Bye-bye, baby!.. - Платова Виктория - Страница 23

Кстати, почему ему приспичило вызвать Элину-Августу-Магдалену-Флоранс из толщи времени? Что такого произошло?

Ничего. Кроме того, что он испуган и страшно нервничает.

И еще: руки Тимура, лежащие на руле, изорваны в хлам.

Это не преувеличение – они именно изорваны. Испещрены длинными, глубокими, идущими параллельно друг другу царапинами. Некоторые из царапин подернуты коричневой корочкой, а некоторые выглядят очень свежо. Так же свежо, как его недавнее признание: «Я по тебе скучал».

И Тимур еще думает, что я поверю ему? Наивный человек.

– Что произошло?

– Ничего особенного.

– Кто это тебя так? – Я осторожно указываю Тимуру на царапины.

– Никто.

– Производственная травма?

– Типа того. Не обращай внимания, Ёлка.

– Постараюсь.

– Ты занята?

– В каком смысле?

Тон, которым экс-божество задало вполне невинный вопрос, предполагает нечто большее, чем просто «что ты делаешь сегодня вечером?». В нем есть подтекст, и есть определенное чувство, и легкая ревность тоже присутствует. «Ты занята?» проходит по ведомству «Можешь ли ты назвать свое сердце несвободным?», рано я успокоилась насчет венериной мухоловки.

– Если это то, что мы оба имеем в виду, то нет. Не занята.

– Значит, ты свободна? – выдыхает Тимур.

– Да.

– Ив ближайшее время никуда не собираешься?

– Собираюсь. С тобой на пикник. Ты ведь решил пригласить меня на пикник?

Трактовать иначе большую плетеную корзину на заднем сиденье невозможно.

– Пикник? – Тимур делает попытку широко улыбнуться. – Это замечательная идея. Но сейчас вроде как слишком прохладно для пикника. Январь все-таки.

Давненько я не выглядела такой восхитительно круглой дурой. Такой идиоткой.

– Ладно, не пугайся. Я пошутила.

– Да нет же! Это отличная идея. Правда! Я тоже об этом думал…

Слава богу, мы остановились. И не где-нибудь, а в непосредственной близости от моего дома. Откуда он узнал?.. Ах да… распечатки баз данных в общественных туалетах и собутыльники(-цы) из числа операторов сотовой связи.

– Мне нужна помощь, Ёлка. И только ты можешь меня спасти.

Наконец-то он повернулся ко мне и я увидела его лицо. Не часть, как все то время, что мы ехали, а полностью. Без купюр. Левая щека Тимура была исполосована такими же царапинами, какие я видела на его руках, но смотрелись они еще более удручающе.

– Стремно, да? – Тимур хохотнул.

– Да уж. Ничего хорошего.

– У меня проблемы…

– Я вижу.

– Вернее, одна проблема.

– С девушкой?

Как же я раньше не сообразила? Следы на щеке вполне могут сойти за следы от бурного выяснения отношений с девушкой. Темпераментной девушкой, у которой нет проблем с релевантным саундом и которая делает маникюр не в домашних условиях, а в солидной, хоть и излишне милитаризованной маникюрной студии «К ногтю!» (вспомнить бы, где я видела эту вывеску). Так-то, Тимур, так-то, брателло! Это тебе не Элина-Августа-Магдалена-Флоранс с ее анемичными лапками.

– С девушкой? Почему с девушкой? – Тимур удивляется так, как будто я сморозила глупость. – С котом.

– Каким еще котом?

– Обыкновенным. Ну, не совсем обыкновенным… Не важно. Мне нужно пристроить кота.

– Кота? – Мне кажется, что я ослышалась.

Тимуру так не кажется.

– Ну да. Совершенно замечательный зверь. Я бы тебя не побеспокоил, если бы положение не было безвыходным. Мне просто необходимо уехать. Это срочная командировка, вопрос жизни и смерти, вопрос моего статуса, а из-за кота… Из-за него я даже с места сдвинуться не могу.

– И ты не нашел никого другого…

– Не нашел. Искал, но не нашел.

– Значит, я была последней в списке?

– Ну… почему последней? Ты совсем не последняя… Ласт, бат нот лист6, ха!.. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь…

– Знаю. Раньше не знала, а теперь знаю… Значит, ты разыскал меня только из-за дурацкого кота, которого некуда пристроить?

– Это не совсем так. Совсем не так…

Тимур – не божество. И даже не экс-божество. И даже не венерина мухоловка. Тимур – скотина, жалкое ничтожество, я полностью на стороне того, кто исполосовал его физиономию. А я еще нацепила на себя эротическое бельишко и сожалела, что у меня не было времени проштудировать недоделанный опус «Теория и практика русского секса», – ну не кретинка ли?.. Единственное, чего мне хочется, – выбраться из его таратайки и навсегда позабыть о его существовании. У меня это получится. Теперь – получится. Поскорее убраться – вот чего я жажду. Вернуться домой, смыть косметику и прильнуть к монитору, по ту сторону которого меня ждет добрый друг Jay-Jay.

Двери таратайки не открываются.

Он заблокировал их, вот гад!..

– Выпусти меня! – цежу я сквозь зубы.

– Ну чего ты взбеленилась? – Тимур вдруг вцепляется мне в плечо израненной рукой. – Не уходи, слышишь!..

Объяснить все последующее с точки зрения здравого смысла не представляется возможным: я дергаю дверцу как безумная, еще более безумный Тимур держится за меня мертвой хваткой. Борьба происходит в полной тишине, изредка нарушаемой сопением и неопределенными междометиями с обеих сторон.

– Прошу тебя, прошу, прошу… – это Тимур.

– Пусти меня, пусти, пусти… – это я.

Нервозное состояние экс-божества передается и мне.

В душной (несмотря на холод снаружи) атмосфере салона то и дело проскакивают электрические разряды, из каждого угла веет опасностью, еще секунда – и на меня навалится приступ клаустрофобии.

А ведь я никогда не страдала клаустрофобией.

Странно.

– Да и пошла ты к черту! – Тимур неожиданно отталкивает меня, и я ударяюсь головой о стекло.

– Чудно. Замечательная получилась встреча.

– Дверь открыта. Иди. Прости, что побеспокоил.

– Бог простит, – ставлю финальную точку я и…

…и в этот момент с заднего сиденья от плетеной корзины, которую я ошибочно приняла за приглашение к путешествию, раздается вкрадчивое:

– Мау-у-у…

Я могла бы поклясться, что «мау-у-у» выведено ультразвуком, если бы не знала, что человеческое ухо не воспринимает ультразвук. Но я знаю это, как и множество других, главным образом бесполезных и абсолютно неприменимых на практике вещей. Я даже знаю, что такое инициирующие взрывчатые вещества.

Для справки: ИВВ – легко детонирующие от незначительного теплового или механического воздействия взрывчатые вещества.

То, что в корзине находятся ИВВ, совсем не факт, но что-то подсказывает мне: сиди спокойно и не рыпайся. Не гони волну. Я и не собираюсь ничего предпринимать: «мау-у-у» связало меня по рукам и ногам, оно произвело на меня тот же эффект, какой произвели волосы божества трехлетней давности. Тот же – если не больший.

Определенно – больший.

– Что это? – шепотом спросила я у Тимура.

– Что?

– Вот это…

– Мау-у-у… – снова раздалось с заднего сиденья.

Теперь звук был не только повелевающим, но и жалостливым одновременно, похожим на плач брошенного ребенка.

– Кот, – выдохнул Тимур. – Он там.

– Где?..

Это была вовсе не корзина, как показалось мне вначале, – скорее, маленький плетеный домик, по форме напоминающий эскимосское иглу. Вход в иглу был забран решеткой, отдаленно похожей на тюремную. Стоило мне перегнуться через сиденье и, проявив чудеса ловкости, приблизить лицо к решетке, как на меня уставились два глаза миндалевидной формы.

Существующие отдельно от всего и исполненные невыразимой печали. И некоего внутреннего знания, недоступного простым смертным. В тот самый момент я вдруг вспомнила о Jay-Jay. Вспомнила и сразу же забыла.

– Ты держишь кота в клетке?

– Не сходи сума, – отмахнулся Тимур. – Какая же это клетка? Это самая обыкновенная переноска. Они в любом магазине для животных продаются. Очень удобная вещь.

– Да уж, удобная…

Глаза за решеткой мигнули, а из темноты снова донеслось призывное «мау-у-у».