Анук, mon amour... - Платова Виктория - Страница 39

– Он расстроился из-за того, что самоубийство не состоялось?

– Возможно. Но здесь существуют нюансы, господин Бланшар. Это было разочарование мужчины, которому женщина отказала в близости. Ключевое слово здесь – близость. Близость, а не разочарование. Я бы еще добавила – плохо скрытая ярость. Короче, так выглядят все мужчины, когда им… крутят динамо.

– Как сказал бы один парижанин, ваш близкий друг.

– Именно.

– Вы намекнули, что если бы не инцидент на Понт-Нефе, то никакого знакомства не произошло.

– Да. Пока мы глазели на этого идиота, О-Сими, возможно, что-то решила для себя. И когда парень вернул фотоаппарат и поблагодарил ее по-японски…

– А он поблагодарил ее по-японски?

– Он просто повторил запомнившееся ему слово. Аригато. Думаю, О-Сими посчитала это хорошим знаком. Она назвала ему свое имя. А он назвал свое.

– И как же он представился?

– Кристобаль.

– Кристобаль?

– Вижу, вы удивлены… Кристобаль, испанец, который живет в Париже. Недаром он показался мне похожим на матадора…

– Значит, Кристобаль, испанец.

– Что-то не так?

– Нет, ничего. Продолжайте.

– Думаю, разговорник умилил его еще больше…

– Какой разговорник?

– О-Сими совсем не говорит по-французски. Несколько общих фраз, не более. Она носила с собой разговорник.

– А зачем ей нужен был разговорник? Вы-то ведь прекрасно знаете французский…

– Это же так просто, господин Бланшар. Во-первых, я сопровождала ее не всегда. А во-вторых… Если на улице подвернется какой-нибудь симпатяга? Проще всего завязать с ним знакомство при помощи разговорника, не так ли? Задать какой-нибудь вопрос. Ну кто сможет устоять и не помочь хорошенькой японке? Именно такая языковая беспомощность и умиляет. Я сама неоднократно это проделывала… Когда хотела с кем-нибудь познакомиться.

– Развлечения женщин?

– Невинные женские хитрости.

– Это вы подсунули ей идею с разговорником?

– Т-сс… Мне так хотелось изменить жизнь О-Сими. Разве можно меня в этом винить?

– Следовательно, знакомство состоялось?

– Ну конечно.

– Вы слышали, о чем они говорили?

– Что-то очень незначительное. О чем говорят люди в первые минуты знакомства? Да, именно тогда он и сказал, что он испанец и что живет в Париже.

– А ваша подруга?

– Что она в Париже впервые и ничего здесь не знает. И что ее интересуют достопримечательности…

– Да уж… Достопримечательности. Дальше достопримечательностей дело не пошло?

– Она представила нас друг другу. Так и сказала: «Это моя подруга Омацу».

– Зачем? Ведь у нее, насколько я понял, уже имелся печальный опыт представлений.

– Не знаю… Может быть, именно поэтому. Она попыталась еще раз испытать судьбу. И, кажется, ей повезло.

– Повезло… То есть этот Кристобаль не проявил к вам никакого интереса?

– Я держала скрещенные пальцы за спиной.

– Она назначила ему встречу?

– Это было бы не совсем прилично. С точки зрения О-Сими, разумеется. Она сообщила лишь, в каком отеле остановилась. Мужчине всегда нужно оставлять право на выбор…

– Вы продолжили вечер втроем?

– Конечно же нет. Мы расстались, как только экскурсия закончилась. Тем более что Кристобаль был не один.

– Не один?

– С ним была пожилая женщина… Она есть на одной из фотографий… Случайно попала в объектив. Подождите, сейчас я найду снимок… Вот. Вот он. Это та самая женщина. Не очень-то она была довольна нашим общением. Да, она определенно была недовольна, старая кошелка…

– Простите?

О-о… Не обращайте внимания, господин Бланшар. Издержки изучения французской бульварной литературы… Потом, когда мы познакомились, Кристобаль даже назвал ее имя. Сейчас… О-Сими сказала: «Это моя подруга Омацу». Он тоже отрекомендовал ее подругой. Нет… Не вспомню…

– Может быть, Линн?

– Линн? Я не совсем уверена, но, по-моему, Линн. Да, Линн… Вы и это знаете?

– Да.

– Вы нашли его? Нашли Кристобаля?

– Уж кого мы точно не найдем, так это Кристобаля.

– Вы подозреваете, что он… причастен?

– Свои подозрения я выскажу вам чуть позже… Значит, вы утверждаете, что между О-Сими Томомори и этим… Кристобалем вспыхнул роман?

– На следующий день мы с О-Сими отправились в «Галери Томи», прикупить кое-что из гардероба. Это была моя идея, в критических ситуациях шопинг заменяет женщине петтинг. А ремешок для часов идет по цене французского поцелуя… как говорит один парижанин, мой близкий друг. О-Сими весь остаток вечера выглядела грустной, не очень-то она верила в затею с романтическим знакомством…

– И как, приобрели ремешок для часов?

– До ремешка дело не дошло. Пара блузок, пара модных журналов и кашемировый шарф. О-Сими все порывалась купить себе туфли, я с трудом ее отговорила. Потом мы выпили кофе и расстались. У меня была деловая встреча.

– А ваша подруга?

– Кажется, она отправилась в гостиницу. Мы договорились встретиться вечером, я должна была заехать за ней в шесть. А в пять она позвонила и сказала, что встреча отменяется, что испанец был в гостинице и оставил ей записку.

– Записку?

– Он назначил ей свидание.

– Где?

– У площади Конкорд. Записку я видела сама, О-Сими показывала ее мне.

– Зачем?

– Она была восхищена почерком. Смуглый и страстный, именно так она выразилась. Ключевое слово здесь – страстный. Ей не хватало страстности в японских мужчинах, она считала их чересчур прагматичными.

– Смуглый и страстный, тьфу ты… Как поэтично. Кстати, записку обнаружили среди других ее вещей… Вы не знаете, кто такая Кейко… Тама… Тами… вот черт…

– Кейко Тамэёси?

– Да. У японцев довольно сложные фамилии…

– Европейцев они раздражают, знаю. А Кейко – еще одна наша токийская подруга. Кейко преподает историю в средней школе, она единственная, с кем О-Сими дружна в Токио. А почему вы спросили о Кейко?

– Видите ли… Кроме записки было еще и письмо, адресованное Кейко Тамэ… Адресованное Кейко и почему-то не отправленное. Скорее всего, ваша подруга его не дописала. Хотя и тех семи листов было бы вполне достаточно, на мой взгляд.

– Она любила писать длинные письма… Что же в нем было?

– Хм… Думаю, ваш близкий друг оценил бы его по достоинству.

– Что вы хотите этим сказать?

– Поскольку вы женщина широких европейских взглядов…

– Не смущайтесь, господин Бланшар.

– Короче, ключевое слово в нем – э-э-э… спаривание. Пруст, правда не упоминался.

– О-Сими подробно описывала свои отношения с этим красавчиком Кристобалем?

– Я бы сказал – в деталях.

– Ну что ж, О-Сими хотела романа в духе Эммануэль. Его она и получила. Я нисколько не удивлена. Тем более что и мне она поведала некоторые пикантные подробности. Я не удивлена.

– Значит, вы виделись в промежутке между пятнадцатым и двадцать вторым мая?

– Всего лишь один раз. Я принесла ей фотографии… О-Сими говорила только о нем. О том, что они встретились и теперь почти не расстаются. О том, что он фантастический мужчина, что работает моделью. Что…

– Продолжайте.

– Знаете, о чем я сейчас подумала? Кроме того, что он модель, ничего экстраординарного я из разговора не вынесла. Все остальное относилось скорее к эмоциональной сфере. Ну и к экскурсу в анатомию…

– Вас это удивляет?

– Нисколько. Я и сама бывала влюблена и вела себя точно так же. Вспомнила… О-Сими намекнула, что он собирается уйти с подиума и организовать собственный бизнес. Это шло в рекламном блоке «какой он цельный человек». И было еще что-то о его детстве.

– Интересно.

– Ничего интересного. Все крамольные детские тайны похожи друг на друга. Да и взрослые тоже, уж поверьте специалисту по бульварной литературе…

– Ну да. У каждого есть свой Рики-морячок…

– Не поняла?

– Это так, к слову…

– Хорошая фраза, вы не подарите ее любознательной аспирантке, господин Бланшар?

– Конечно.

– И еще насчет фраз. О-Сими не знала французского.