История Икс - Моллой А. Дж. - Страница 8

— Ах, belleza, belleza![18]— Он поворачивается к своим улыбающимся приятелям, затем снова смотрит на меня. — Чертовски секси. Si? Девчонка секси.

Может, он ничего больше не знает по-английски.

«Чертовски секси».

Во мне вспыхивает страх. И ярость. Мерзавец всего в паре метров, в паре секунд от моего тела, которое он собирается облапать. Я уперлась спиной в старую сырую стену. Такую темную, обособленную и холодную, будто ее никогда не касалось солнце. Его лучи вряд ли проникали так глубоко в трущобы, как и в сердца этих парней. Еще один подросток похотливо улыбается и говорит:

— Divertiamoci…

Что переводится примерно как «поиграем». Я понимаю, что на самом деле они затеяли. Грязные ладони касаются моей руки, тянут за платье в попытке его сорвать. Под веселые возгласы легкая ткань падает с одного плеча, обнажая бюстгальтер. Вторая ладонь пытается нащупать грудь, бретельку бесцеремонно поддевают ножом.

Я кричу ругательства в их адрес и прикрываюсь. Снова ругаюсь.

Мальчишки лишь смеются в ответ. Они окружили меня со всех сторон, такое ощущение, что их не меньше десяти. Их руки повсюду: хватают меня за волосы, лапают за ноги, пытаются разжать кулаки на груди.

— Прекратите!

Я отбрыкиваюсь и размахиваю руками. Мне плевать, что их больше, а я зажата в угол. К черту их! Не позволю прикоснуться ко мне! Не позволю «поиграть» со мной!

Отчаянно, извиваясь, как змея, пытаюсь вырваться. Но их просто слишком много: четверо долговязых и ухмыляющихся итальянских подростков. Возможно, с одним подонком я еще справилась бы — ударить коленом в пах, потом повалить на землю. Но с четверыми? Слишком много. Я тону под грузом их рук, они тянут за подол платья, лапают мои бедра…

— Нет, прекратите! Стойте! Умоляю! Пожалуйста!

Они смеются, их смех эхом разносится по пустому переулку, отражаясь от разбитых окон и крошащейся стены. Мой рот накрывает холодная ладонь, не давая крику вырваться наружу. В голове проносится мысль: не помолиться ли мне? Я уже давно не молилась, может, пришло время. Но затем я цепляюсь за последнюю надежду: кусаю ладонь, что зажала мой рот, и ору во все горло: «Я знаю Марка Роскаррика! Он мой друг! Lui и mio amico!»

Реакция молниеносная. Парни замирают на месте. Убирают руки. Главарь подозрительно щурится на меня, будто пытается проверить, лгу я или нет. Другой качает головой:

— Guappo[19].

Остальные кивают — бледные, страшные лица в темном переулке.

— Я знаю его! — снова кричу я. — Роскаррик! E un buon amico![20]

Но это не срабатывает. Я не убедила их. Либо они считают, что я вру, либо им плевать. Может, имя Роскаррик ничего для них не значит. Ухмылки превращаются в оскал. Парни опять надвигаются на меня — с новым интересом. Вновь зажимают рот грязной ладонью, водят рукой по телу, я почти сдаюсь. Вот, думаю я, именно так это и происходит, вот как чувствуешь себя при изнасиловании. Мой рассудок затуманивается, я закрываю глаза и тону в океане боли и унижения…

— Lasciala sola.

Что?

Это новый голос: «Отпустите ее».

— Coniglio!

«Трус».

Кто это?

Я вижу, как на одного из подростков обрушивается кулак. Паренька отбрасывает в сторону, будто его выдернуло некое божество или великан. Подросток в буквальном смысле отрывается от земли и падает на землю. Главарь шайки оборачивается и с ужасом кричит, но кулак настигает и его, от ударов шея с татуировками вертится из стороны в сторону. Повсюду, словно красные чернила, кровь.

В сумраке переулка вижу суровое, но красивое лицо. Кто это? Не Роскаррик, никто из знакомых мне мужчин. Но он вмешался: хорошо одетый, в компании молодых товарищей. Они ввязались в драку с подростками. Один наркоман со стоном повалился на грязные булыжники, другие еще пытаются дать отпор. Я прижимаю к себе порванную одежду и ищу взглядом, куда мне убежать. Все это омерзительно. Драка в самом разгаре. Кого-нибудь обязательно порежут.

Но затем раздается другой голос — очень мужественный, более взрослый и надменный, все стихают.

— Cazzo! Porco demonio! [21]

Вот это точно Роскаррик, ошибок быть не может. Он мчится к нам — сверкают белые зубы, лицо потемнело от злости. В его пронзительно-голубых глазах непередаваемая ярость.

Реакция подростков шокирует. При виде Марка их буйный оборонительный настрой тут же испаряется. Они переглядываются, затем в отчаянии, как перепуганные малыши, смотрят на Марка. Роскаррик подходит к главарю шайки и со всей силы бьет его кулаком по лицу. Раз, но крепко.

А потом его губы расплываются в улыбке.

Марк улыбается! И эта улыбка таит в себе больше угрозы, чем удар. Подросток всхлипывает. Слезы льются по щекам, из носа струится кровь. Ссутулившись, он отходит к стене. Парень скован страхом. Страхом перед Марком Роскарриком. Никогда раньше я не видела такого выражения лица: будто он знает, что умрет.

Почему он так перепугался? Кто такой Марк Роскаррик, если смог нагнать столько ужаса на паренька?

В голове слишком много вопросов. Я сдерживаю слезы страха и, поправляя одежду, по-прежнему наблюдаю за сценой. Подростков за воротники оттаскивают с «места преступления», будто провинившихся школьников перед наказанием. Хлопают дверцы дорогого автомобиля, следом раздается визг колес по мощеной дороге. Наступает тишина.

Теперь в переулке лишь мы с Марком Роскарриком. На нем молочного цвета льняной костюм и голубая рубашка, на мне — порванное платье. Я выгляжу жалко и уязвимо, тем не менее я спасена.

В его взгляде буря эмоций: ярость и сострадание.

— Икс, ты в порядке? Мне так жаль. Очень жаль, прости.

— Но… но…

Я уже проверила, нет ли травм. Все в порядке. Пара синяков и царапин. Но на душе — боль, злость, растерянность. Кто этот мужчина, что сначала отвергает меня, а потом спасает?

Мне нужно выяснить!

— Откуда ты узнал, где я? Как? Как?… Я не понимаю, что происходит!

Марк осматривает меня — отнюдь не сексуальным взглядом, скорее оценивающе, как врач. На голых коленках ссадины. Смотрю вниз, на живот, где на голубой ткани платья остались брызги крови. Но это не моя кровь, а того парня, главаря шайки, которому так технично врезал Марк.

Ну и потасовка. Я по-новому смотрю на Роскаррика. Может, он и аристократ, но есть в нем нечто первобытное. Нет, не первобытное, но определенно суровое, ничем не облагороженное. Вспоминаю рваную штанину на его джинсах при нашей последней встрече и лоскуток загорелой упругой кожи. Зверь, скрывающийся под маской цивилизованного мужчины. Само его присутствие парализовало тех наркоманов.

Не знаю, что и думать.

— Александра, тебе нужно к врачу?

Мой мозг понемногу возвращается к нормальному состоянию.

— Нет. Я… в порядке… наверное. Они не… Они не зашли так далеко… Ты подоспел вовремя… но я не…

— А что насчет полиции? Ты хочешь туда обратиться?

Я замолкаю в нерешительности. С одной стороны, мне хочется кричать во все горло от злости с горы Везувий, с другой — незамедлительно обо всем забыть: ведь произошло это исключительно по моей глупости. Я сама отправилась на прогулку по злачным трущобам этого полного опасностей города, знаменитого своей преступностью не меньше, чем головокружительными красотами. Безмозглая девчонка, наивная и глупая янки за границей.

— Дай мне подумать про полицию. Я пока не знаю.

Его улыбка мрачная и виноватая. Пришло время задать по-настоящему волнующий меня вопрос:

— Но как… — Мне действительно нужно знать правду. — Как ты нашел меня?!

— Прости, Икс, понимаю твою растерянность. С твоего прихода в палаццо я не перестаю думать о тебе.

Он что, покраснел? Нет, показалось. Но его обычное самообладание явно пошатнулось. Марк взмахивает рукой, будто отгоняя смущение: