История Икс - Моллой А. Дж. - Страница 31

Музыка возобновляется, и среди толпы я вижу других девушек, одетых точно так же, как и я! Это мои сестры, им тоже предстоит посвящение. Узнаю ґпару лиц. Я видела некоторых девушек в шатре. Их половые органы тоже на всеобщем обозрении — в искусном обрамлении старинных чулок, легкого шелка и сложной системы корсета, но все-таки у всех на виду.

Меня вдруг охватывает желание поговорить с кем-нибудь из них. Что они чувствуют? Что думают обо всем этом? Моя природная застенчивость сдерживает этот порыв, но тут я понимаю: Икс, какого черта? Ты расхаживаешь среди элегантно одетых богачей без трусов! И еще смущаешься завязать разговор?

В стороне от толпы замечаю одну девушку. Она стоит под свисающим с тамариска фонарем и держит в руке бокал золотистого шампанского. Девушка слегка склонила голову набок и словно бы наслаждается музыкой — довольно энергичный струнный квартет, лирическая мелодия с отчетливыми африканскими ритмами. Мне хочется пуститься в пляс, но не могу же я танцевать в таком виде! По крайней мере на трезвую голову.

Девушка — настоящая красавица, с длинными темными волосами, украшенными жемчужинами и серебряными шпильками. Передо мной будто Джессика, только повыше и с огромными глазами, а вот в манере держаться видны уверенность и ум, как и у моей подруги.

— Привет! — говорю я.

Девушка поворачивается и вопросительно прищуривается:

— Bon soir.

— Ой… Э… Простите, — краснею я. Почему я краснею именно сейчас? — Извините, я не поняла…

— Нет-нет. Все в порядке. Я француженка, но говорю по-английски. — Девушка загадочно улыбается. — Привет!

Я возвращаю ей улыбку.

Она опускает глаза на мою наготу без всякого стеснения, затем указывает на свои белые бедра и полоску черных волос.

— Ну и что ты думаешь насчет наших… исторических костюмов?

— Не знаю даже… — качаю я головой. — Они и в самом деле исторические?

— Да, — отвечает девушка. — Исторические. Так одевались при дворе Наполеона. Ты слышала когда-нибудь о фалбале?

Я медлю с ответом, потом слегка нервно смеюсь. Умная шутка. Насколько я знаю, фалбала — это нечто вроде оборки или рюшки, украшение для наряда, которое носили хорошенькие девушки в восемнадцатом — девятнадцатом веках, а может, воротник с обилием кружева. Но фалбала — самое лучшее описание наших «костюмов» на сегодняшний вечер.

Понимаю, что даже не спросила имени этой девушки.

— Кстати, меня зовут Александра. Или просто Икс.

— Привет, Икс. Я Франсуаза.

Мы пожимаем руки.

— Могу ли я поинтересоваться, — говорю я, — кто проводит твое посвящение?

Франсуаза делает взмах в сторону толпы болтающих, пьющих, сплетничающих людей, которые после шампанского становятся еще более шумными и оживленными.

— Даниэль де Кервиньяк. Француз, как и я. Но он банкир в Сити, мы живем в Лондоне.

— Твой парень?

— Да. Хотя ему сорок два, и парнем его уже не назовешь. Скорее мой amant [59].

— Понятно, — киваю я и отпиваю шампанского.

Я вдруг осознаю, что мы ведем вполне обычный, непринужденный разговор, хотя одеты как самые развязные шлюхи за всю историю. Очень странный контраст. Но менее странный, чем десять минут назад.

— А тебя кто привел?

— Марк Роскаррик.

— Лорд Роскаррик? — Глаза девушки округляются. — Тот самый лорд Роскаррик?

— Да. А что? Ты его знаешь? Или что-то про него?

— Икс… — вежливо улыбается Франсуаза. — Могу я называть тебя Икс? Что ж, Икс, абсолютно все знают про Маркуса Роскаррика. Про «molto bello…

— …е scapolo lord Roscarrick», — вздыхая и качая головой, добавляю я. — Ладно, поняла. Я все же читаю новости в Интернете. Для большинства людей он, наверное, знаменитость, — говорю я, глядя в карие глаза девушки. — Дело в том, что я из Калифорнии, и для нас европейские аристократы, точно футболисты. Мы ничего про них не знаем. Как про спутники Нептуна.

— Тебе же лучше, — улыбается Франсуаза. — Среда знаменитостей довольно гнилая. А вот твой лорд Роскаррик неплохая добыча — улов сезона. — Она подходит ближе ко мне и заговорщически шепчет: — И каков он в жизни? Он… э… немного опасен? Как про него и говорят? И правда, что он такой удивительный?

— Прости?

— В смысле, — говорит она, ее губы слегка подергиваются, — я про его красавицу-жену и прочие слухи… Ой, прости меня. Я не должна об этом говорить. Слишком много болтаю. Тебе очень повезло. И к тому же мы сегодня должны быть загадочными и таинственными, верно? А сами стоим здесь с «Происхождением мира»[60]у всех на виду. — Она бросает взгляд на низ своего живота и добавляет: — Надеюсь, это того стоит. Бразильская эпиляция была не в меру болезненной!

Я снова звонко смеюсь. Однако смех мой слегка натянутый и нервный от переживаний. Что она имела в виду, говоря про Марка? Хочу расспросить ее, но нас прерывает голос, говорящий по-французски:

— Francoise, J’ai cherche pour toi [61].

Очевидно, это ее любовник. Он типичный красавец средних лет, с сединой в висках и широкими плечами. В своем первоклассном смокинге он просто излучает богатство и могущество. Но этот мужчина совсем не похож на Марка Роскаррика.

Француз учтиво кивает мне, его глаза лишь на секунду опускаются ниже моей талии. Нас представляют, и он пожимает мою руку, затем берет Франсуазу под локоть и уводит ее. Она оборачивается на ходу и дружелюбно смотрит на меня.

— Прощай, Икс, — говорит она через плечо. — Уверена, мы еще встретимся.

С минуту я размышляю над этим. Пожалуй, Франсуаза права. Если она этим летом участвует в мистериях, то мы наверняка встретимся. И я рада этому, потому что ощутила зарождающуюся между нами дружбу. А мне определенно нужен союзник. К тому же я хочу узнать, что Франсуазе известно про Марка. Хочу ли?

Я опустошаю бокал и внимательно слежу за удаляющейся Франсуазой.

Белые ягодицы манят красотой и сексуальностью, пока девушка шествует на высоких каблуках восемнадцатого века мимо нормально одетых для вечеринки людей. Я ожидала, что все будет выглядеть до комичности нелепо, но я ошибалась. Франсуаза выглядит величественно, блистательно, как великолепная арабская скаковая — породистая лошадь, которую выводят на площадку для скачек, не потехи ради, а для того, чтобы ею восхищаться. Она ловит на себе взгляды уважения и даже благоговения.

Вот в чем дело. Ее нагота, точнее полунагота, дает ей преимущество, власть. Франсуаза в центре внимания, она вызывает всеобщий восторг. Говорят, что полуголые мужчины смотрятся нелепо или, по крайней мере, неприглядно; полуобнаженные или полуодетые девушки, напротив же, приобретают таинственную и удивительную власть, особенно над противоположным полом. А в наших странных-престранных костюмах эта власть еще более подчеркнута. Усилена, словно классическая музыка, которую включили на полную громкость. Оглушает. «Происхождение мира» как-никак.

Черт побери! Я беру еще один бокал шампанского, что разносят на серебряных подносах прислужницы, и сама окунаюсь в толпу.

Что ж, это сработало! Я получаю в свой адрес то же уважение с примесью благоговения. Более зрелые женщины бросают на меня завистливые и понимающие взгляды. Мужчины слегка кланяются, как дипломаты и придворные перед ее высочеством или даже величеством. Будь у них шляпы, они бы снимали их передо мной.

И все-таки здесь царит декаданс. Я понимаю это, оказавшись в толпе. Какая-то девушка легонько, словно ветерок, касается моего бедра. И снова, так что это не случайность. Мужская ладонь ложится мне на ягодицы и исчезает. Поворачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это был, но я вовсе не встревожена. Может, я захмелела, но вся атмосфера не напряженная, а, напротив, игривая и — да, пронизанная эротикой.

В носу щиплют пузырьки от шампанского. Я пью еще. Мимо, задевая меня, проходят люди. Моего нагого тела касаются новые руки. Но я не против. Это даже хорошо, я действительно наслаждаюсь происходящим. Наконец я нахожу Марка — с тремя другими мужчинами. Он поворачивается и представляет меня, но я сразу же забываю имена, поскольку слегка пьяна. Мужчины — светловолосые англичане — целуют мою руку и на долю секунды задерживают взгляд на моем неприкрытом лоне в причудливом обрамлении. Но стыд уже испарился. Посмотрите на меня! Давайте же, смотрите! Рискните! Теперь я смеюсь и шучу вместе с Марком. Я сама насквозь пропиталась декадансом.