Цвет любви - Тейлор Кэтрин - Страница 24

Кстати, это я тоже заметила. Он может быть невероятно надменным, но он очень ценит протокол. Публичные ссоры ему, как, очевидно, и многим британцам, противны до глубины души, поэтому я практически уверена в том, что он не станет распекать меня в присутствии покрытого сетью красноватых прожилок графа и его глупенькой Тиффани. Точно так же, как не сделал этого в аэропорту.

При этом мне почти хочется, чтобы он сделал это. Чтобы он сорвался и обругал меня. Или утащил прочь. Все, что угодно, только не эта холодная сдержанность. Я хочу назад того Джонатана, который набросился на меня в лифте. Тогда из него вырвалось что-то, заставившее треснуть этот фасад.

Мы по-прежнему глядим друг на друга, и я вижу, что мое поведение действительно не оставляет его равнодушным. В глубине его голубых глаз вспыхивает ярость. Хорошо. Я поспешно делаю еще один глоток и улыбаюсь Тиффани, произнесшей ничего не значащую фразу. Кажется, речь идет о кольце, которое она носит, полученном в подарок от невероятно щедрого Ричарда.

Я наклоняюсь к Джонатану и притягиваю его к себе, поскольку хочу сказать ему нечто такое, что не должны слышать остальные. Он поступил точно так же, однако блеск в его глазах подсказывает мне: он считает, что мне с ним так обращаться не полагается. Ну и пусть. Ударивший в голову алкоголь подстегивает мое мужество. Мне тепло, и я чувствую, как горят мои щеки, а когда я прикасаюсь к нему, они вспыхивают еще сильнее.

— Зачем мы здесь вообще? — негромко спрашиваю я у него. По крайней мере мне кажется, что я говорю тихо. По-настоящему я свой голос контролировать не могу. — Ты ведь не заключаешь никаких сделок с этим графом… — Я снова забываю имя, но мне все равно. — Или заключаешь?

Я действительно не понимаю, зачем Джонатан встречается с этим отвратительным типом. Хоть это и деловой ужин, но в разговоре, насколько я могла судить, пока была в состоянии слушать, речь не шла о совместном проекте. И у меня даже не получается представить себе, чтобы двум этим людям удалось договориться о сотрудничестве. Поскольку между ними стоит какое-то подспудное напряжение. Нарочито вежливые фразы, которыми они обменивались на протяжении всего вечера, наводили меня на ассоциации с настороженностью двух охотников. Но, может быть, я уже просто слишком пьяна, чтобы верно оценивать ситуацию.

Похоже, Джонатану не понравился мой вопрос, потому что, прежде чем ответить мне, он поджал губы.

— Ричард — друг моего отца. Они вместе ходят на охоту, — сдавленным голосом произносит он и кладет руку мне на плечо, не сводя при этом взгляда с Ричарда, откинувшегося на спинку стула и заинтересованно наблюдающего за нами.

Рука Джонатана вцепляется в мое плечо, что совершенно очевидно является предостережением. Значит, я все же говорила недостаточно тихо. Но я наслаждаюсь прикосновением и невинно улыбаюсь, из-за чего выражение его лица делается еще более мрачным.

Он сильно наклоняется ко мне, я чувствую его дыхание у своего уха, и по спине у меня пробегают мурашки.

— Возьми себя в руки, Грейс, — снова шепчет он, но на этот раз его голос звучит настолько резко, что проникает в мой затуманенный рассудок. — Ты пьяна.

Его слова подобны холодному душу. Действие которого, впрочем, оказывается весьма кратковременным. Я не просто слегка навеселе, все гораздо хуже. Меня по-настоящему развезло. Голова словно обложена ватой, все вокруг я воспринимаю с некоторым запозданием, мне требуется время, чтобы сфокусировать взгляд.

— Возможно, — признаю я и замечаю, насколько сильно растягиваю слова. — Но совсем чуть-чуть.

Похоже, Джонатан не верит мне, поскольку руку не убирает, а вместо этого лишь крепче сжимает мое плечо. И хорошо, потому что внезапно мне начинает казаться, что без него я не сумею удержаться на стуле. Вздохнув, я склоняю голову ему на плечо, внезапно почувствовав слабость и радуясь тому, что он здесь. Будь я трезва, этого наверняка бы не случилось. «Но, к счастью, я отнюдь не трезва», — думаю я с довольной беззаботной улыбкой, глубоко вдыхая его знакомый аромат. Больше всего на свете мне хочется зарыться носом в его рубашку.

— Грейс, — шипит он, обращаясь ко мне, но я не могу подняться, сесть ровно и отцепиться от него.

Я хочу остаться здесь. А потом я вдруг чувствую, как он под столом кладет руку мне на бедро. Поскольку погода сегодня теплая и на мне платье до колен, а еще я без чулок, я чувствую его руку на своей обнаженной коже. Это не нежное прикосновение, а очередное предупреждение о том, что я должна взять себя в руки. И оно работает. Однако не так, как он предполагал.

Потому что теперь я уж точно не могу думать ни о чем, кроме него, и меня окатывает волна жара — не из-за алкоголя. Я поднимаю свои внезапно отяжелевшие веки и гляжу на него. Но он снова смотрит на Ричарда и Тиффани.

— Грейс сегодня весь день чувствовала себя нехорошо, — произносит он, а моя голова в это время лежит у него на плече, я слышу, как от его низкого голоса вибрирует грудная клетка. Я себя нехорошо чувствовала? Да мне никогда в жизни не было лучше! — Похоже, она не переносит алкоголь. Думаю, мне лучше отвезти ее домой, — поясняет он.

«Домой», — думаю я, толком не понимая, что он говорит. У меня снова закрываются глаза, и я слышу, как смеется сидящий по ту сторону стола Ричард. Смех звучит несколько язвительно, но, возможно, мне это только кажется.

— А я думал, она твоя ассистентка.

Я качаю головой, не открывая глаз.

— Я не его ассистентка, — со вздохом бормочу я и прижимаюсь еще ближе к Джонатану. — Я никто. Не имею никакого значения.

А мне так хотелось бы иметь значение. По крайней мере хоть в этот украденный миг я могу позволить себе взять то, чего хочу в последнее время. Я ведь пьяна. Он сам так сказал.

— Твой отец будет в восторге, Джонатан. Артур так долго этого ждал.

Я снова открываю глаза, потому что перестаю понимать, о чем речь.

— Чего? — спрашиваю я и гляжу на Джонатана, моля о помощи. Теперь мне вдруг хочется, чтобы мой мозг работал не так ужасающе медленно, ведь мне кажется, что речь идет обо мне, и очень важно понять, о чем они говорят.

Ричард самодовольно улыбается.

— Чтобы Джонатан наконец женился и произвел на свет наследника, — заявляет он и улыбается Тиффани, которая кивает, тоже улыбаясь. Но она всегда так поступает, когда он что-то говорит.

— Не дождется, — рычит Джонатан, негромко, но с неприкрытой яростью в голосе. Если Ричард действительно рассчитывал его спровоцировать, то, очевидно, ему это удалось.

— Вы такая красивая пара, — щебечет Тиффани, и ее слова окончательно выводят меня из транса. Пара? Я почти с испугом смотрю через стол на этих двоих. И наконец понимаю, что они видят и о чем идет речь. Джонатан обнимает меня за плечи. И поэтому они решили, что мы вместе.

Сначала мне хочется испуганно возразить, а потом я чувствую, что слишком слаба для этого. И не желаю отказываться от близости к Джонатану, которой мне так хотелось. Пусть думают, что им угодно. Ведь было бы здорово. Действительно хорошая идея.

Но Джонатан перестает обнимать меня. По крайней мере, на время.

— Нам пора, — произносит он и отпускает меня только для того, чтобы тут же подхватить под руку и помочь подняться.

Теперь весь масштаб последствий потребления алкоголя становится очевидным, поскольку я действительно весьма нетвердо стою на ногах и не падаю только потому, что он кладет руку мне на плечо и поддерживает меня. Тиффани тоже встает, берет мою сумочку, лежавшую на стуле рядом со мной, и протягивает ее, но не мне, а Джонатану. Он кивает ей:

— Извините нас. Вопрос со счетом я улажу с официантом.

— Нет нужды, — великодушно объявляет Ричард. — Я позабочусь об этом. А ты позаботься лучше о своей… ассистентке.

— Ричард, Тиффани. — Джонатан прощается с обоими. В его голосе слышится напряжение. — Еще увидимся. — И я чувствую, что на самом деле ему этого не хочется.

— Увидимся в усадьбе Локвуд, — отвечает Ричард.