Рассказы и сказки(сборник) - Ушинский Константин Дмитриевич - Страница 2

Детям стало скучно, что все заняты своим делом и никто не хочет играть с ними. Они подбежали к ручью. Журча по камням, пробегал ручей через рощу.

– Тебе уж, верно, нечего делать, – сказали ему дети. – Поиграй же с нами.

– Как! Мне нечего делать? – прожурчал сердито ручей. – Ах вы, ленивые дети! Посмотрите на меня: я работаю и днем и ночью и не знаю ни минуты покоя. Разве не я пою людей и животных? Кто же, кроме меня, моет белье, вертит мельничные колеса, носит лодки и тушит пожары? О, у меня столько работы, что голова идет кругом, – прибавил ручей и принялся журчать по камням.

Детям стало еще скучнее, и они подумали, что им лучше было бы пойти сначала в школу, а потом уж, идучи из школы, зайти в рощу. Но в это самое время мальчик приметил на зеленой ветке крошечную, красивую малиновку. Она сидела, казалось, очень спокойно и от нечего делать насвистывала превеселую песенку.

– Эй ты, веселый запевало! – закричал малиновке мальчик. – Тебе-то уж, кажется, ровно нечего делать: поиграй же с нами.

– Как? – просвистала обиженная малиновка. – Мне нечего делать? Да разве я целый день не ловила мошек, чтобы накормить моих малюток! Я так устала, что не могу поднять крыльев; да и теперь убаюкиваю песенкой моих милых деток. А вы что делали сегодня, маленькие ленивцы? В школу не пошли, ничего не выучили, бегаете по роще да еще мешаете другим дело делать. Идите-ка лучше, куда вас послали, и помните, что только тому приятно отдохнуть и поиграть, кто поработал и сделал все, что обязан был сделать.

Детям стало стыдно; они пошли в школу и хотя пришли поздно, но учились прилежно.

Дедушка

Сильно одряхлел дедушка. Плохо он видел, плохо слышал; руки и ноги у него дрожали от старости: несет ложку ко рту и суп расплескивает.

Не понравилось это сыну и невестке: перестали они отца с собой за стол сажать, запрятали его за печь и стали кормить из глиняной чашки. Задрожали руки у старика, чашка упала и разбилась. Пуще прежнего разозлились сын и невестка: стали они кормить отца из старой деревянной миски.

У старикова сына был свой маленький сынок. Сидит раз мальчик на полу и складывает что-то из щепочек.

– Что ты делаешь, дитятко? – спросила у него мать.

– Коробочку, – отвечает дитя. – Вот как вы с тятенькой состаритесь, я и буду вас из деревянной коробочки кормить.

Переглянулись отец с матерью и покраснели. Полно с тех пор старика за печь прятать, из деревянной чашки кормить.

Подсади на печь дедушку, тебя внуки подсадят.

Уважай старика: сам будешь стар.

Играющие собаки

Володя стоял у окна и смотрел на улицу, где грелась на солнышке большая собака, Полкан.

К Полкану подбежал маленький Мопс и стал на него кидаться и лаять; хватал его зубами за огромные лапы, за морду и, казалось, очень надоедал большой и угрюмой собаке.

– Погоди-ка, вот она тебе задаст! – сказал Володя. – Проучит она тебя.

Но Мопс не переставал играть, а Полкан смотрел на него очень благосклонно.

– Видишь ли, – сказал Володе отец, – Полкан добрее тебя. Когда с тобою начнут играть твои маленькие братья и сестры, то непременно дело кончится тем, что ты их приколотишь. Полкан же знает, что большому и сильному стыдно обижать маленьких и слабых.

Паук

Мальчик пошел со своим отцом в виноградник. Там увидал он пчелу, запутавшуюся в паутину. Паук уже готовился вонзить свои ядовитые зубы в тело бедного насекомого, но мальчик разорвал сети хищника и освободил пчелу.

– Ты очень мало ценишь искусство этого насекомого, разрывая его хитрую сеть, – сказал отец мальчику. – Разве ты не видишь, как правильно и красиво переплетены эти тонкие ниточки?

– Я думаю, – отвечал мальчик, – что паук так искусно плетет свою сеть для того, чтобы ловить в нее и потом убивать других насекомых, а пчелка собирает мед и воск. Вот почему я освободил пчелку и разрушил хитрое тканье паука.

Отцу понравилось суждение мальчика.

– Правда твоя, – сказал он сыну, – но, может быть, ты поступил с пауком не совсем справедливо. Развешивая свою ткань по ветвям винограда, он защищает зреющие кисти от мух и ос и истребляет вредных насекомых.

– Делает ли он это для того, – спросил мальчик, – чтобы сберечь для нас виноград, или для того, чтобы самому поживиться и мухами?

– Конечно, – отвечал отец, – ему нет дела до нашего винограда.

– В таком случае, – отвечал мальчик, – добро, которое делает паук, не может быть вменено ему в заслугу.

– Правда твоя, – отвечал отец. – Мы должны благодарить за это природу, которая и вредных созданий умеет заставить делать добро и приносить пользу.

– Но скажите, батюшка, – продолжал мальчик, – почему паук в одиночку ткет свою паутину, тогда как пчелы целым обществом делают свои соты?

– Потому, – отвечал отец, – что только добрая цель может прочно соединять многих, союз злых разрушается сам собою.

Гуси

Вася увидел вереницу диких гусей, которые неслись высоко в воздухе.

Вася. Могут ли так же летать наши домашние утки?

Отец. Нет.

Вася. Кто же кормит диких гусей?

Отец. Они сами отыскивают себе пищу.

Вася. А зимою?

Отец. Как только наступает зима, дикие гуси улетают от нас в теплые страны, а весною возвращаются снова.

Вася. Но почему же домашние гуси не могут летать так же хорошо и почему не улетают они от нас на зиму в теплые страны?

Отец. Потому, что домашние животные потеряли уже отчасти прежнюю ловкость и силу и чувства у них не так тонки, как у диких.

Вася. Но почему это случилось с ними?

Отец. Потому, что люди об них заботятся и отучили их пользоваться их собственными силами. Из этого ты видишь, что и люди должны стараться делать сами для себя все, что только могут. Те дети, которые полагаются на услуги других и не приучаются сами делать для себя все, что только могут, никогда не будут сильными, умными и ловкими людьми.

Вася. Нет, теперь я буду стараться сам все для себя делать, а не то, пожалуй, и со мной может сделаться то же, что с домашними гусями, которые разучились летать.

Ученый медведь

– Дети! Дети! – кричала няня. – Идите медведя смотреть.

Выбежали дети на крыльцо, а там уже много народу собралось. Нижегородский мужик, с большим колом в руках, держит на цепи медведя, а мальчик приготовился в барабан бить.

– А ну-ка, Миша, – говорит нижегородец, дергая медведя цепью, – встань, подымись, с боку на бок перевались, честным господам поклонись и молодкам покажись.

Заревел медведь, нехотя поднялся на задние лапы, с ноги на ногу переваливается, направо, налево раскланивается.

– А ну-ка, Мишенька, – продолжает нижегородец, – покажи, как малые ребятишки горох воруют: где сухо – на брюхе; а мокренько – на коленочках.

И пополз Мишка: на брюхо припадает, лапой загребает, будто горох дергает.

– А ну-ка, Мишенька, покажи, как бабы на работу идут.

Идет медведь, нейдет; назад оглядывается, лапой за ухом скребет.

Несколько раз медведь показывал досаду, ревел, не хотел вставать; но железное кольцо цепи, продетое в губу, и кол в руках хозяина заставляли бедного зверя повиноваться. Когда медведь переделал все свои штуки, нижегородец сказал: