Собака тоже человек! - Платов Сергей - Страница 44

— Да что я там съел? Так, заморил червячка, — довольно протянул я. Значит, все-таки видела, какой я ловкий и бесстрашный.

— Ну и червячок там у тебя в желудке завелся, тебя легче прибить, чем прокормить.

— Кто хорошо ест, тот хорошо спит. Пойдем-ка домой, что-то я сегодня намаялся.

— Если бы не твоя безобразная драка, мы бы уже давно были дома.

— Между прочим, драка была замечательная.

Мы смогли продолжить столь бесцеремонно прерванный путь. Интересно, а у Антипа медовуха водится или он под стать доченьке, рела… релака… Ну, в общем, делает то, после чего жить не хочется. А Селистенка-то чегой-то на меня дуется. И чем я ей опять не угодил? Вроде хорошо посидели, неплохо поели, чудно пошалили. Наверное, она до сих пор происков черного колдуна боится, надо ее подбодрить.

— Слушай, Селися, а пойдем прямо сейчас с Гордобором разберемся! А будет ерепениться, я его под желудями похороню.

— Еще раз назовешь меня Селисей, подсыплю яду в еду.

— Значит, твоему ненаглядному Феликлистику можно, а меня сразу ядом?

— Мы с ним выросли вместе, а тебя я всего пару раз и видела.

— Зато я всегда рядом с тобой, а он даже погулять не захотел.

— Может, у него дела неотложные были. Он ведь как-никак наследник престола.

— А… Вот, значит, в чем тут дело. Мол, мы только наследников любим? Куда уж мне, простому псу, до княжеского сына. Мне позволено только жизнью за тебя рисковать.

— Чего ты разошелся? — оторопела Селистена. — Если я тебя чем-нибудь обидела, то извини.

Я гордо поднял свой нос и на подгибающихся лапах попытался ускорить ход (все-таки милая заварушка отняла у меня много сил). Странно, чей-то на меня нашло? Вроде она ничего плохого мне не сказала, а обидчивым я вроде никогда не был. Это, наверное, я медовухи недопил. Говорил же, что надо еще взять. Но теперь уж ничего не поделаешь, придется держать марку, обиделся — значит, обиделся. Но, конечно, если она попросит прощения, то я ее прощу. Причем почти сразу.

— Даромирушка! — Селистена быстро догнала меня, схватила за шею, остановила и села передо мной на корточки. Она оказалась даже ниже меня.

— Что?

— Прости меня, пожалуйста. Поверь, я очень ценю все, что ты для меня сделал. И то, что в этот трудный момент ты остался со мной, я никогда не забуду. Я не хотела тебя обидеть. Ну а Феликлист действительно сын князя, но титул для меня никогда не имел никакого значения.

Порядок, извинения получены. Я сегодня добрый, так что я их приму.

— Ладно, проехали.

— Вот и отлично. Пошли побыстрее домой, уже темнеть начало, а я папеньке обещала прийти засветло.

— Пошли, только не очень быстро, хочется воздухом подышать.

Уфф. Что-то у меня с лапами не то. Голова соображает отлично, а лапы еле передвигаю, наверное, что-то съел. Но ничего, ночью все равно никаких происшествий не предвидится, тут и Антип расстарается, да и Гордобор пока на новый шаг не решится. Ну не стая же у него спиногрызов в амбаре сидит в самом деле.

Селистена шла молча, только время от времени подозрительно шмыгала носом.

— Ты чего такая грустная, хорошо же посидели.

— Посидели хорошо, а что толку-то?

— Не понял, какой тебе толк нужен?

— Так дела-то наши практически не обсуждали, что дальше делать, не знаем.

— Да чего тут говорить! Если к тебе этот старикашка сунется, я его в бараний рог сверну! Я, конечно, мирная собака, но не люблю, когда наезжают на людей, которые мне дороги.

— Так я правда тебе дорога? — ухватилась за случайно брошенное слово Селистена.

И чего она вечно к мелочам цепляется?

— Так вот, сами на рожон лезть не будем, но и спуску агрессору не дадим.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— И вообще, чем больше думаю об этом предсказании, тем больше убеждаюсь, что оно не лишено смысла. Но накаркал неприятности на себя сам Гордобор. Ну посуди, еще пару дней назад мы с тобой даже думать не думали о том, что есть на свете какой-то колдун и что неплохо было бы ему бороденку обкорнать и навсегда отучить злодея спиногрызов в спальни девицам запускать. А теперь мы просто вынуждены отвечать на развязанные агрессивным поведением колдуна военные действия. И вот что я тебе скажу: если он еще раз к тебе прицепится, я исполню предсказание и действительно создам ему проблемы, не совместимые с его черной жизнью. Я ответил тебе?

— Да, ты просто прелесть! Лохматая, голубоглазая прелесть. Во всяком случае, сейчас.

Вот это я люблю. И в общем и целом я абсолютно согласен с Селистеной — я действительно такой.

До дома мы добрались без происшествий. Правда моя душа хотела петь, а эта зануда вцепилась мне в шерсть и долго шипела, что мои песни распугают всю округу. Да что она понимает в собачьей жизни?! На небе уже проявилась чудная и почти полная луна, такая красивая, ну как тут не подвыть? Ведь душа-то просит.

Стоп. Луна… Если отбросить романтику (а сейчас это очень сложно), то полная луна будет совсем некстати. Именно в это время Гордобор сможет действовать на всю катушку. Через пару деньков он будет силен как никогда. Да и нечисти в его распоряжении в период полнолуния изрядно прибавится. А ну его, где наша не пропадала! Ничего, и с ним проблемки перетрем, авось обойдется. Чай, не лаптем щи хлебаем, а шершавым языком, им действовать сподручней.

Кузьминична встретила нас у самых ворот. Ах, ох, тыдым, сюдым, где была, почему так поздно? На меня попыталась наехать, но посмотрела в мои чистейшие глаза и зловеще пообещала:

— А с тобой, дурень усатый, я завтра поговорю.

Чудо, а не женщина! Мне бы водички студеной попить да на перинку пуховую прилечь. А наставления можно оставить на завтра, за ночь я никуда не денусь. Утро вечера мудренее.

Кузьминична, а у тебя, случайно, медовухи не найдется где-нибудь в загашнике?

Старая нянька внимательно поглядела на меня, но разговаривать, конечно, стала со своей худосочной кровиночкой:

— А где вы, собственно, были?

— Да так, гуляли.

— Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

— Да, нянюшка. А вот Шарику, похоже, нехорошо.

Мне нехорошо?! Да мне отлично. А насчет медовухи — это я так, о завтрашнем дне подумал. Я себя знаю, как проснусь, так малюсенький стаканчик будет мне просто необходим.

— Он что, съел что-то не то или, может, выпил? — Голосок Кузьминичны стал колючим, а взгляд так и буравил мою бедненькую лохматенькую головку.

Да то я съел и тем более то самое выпил. Я что, не заслужил хорошего обеда и капельки медовушки?

— Значит, как я понимаю, ужинать вы не будете?

Нет, не будем, спасибо большое. Мелкая тоже поела, правда, как обычно. Извините, но уговорить ее нормально пообедать я не смог, все мои попытки разбились вдребезги о ее упрямство.

— Ну не будете так не будете. Проходите в дом, там Антип уже заждался. Какие-то новости у него. Судя по всему, не очень добрые.

Надеюсь, ничего серьезного? А то я сегодня ночью не боец, устал, еле на лапах стою.

— Да кто его знает? Зайдите к нему, он расскажет. А насчет ночи не волнуйтесь, тут стражи столько, что плюнешь — в ратника попадешь.

Ну и отлично.

— Кузьминична, а с кем ты только что говорила?

Я и не заметил, что весь наш странный разговор Селистена стояла молча и только следила за нами. Честно говоря, я и сам до сих пор не очень понимаю, читает нянька мои мысли или угадывает. Но ведь если вдуматься, то какая, собственно, разница? Главное, что понимает.

— Да с тобой, с кем же еще? — как ни в чем не бывало ответила Кузьминична.

— Так я же молчала.

— Ну и что? Я и так тебя насквозь вижу, — кинула старушенция и отправилась в терем. И уже у самого крыльца добавила: — И не только тебя.

Дверь за Кузьминичной закрылась, и Селистена бросилась на меня, будто голодная щука на сонного карася.

— Как вы разговаривали? Это точно была не телепатия, её бы я почувствовала, благо научилась уже.

— Чего ты кричишь? Я же тебе еще в прошлый раз сказал, что настоящая женщина меня всегда поймет без слов, впрочем, как и я ее.