Битвы божьих коровок - Платова Виктория - Страница 40

– Только болван (при условии, конечно, что он – не убийца) мог не проверить дом, вернувшись после двухдневного отсутствия.

Только болван (при условии, конечно, что он – редкостный болван) мог целую ночь провести рядом с трупом и даже ухом не повести. И даже не заглянуть к себе под раскладушку. И не почувствовать приторного запаха крови…

И уже не болван, а законченный идиот мог сторожить дом целый год и не поинтересоваться его историей.

А тут еще улика, найденная на полочке в ванной в квартире Мицуко… Забелин пристегнул к ней несколько других улик. Которые добыл сам, незаконно, в обход дела. И попросил Крянгэ сделать по ним заключение. Теперь оставалось только ждать визита судмедэксперта.

…Крянгэ появился в конце дня, когда Забелин, загнавший себя в угол размышлениями по скользкому сатанинскому делу, рисовал в заветной тетрадке круги, ромбы и параллелепипеды.

– Работаешь? – спросил он у Забелина.

– Пашу, – хмуро отозвался тот. – Как конь педальный.

– Как кто?

– Такие игрушечные лошади, знаешь? G педалями. Вжик-вжик. Вжик-вжик. Ну, о чем нам нашептала экспертиза?

– Ты по поводу того, что мне дал? Слушай, где ты вообще это надыбал? – Нос у Крянгэ подозрительно лоснился, что было первым признаком сжирающего эксперта любопытства.

– Сначала официальное заключение, – отрезал Забелин.

– Ну хорошо. Смерть гражданки Алексеевой Е. С. наступила в субботу вечером, между десятью тридцатью и одиннадцатью часами, в результате…

– Да сам я знаю, в результате чего! – заорал на Крянгэ Забелин. – Что дальше?

– А дальше у меня для тебя интересное известие, – улыбаясь, сказал тот. – Незадолго до смерти девушка имела сексуальный контакт.

– Действительно интересное…

– Тебя, я смотрю, это совсем не волнует…

– Отчего же… Волнует. Сексуальные контакты являются моим приоритетом.

– Тогда продолжу. В каминной золе содержатся небольшие фрагменты ткани. Скорее всего – это одежда жертвы. Сожжена практически полностью. Кроме одежды, жгли еще какие-то бумаги, довольно жесткие, возможно – кусочки картона. На это указывает специфический состав пепла. Бумаги эти жгли уже после того, как одежда была уничтожена.

– Что еще?

– Теперь по поводу нитки, которую мы извлекли у нее из-под ногтя. Нитка – достаточно плотная, от красной фланелевой рубашки…

– Неужели кто-нибудь до сих пор носит фланелевые рубашки?

– Не кто-нибудь, а скорее всего убийца. Что касается микрочастичек кожи… Опять же у нее под ногтями… Экспертиза по ним займет чуть больше времени. Но к концу недели, думаю, справимся. А группу крови предполагаемого убийцы могу сообщить тебе уже сейчас. Четвертая группа, резус отрицательный…

– Н-да… – Забелин откинулся на спинку кресла. – А у самой жертвы?

– Вторая, резус положительный.

– А у Спасского?..

Крянгэ надолго замолчал. А потом произнес с едва скрытой досадой:

– Первая, резус положительный.

– И что мы имеем, Федор Игнатьевич? – Что?

– А имеем мы полную задницу. Как я, впрочем, и предполагал. Да, если тебе интересно… Феликс Спасский длительное время состоит на учете в одном частном пикантном кабинете… После тяжелой травмы три года назад… Короче, он импотент… Во всяком случае, был им до последнего времени.

Лицо Крянгэ исказила гримаса, и он инстинктивно прикрыл рукой пах.

– На себе не показывай, – посоветовал Забелин.

– Бедняга… – Крянгэ принялся интенсивно плеваться через левое плечо.

– Так что твое сообщение о романтическом соитии в жилу, как ты понимаешь… Ладно, оставляй мне это чертово заключение, я попозже с ним ознакомлюсь. Что с моей просьбой?

– Ну, наконец-то! А то заключение, заключение…

Крянгэ бросил на стол Забелина красную папку, присел на стул и принялся постукивать пальцами по еще одной папке. Зеленой.

– Зеленый – цвет надежды. Колись, – воззвал следователь к эксперту.

– Может быть, ты мне объяснишь для начала?

– Все будет зависеть от того, что ты мне принес.

Крянгэ, невольно поддавшись торжественности момента, раскрыл папку и хорошо поставленным голосом взвыл:

– Начнем с волос. Структура образца “а”, найденного в квартире убитой, и образца “б”, предоставленного эксперту Крянгэ Ф. И. следователем Забелиным Д. К., абсолютно идентична. Из чего следует вывод, что волосы эти принадлежат одному человеку.

– Дальше.

– Пункт второй. Отпечаток большого пальца правой руки, обнаруженный на бокале в квартире убитой, и отпечаток, предоставленный эксперту Крянгэ Ф. И. следователем Забелиным Д. К., полностью совпадают. Из чего следует вывод, что отпечатки эти принадлежат одному человеку.

– Да… Одному человеку.

– И ты знаешь, кто этот человек?

Забелин поднялся и принялся ходить по кабинету. – Возможно, Федор Игнатьевич. Возможно… И все равно, кем бы он ни был… Я не понимаю, как они попали в особняк! И он, и девушка… Свидетели утверждают, что к особняку никто и близко не подходил…

– Ну, на свидетелей в таких делах…

– Их было трое! Трое свидетелей. Ты понимаешь – трое. Они работали на открытой площадке, в том крыле, которое выходит на “Чертову мельницу”. Я сам ее видел… Оттуда хорошо просматривается вход в особняк… Начали в субботу, в восемь утра. Там же и обедали. И закончили в половине двенадцатого ночи. И никого в особняке не было.

– Стало быть, уходящего Спасского они тоже не видели?

– Нет. Но это не противоречит показаниям самого Спасского. Он ушел в половине седьмого, в сторону Юкков. Там вышел на трассу. Говорит, что поймал попутку. Так что видеть они его не могли. И вообще видели сторожа крайне редко, даже когда он был в доме. Спасский мог неделями не выходить из особняка. Слыл затворником.

– Чем же он там занимался? – удивился эксперт.

– Не знаю. Писал свои исследования… Пишущая машинка в наличии, а что еще нужно импо… Человеку в его положении, – тотчас же поправился Забелин.

А Крянгэ снова трижды сплюнул через левое плечо.

– Значит, твои свидетели утверждают, что Спасского они не видели, – закончив магический ритуал, сказал он.

– Да.

– А что, если эти трое…

– На объекте их пятеро.

– Неважно. Что, если эти трое… или пятеро лгут? – осторожно спросил Крянгэ. – Если это они сами, так сказать, совершили надругательство? И в данном случае имел место сговор…

– Сговор хохла, молдаванина и таджиков? Да еще в России… Ты надо мной смеешься. Они нелегалы, по шестнадцать часов работают, всего боятся, лишний раз с объекта не выходят… Даже в магазин не заглядывают. Это и Спасский подтвердил. И парень, который к ним приставлен. Ты же их видел, Игнатьич! Дремучие люди.

– Вот именно. Дремучие люди с первобытными инстинктами, – Крянгэ задумчиво дернул себя за ухо.

– Интересно, как ты себе это представляешь? Владелица приезжает в особняк, в котором, по утверждению Спасского, была только один раз. И это, заметь, в течение года… А потом ей попадает шлея под хвост, и она неожиданно решает приехать. И приезжает, когда сторожа нет на месте. И на нее тотчас же набрасывается свора из пяти человек?

– Я просто высказал версию…

– Ты же эксперт, Игнатьич, – Забелин укоризненно покачал головой. – Есть разница между тем, когда насилует один человек или когда насилуют пять?

– Анализ спермы мы проводим…

– Молодцы, – похвалил Забелин эксперта. – Думаю, что следов на теле было бы больше. А так – перерезанное горло и сломанный ноготь. Только и всего.

– Только и всего, – как эхо повторил эксперт.

– И вообще их слишком много, чтобы сговориться. И чтобы давать совершенно идентичные показания. И не путаться в них. И потом… Зачем им городить весь этот огород с сатанинским алтарем, а потом бить во все колокола и вызывать милицию? И привлекать к себе всеобщее внимание? Нет, огласка им не нужна. Им деньги нужны. Чтобы семьи кормить в ближнем зарубежье. Ведь нет же никаких гарантий, что после этого случая их не выкинут со строительства… А если уж взыграли инстинкты, как ты говоришь, – дремучие… Куда проще прищучить дамочку на нейтральной территории, где-нибудь на полянке, у пенька с опятами… Сделать свое дело и зарыть труп тут же… А? Они ведь не знали, что сторожа в особняке нет. И не знали, когда он вернется…