Битвы божьих коровок - Платова Виктория - Страница 61

Лампа “Грешница”.

Подарок на внеплановое Рождество.

Мозги Пацюка заработали с бешеной скоростью. Лампа “Грешница” – вот его пропуск в закрытый сад наслаждений!

– Вот, – самым независимым тоном произнес Пацюк. – Продаю.

– Почем? – Пудовая лапа охранника потянулась к произведению искусства.

– Пятьсот.

– Рублей?

– Долларов. – Пацюк затаил дыхание.

– Краденая небось?

– По наследству… досталась.

– Дорого.

– Дешевле только в Иностранном легионе.

При чем здесь Иностранный легион, Пацюк объяснить не мог, но его последние слова произвели на охранника благоприятное впечатление.

– Дорого… Не потянуть, брат.

– Может быть, кто-нибудь из ваших возьмет? Из обслуги? – робко предложил Пацюк.

– Может, и возьмет. Ты рискни.

– А куда идти-то?

– Сейчас прямо и вверх по лестнице. Дверь там одна, не ошибешься.

Прижав спасительницу-лампу к груди, Пацюк бросился выполнять инструкции охранника. Если бугай передумает и решит вырвать у него не только “Грешницу”, но и яйца, – шансы Пацюка невелики.

Никто за ним не последовал. Должно быть, в “Бухте Провидения” уважали частную собственность. Даже таких отстойных типов, как обладатель старой гоночной куртки с номером “21”.

Добравшись до второго этажа, Пацюк потоптался на малиновом ковре и осторожно распахнул дверь. Никогда прежде ему не доводилось бывать в кегельбанах, и открывшийся Пацюку попсовый ангар поразил его воображение.

Это было нечто среднее между школьным спортзалом и палубой большого прогулочного корабля. Для того чтобы попасть на эту палубу, Пацюку пришлось спуститься вниз по крутой металлической лестнице, увешанной шкурами животных. Вряд ли все они были подстрелены в настоящей бухте Провидения, но их обилие впечатляло.

Скатившись по лестнице, Егор прошествовал мимо закутка с металлическими шкафчиками, ячейки которых были заполнены совершенно одинаковыми ботинками. Стандартная обувка для боулинга, не иначе. Пацюк с удовольствием поменял бы покоцаные шузы Бороды на любую из этих пар. Но…

Впереди его ждали стойка бара с барменом, пара слоняющихся без дела охранников и разгоряченные метанием шаров посетители. Воздух кегельбана сотрясался от уханья и эханья, а также от торжествующего визга смазливых спутниц игроков.

Пацюк вздохнул: что ж, такое место вполне подходит для ангела. Мицуко, грациозно изгибающаяся, чтобы запустить шар, – на это зрелище, должно быть, собрался бы весь состав Страшного суда! Понаблюдав за игроками несколько минут, Пацюк отправился к стойке.

За стойкой орудовал колоритный тип с лицом кинозлодея. Совсем недавно он видел точно таких же кинозлодеев в фильме (чтобы ему пусто было!) “Падшие ангелы”. Вот только киношные плохиши были китаезами, а крошечный бармен, судя по всему, провел детские и юношеские годы в яранге на окраине Чукотского автономного округа.

Волосы бармена были забраны в хвост, а голый птичий торс украшала кожаная жилетка. А уж в количестве амулетов и медальонов, густо окольцевавших шею чукчи, Пацюк запутался, как в девственном лесу. Картину дополняли татуировки, от которых тело Хранителя Стойки блестело, как рыбья чешуя. Если бы малыш-нацмен вытащил скорострельный “узи” и принялся бы палить в белый свет, как в копеечку, Пацюк нисколько бы не удивился.

Сделав первые психологические прикидки, Пацюк осторожно присел на высокий стул перед чукчей и торжественно объявил:

– Стакан воды.

– Огненной? – осведомился чукча.

– Просто воды.

– “Просто вода” в кране течет.

Поделившись таким ценным наблюдением, чукча потерял к Пацюку всякий интерес. Он занялся протиркой стаканов и приготовлением коктейлей. И чтобы снова привлечь внимание татуированного колибри, Пацюку пришлось долго и надсадно кашлять.

– Я ищу девушку по имени Мицуко, – сказал стажер, когда бармен, звякая амулетами, приблизил к нему блинообразное, изрытое кратерами оспы лицо. В каждом таком кратере смело мог поместиться сам Пацюк вместе со своим начальником Забелиным и начальником начальника – районным прокурором…

Ничего не изменилось от того, что он произнес имя ангела вслух; вот только пальцы малыша принялись барабанить по стойке.

– Она бывает здесь?

– Зачем вам она? – У бармена была странная особенность говорить, не разжимая губ.

Слава богу, хоть какие-то подвижки! Расчет Пацюка оказался верным: Мицуко бывала здесь, и не только бывала, если бармену знакомо ее имя.

– Кое-что передать.

– Оставляйте, я передам.

– Нет. Я должен передать ей лично в руки. Некоторое время чукча соображал.

– Она назначила вам встречу?

– Да, – соврал Пацюк. – Она назначила мне встречу.

– На сегодня? – уточнил бармен.

– Да. – Если уж врать, то врать до победного конца. Глаза бармена за узкими бойницами век угрожающе блеснули. Это было предупреждение: жалких врунов закатывают в цемент, предварительно отстрелив выступающие части тела. Будь осторожен, парень. Тем более когда у тебя в руках такая глупая лампа.

– Не думаю, что она сегодня придет, – осторожно сказал бармен.

Он смотрел не на самого Пацюка, а на заветную точку на лбу, облюбованную не одним поколением снайперов. У Егора сразу же возникли неприятные ощущения в животе. Но отступать было поздно.

– А когда она придет?

– Когда захочет, тогда и придет. У нас вход свободный.

Пацюку до дрожи в коленях захотелось спросить: “А выход?”, но он сдержался. В конце концов, ничего предосудительного он не совершил, просто поинтересовался знакомой девушкой. Вот и все. Можно даже поблагодарить чукотского деятеля за исчерпывающую информацию.

– Спасибо, – сказал Пацюк и покачнулся на стуле.

– Что ей передать?

– Передайте, что заходил Егор.

– Егор. – Чукча пошевелил губами, запоминая имя. – Хорошо. Выпить не хотите?

– Нет. Я пойду.

– Может быть, сыграете? – не унимался бармен. – У нас не только боулинг, но и бильярд.

– Как-нибудь в другой раз.

– Смотрите, другого раза может и не быть. – Он не угрожал, он просто клал вишенки в стаканы с пойлом. И цеплял крошечные бумажные зонтики за мясистую плоть лимона.

– Ничего, я переживу.

Пацюк неловко слез со стула и направился к лестнице, затылком чувствуя, как его буравят глаза вытатуированной рыбы, нашедшей тихую заводь на бледном плече чукчи. И зачем он только вообще обратился к кургузому линчевателю с вопросом о Мицуко? Совсем нюх потерял! Хорошо еще, что при нем нет удостоверения – таких типов, как этот оленевод в отставке, любые удостоверения заставляют хвататься за моржовый клык!

Спустя секунду Пацюк понял, что петляет как заяц и к тому же движется на полусогнутых. А спустя еще две секунды его окатил острый приступ ненависти – и к себе, и к бармену. Сидел бы ты в чуме, Кола Бельды, а не пугал среднестатистического обывателя!

Впрочем, приступ расизма прошел, как только Пацюк добрался до спасительной двери и выскользнул из кегельбана.

Охранник у входа встретил его как старого знакомого.

– Ну что, втюхал, братан? – спросил он.

Вопрос был риторическим, поскольку “Грешница” факелом маячила в потной пацюковской руке.

– Говорят, что дорого.

– Кто говорит-то?

– Ваш парень за стойкой. Бармен.

– Вася? Нашел кому предлагать! Ему даже туалетную бумагу купить дорого!

Пацюк едва не сплюнул от досады. Неужели его мог напугать человек с простецким и ласковым, как теленок, именем Вася? На такое имя даже рыбы не клюнут. Татуированные. Ладно, черт с ним, с Васей… У него есть еще одна попытка, и он ее использует, даже если придется расстаться с таким ценным подарком.

– Он сказал, что здесь есть одна девушка. По имени Мицуко. И что она может заинтересоваться. Вы про нее ничего не знаете?

Охранник крякнул и надолго замолчал.

Молчал и Пацюк.

Молчание становилось почти неприличным, но Пацю-ку было наплевать на приличия. В конце концов, любой человек имеет право подумать.