем я могла заинтересовать этого мальчика, эту двадцать пятую копию “Дискобола”, эту ходячую глянцевую обложку журнала для гомосексуалистов: маленькая аккуратная задница, мощные ключицы, крутой подбородок и полное отсутствие оригинальности в недрах идеального черепа… С такими внешними данными даже в бадминтон не играют, чтобы избежать случайных травм и не попортить вывеску. Не говоря уже о более экстремальных видах спорта, фигурном катании, например, или вольной борьбе…

Стоп.

Я вдруг поняла, чего он хочет от меня добиться, а когда поняла – рассмеялась.

– Ты чего? – не понял Митяй.

– Я согласна, – просто сказала я.

– С чем? – Он посмотрел на меня подозрительно. Ну, конечно, все обстоит не просто, а очень просто: потирающий ушибленное плечо Кравчук, Сеня с беспомощным пистолетом – Митяй хочет знать прием, которым я в две секунды уложила на каменный пол двух здоровых, хорошо обученных мужиков. И возможно, другие приемы – если повезет. Никакой романтики, один тупой фанатизм провинциального спортсмена-любителя.

– Я научу тебя этому приему, если тебе хочется. Тебе ведь этого хочется?

Митяй резко затормозил, едва не ткнувшись задом в передний бампер идущего позади нас дряхлого “москвичка”.

– Как… Как ты узнала?

– Очень просто. Именно это страстное желание написано на твоей примитивной физиономии.

– Ты правда научишь? Потренируешь меня?

– Все будет зависеть от того, насколько ты обучаем.

– Я очень хорошо обучаем.

Он на секунду показался мне мальчишкой, которому пообещали велосипед за отсутствие троек в четверти; я даже позавидовала его неподдельной радости. Но, с другой стороны, я тоже извлекаю из этого неожиданного предложения Митяя свои выгоды. Я могу – хотя бы несколько дней – перекантоваться у этого спортсменчика и спокойно обдумать все происшедшее за последнее время. Он не будет докучать мне ничем, кроме тренировок, теперь я знала это точно. Никакого намека на флирт, потные подмышки к этому отнюдь не располагают. Никакого намека на флирт, лишь тень сожаления – молодой красивый мужчина может рассматривать тебя только с точки зрения играющего тренера.