Собака тоже человек! - Платов Сергей - Страница 35

А что, может, так и поступить? Ну с какой, собственно, стати я должен заботиться об этом рыжем чудовище? От смерти я ее уже два раза спас, ну и хватит с нее. А что я вообще могу? Я и колдовать-то толком не сумею в таком обличье, а серебряным когтем да собачьими зубами против черного колдуна высшей ступени много не навоюешь.

Хорошо говорю, складно. Но себя, конечно, не обманешь — никуда я не уйду. По крайней мере, пока не удостоверюсь, что хозяйке ничего не угрожает. Привязался я к ней и вообще-то без ложной скромности могу заметить, что и она ко мне. Да и единственный, кто в этом городе может защитить Селистену, это я.

Решение принято, мосты сожжены, только вперед… Они еще не знают, с кем связались! А когда узнают, будет уже поздно. Я в деле, ерунда отнекиваться, поздняк метаться!

Но чтобы эффективно бороться с неприятелем, надо обладать хоть какой-нибудь информацией. Видимо, и Гордобор хочет немного разобраться в столь нетипично развивающейся ситуации. А в том, что ночные приключения — дело рук премьер-боярина или его мелкого слуги, я не сомневался ни капли.

И попробуйте убедить меня в обратном! Нет уж, не надо быть гениальным аналитиком, чтобы не связать неожиданно появившейся в спальне Селистены парочки горных спиногрызов с той злобой, которая исходила от черного колдуна. Приручить этих тварей без черного колдовства просто невозможно. Так что твоя это работа, премьер-боярин, ну или этого мелкого пакостника — Филина. Да и приглашение на разговор по душам только подтверждает мое мнение.

Вот и мой собеседник явился. Пунктуален, как все оборотни. Нервничает, головой вертит, небось видел, как я из зала выбежал — и рассчитывал, что я уже буду на месте. Шалишь, братец! Мало ли у меня какие дела образовались.

Прошло еще минут десять, прежде чем Филин попытался наладить со мной телепатическую связь. Великие колдуны, такие как Серогор, могут связываться друг с другом на расстоянии многих сотен верст. Но это достигается при максимальной концентрации магической энергии, чего можно добиться только годами тренировок. А передача мыслей на небольшое расстояние доступна многим. Я не знал, насколько силен в колдовстве Филин, и постарался перекрыть ему доступ к моей многострадальной голове. Оказалось, что вовремя. Как и в прошлый раз, у меня резко заболела голова, но я уже был готов к такому раскладу: моя защита не оплошала и выстояла. Отлично, еще одно очко в мою пользу.

Ну что за пакостник этот Филин? Лезет, куда его совсем не зовут. Вона виновница всех моих проблем, Селистенка, влезает в голову без стука, по-хозяйски, и никаких проблем. Но, во-первых, ее там ждут, а во-вторых, она в некотором роде моя хозяйка. А этот оборотень с какого перепугу по моим мыслям бродит? Лично я его туда не приглашал.

Еще минут пять Филин метался по беседке, крутил башкой и, судя по всему, собрался уходить. Клиент готов, пора идти.

Я сладко потянулся, не менее сладко зевая, похрустел косточками. Вообще, в собачьем обличье, я заметил, наибольшее удовольствие можно получить, именно совмещая два этих процесса. А если еще при этом вытянуть передние лапы и прогнуться на них, то блаженство наступает полнейшее. Впрочем, что я распинаюсь, вам все равно этого не понять.

Я выбрался на бережок и степенно направился к беседке. Пауза, что я выдержал, произвела на Филина именно то впечатление, которого я и добивался. С него почти слетела маска вежливости и учтивости, голос слегка дрожал, а глазки бегали с удвоенной скоростью. Именно в таком состоянии и делаются ошибки, но для закрепления результата надо еще подлить маслица в огонь.

— Ну? — устало бросил я, удобно располагаясь на полу.

— Вы опоздали, — заскрипел Филин.

— Ну, — согласился я.

— Воспитанные люди так не поступают…

— Я не совсем человек, да, судя по всему, ты тоже, так что хорош бакланить и звони о делах.

Филин поморщился (какие мы нежные!), но сумел взять себя в руки и продолжил:

— Насколько я знаю, в данном обличье вы находитесь совсем недавно. Прежнего Шарика я помню отлично это был обыкновенный пес, правда, хороших кровей.

Я показательно зевнул и продолжил гнуть свою линию:

— Ну.

— Ни я, ни мой хозяин лично к вам ничего плохого не имели. Однако произошел нелепый конфликт на пристани, потом вы ночью спутали все наши карты…

— Погоди, я чей-то не понял, ты мне будешь всю мою биографию рассказывать? — резко перебил я.

— Нет, — осекся карлик, — это было необходимо, чтобы перейти ко второй части разговора.

— И сколько будет всего частей? Лично у меня мало времени, чтобы тут с тобой прохлаждаться. Не тяни, переходи к сути.

— Да, конечно. Я и пытаюсь. Мой хозяин, великий Гордобор, поручил мне передать вам свое предложение.

— Не надоело на дядю шестерить? — между делом поинтересовался я.

— Я не шестерка, я почти друг, — скрипя зубами, проговорил Филин.

— Ага, только что же ты не за княжеским столом сидишь, а по беседкам с левыми предложениями носишься?

Видимо, я тронул больное место — Филин позеленел, но все-таки продолжил:

— Мои взаимоотношения с премьер-боярином к нашему делу не относятся.

— Не к «нашему», а к «вашему». Лично меня все, что ты тут пробакланил, не колышет.

— Так вы мне договорить не даете! — взмолился переговорщик.

— Ладно, ври дальше.

— Так вот, на чем это я остановился? — Филин явно был в растерянности.

— Ты че! Я еще тебе подсказывать должен, да? Ты меня за кого держишь! — Для полноты ощущений я даже немного привстал.

— Да нет, что вы?! Просто дайте мне договорить.

— Ну.

— Так вот, великий Гордобор не видит вашей личной выгоды в пребывании в Кипеж-граде и предлагает вам за солидное вознаграждение покинуть наш город. Все равно: в обличье ли пса или восстановив ваше истинное. Это место находится под контролем Гордобора, и двум колдунам здесь будет тесно. Повторяю, лично к вам у него претензий нет.

— И сколько твой хозяин намерен мне заплатить, если я завтра же исчезну из города? — лениво протянул я.

— Мой хозяин — щедрый человек, и, думаю, пятьдесят золотых монет вполне приличная сумма для такой маленькой услуги.

— Мало.

— А сколько бы вы хотели?

— Двести.

— Сколько? — переспросил оборотень.

— Ты что, глухой?

— Вроде нет, но мне показалось, вы назвали цифру двести.

— Ты не только глух, но и туп, — спокойно резюмировал я и перевернулся на другой бок.

— Позвольте, но двести монет только за то, что вы уйдете из города, — это слишком много.

— Это не за то, что я уйду, а за то, чтобы не мешал вам обтяпывать свои темные делишки. А за это двести монет не такая уж большая сумма. Уверяю, что одно моё присутствие здесь обойдется вам значительно дороже.

— Позвольте полюбопытствовать, а почему вас так заботит судьба Селистены?

— Не позволю.

— Но, может быть… — начал было Филин, но я резко пресек его попытку:

— Нет, не может.

— Впрочем, если вы согласны на мое предложение, то этот вопрос не существенный. Думаю, что могу взять на себя ответственность и согласиться на двести монет.

Вот это да… Двести золотых монет — это целое состояние! И Гордобор готов их заплатить, чтобы прикончить рыжую. Положение оказалось даже серьезней, чем я рассчитывал. Чем же боярышня им так мешает? Мне, конечно, тоже несколько раз хотелось ее от души цапнуть, но так. это из-за ее колючего языка. А ни Гордобор, ни Филин в беседах с рыжей язвой вроде замечены не были. В чем же тут дело?

— Ладно, по рукам! — Я кинул взгляд на мои мохнатые конечности и поправился: — Точнее, по лапам. Вы башляете мне двести монет, а я линяю из города.

— Отлично! — Филин, не скрывая радости, протянул мне потную ладошку.

— Но при одном условии.

— Каком? — Оборотень резко отдернул руку.

— Ты расскажешь мне, почему вы так хотите извести Селистену.

Филин опечалился. Обсуждение этой стороны, без сомнения, не входило в его планы. Маленькие глазки забегали, и оборотень явно начал придумывать какие-то отмазки.