Собака тоже человек! - Платов Сергей - Страница 16

— Золотой — тому, кто Филина вытащит!

Это хозяин о своей мелкой нечисти забеспокоился. Точно, этот оборотень, любитель холодной воды, мне сову напоминает! До приличной птицы, конечно, не дотягивает, а вот Филин будет в самый раз. Маленький, шустрый, но с острыми, как кинжалы, когтями и сильнейшим клювом. Его, видимо, никто в городе всерьез не воспринимает, а зря… Это черному колдуну очень выгодно.

Сам себя не похвалишь — никто не похвалит, а это несправедливо. Так что начинаю себя хвалить: ты, Даромир (то есть я), просто молодец! Все сделал чисто и аккуратно. Никто даже и не понял, что произошло. Поскользнулся этот Филин сам, а я тут ни при чем, я от хозяйки вообще не отходил ни на шаг.

Конечно, за золотой нашелся желающий освежиться, и через минуту, подкинутый сильными руками одного из стражников, неудачливый убийца как пробка из бутылки вылетел на пристань. Отряхнулся он действительно как птица и взглянул на меня. Родной, а что это ты на меня так уставился, я вроде не павлин? Преданных собак никогда не видел?

Во взгляде Филина перемешалась лютая злоба и вполне искреннее удивление. Похоже, он не очень поверил, что я обычный пес, каким бы наивным и глупым (а умище-то я куда дену?!) я ни пытался сделать мой взгляд. Но это в общем-то не мои проблемы, думаю, сегодня покушений больше не будет, а завтра не будет уже меня.

Наша дуэль взглядами быстро закончилась моей победой. Филин что-то буркнул своему хозяину и как сквозь землю провалился. Это устраивало меня как нельзя больше.

Князь с боярами важно проследовал мимо нас по направлению к городу, а за ним, противно хихикая, направился княжеский сынок Феликлист с друзьями. Странный он какой-то, и что в нем Селистена нашла? Наверное, я так никогда и не пойму женщин, уж лучше бы влюбилась в одного из шумных молодцев. Красивы, плечисты и смеются, а не хихикают. Да и к тому же вожак их явно бросает на рыжую весьма красноречивые плотоядные взгляды.

Ан нет, на витязей боярышня даже не взглянула, а Феликлист не взглянул в ее сторону. Постепенно пристань опустела.

Не понравились мне эти протокольные мероприятия. Все как-то наигранно, неестественно. Да и главные действующие лица мне не приглянулись. Бодун, как мне показалось, не очень-то любит заниматься своими прямыми обязанностями и именно поэтому приблизил к себе и боярина Антипа и премьер-боярина Гордобора. Откуда же ему знать, что его правой рукой стал черный колдун. А такие колдуны думают прежде всего о своем благе, и уж точно не о государственных заботах. Я, конечно, тоже не корзинка с фруктами, но по сравнению с Гордобором просто ягненочек. Про Филина противного вообще говорить не хочу.

Может, рассказать Антипу, какой у него серьезный конкурент, да еще почему-то невзлюбивший его дочку? Нет уж, не делай людям добра — не получишь зла. А потом, он мне банально не поверит: я для него воришка и обманщик, да к тому же еще и беглый колдун, приговоренный к смерти. Осерчает — и к моим подвигам прибавится еще клевета на государственного человека. Конечно, это не сильно ухудшит мое положение (что может быть хуже казни?), но я и за то, что совершил, не готов отвечать, а уж за правду и подавно.

Ну их всех, меня политические дрязги не интересуют, все равно вечером исчезну из этого города. Жили они без меня и дальше проживут.

Пока я предавался рассуждениям, княжеский кортеж практически скрылся из виду за городской стеной. Селистена в очередной раз издала полный безутешного горя вздох и пошла, шмыгая конопатым носом, вдоль реки в противоположную от города сторону.

Ну что ж, не имею никаких возражений, в городе я достаточно покуролесил, так что небольшая прогулка по берегу красивой реки будет как нельзя кстати. Побегаю, косточки разомну, птиц погоняю. В человеческом обличье к бегу (как и к физкультуре в любых ее проявлениях) я относился очень прохладно. Сами посудите, я же колдун, мне просто по статусу не положено быть суетливым. Спокойная, рассудительная степенность — вот манера поведения колдуна. Такая уж наша тяжелая колдунская доля. В скиту, конечно, нас научили и плавать, и бегать, и прыгать, но, если честно, тут я был не лучшим. А зачем, спрашивается, натирать мозоли и лазить по деревьям, постоянно рискуя сломать себе шею, если можно обернуться белкой и в мгновение ока стать самым ловким скачущим по веткам зверем в лесу. Или, к примеру, бегать как оглашенный по лесным тропинкам (типа бег по пересеченной местности очень полезен для отроков), когда хлоп — и ты заяц длинноухий, зато скоростной. Странные у меня были наставники!

Так вот, в моем лохматом обличье вдруг захотелось побегать, да не просто побегать, а поноситься сломя голову. Слава богам, в человеческом обличье меня такая напасть не посещает (тьфу-тьфу-тьфу).

Как только отошли от города и добрались до небольшого лесочка, я дал себе волю. Первым делом разогнал наглых сорок, которые что-то живо обсуждали на старой рябине. Я метнулся словно молния (что странно при моих не маленьких габаритах), и спустя минуту в моих зубах оказался первый трофей — длинное черное перо из хвоста зазевавшейся сороки. Как говорится, «ничего личного», просто под взрыв энергии попала. Когда я похвастался добычей перед Селистеной, она почему-то начала браниться. Эх, не понять женщинам охотничьего азарта! Занудство сплошное, ну и пусть она свои лютики-цветочки собирает да унылые песни стонет, а я пока побегаю.

И как можно быть такой скучной, когда вокруг столько прекрасного? Например, пара зайцев, которые оказались на редкость шустрыми. Я было почти догнал одного и открыл пасть, чтобы оставить небольшой клок из его хвоста себе на память, как этот ушастый наглец резко поменял направление, и я, со всей своей богатырской мощью, врезался в старый пень. Хорошо еще, что пень оказался трухлявым, а то даже моя голова не выдержала бы.

Вот тут рыжая залилась звонким, озорным смехом на весь лес. Не поймешь этих женщин: то, что я сорочье перо добыл, им не смешно, а то, что я себе чуть голову не пробил, это весело. Ну ее, я лучше рябину с дерева на полном ходу посрываю.

Через десять минут я уничтожил всю рябину вокруг и научился прыгать всеми четырьмя лапами, то есть практически вертикально. Красота! Не знаю, зачем мне это, но главное — весело. Я пытался с разбегу перепрыгнуть через боярышню, но она почему-то была против. Не понимаю, чего тут страшного? Я же аккуратненько, можно сказать деликатно. Прыг, и готово. С ее мелким ростом даже нагибаться не понадобится…

Тут я вырвал из рук моей временной хозяйки сплетенный ею венок и, ловко подбросив его вверх, водрузил на свою очаровательную лохматую голову. На этот раз Селистена смеялась еще громче, первый раз наши эмоции совпали — мне тоже показался бы смешным огромный черный волкодав ростом с небольшого теленка с венком из полевых ромашек на наглой, но симпатичной морде.

Я долго приглашал хохотушку побегать, но она, видимо, блюла боярскую честь и постоянно отнекивалась. Ну это ты брось, я играть хочу, а ты тут со своими дурацкими комплексами! Это дело поправимое. Я выбрал место почище (для женщин это почему-то важно) и, осторожно поставив свои «маленькие» лапки на хрупкие угловатые плечи боярышни, отправил ее покататься по травушке-муравушке.

К моему великому удивлению, вместо раздраженного крика я опять услышал заливистый смех Селистены, сбросив мягкие туфельки, она босиком бросилась за мной вдогонку. Вот это другое дело — я давно предлагал побегать вместе.

Мы носились по поляне друг за дружкой — она со смехом, я с лаем. Время от времени позволял себя догнать (маленьким надо уступать), мелкая висла на мне, я немного пробегал с всадницей и падал в траву. Дальше начиналась борьба в траве не на жизнь, а на смех. Я, конечно, был очень осторожен, чтобы не покалечить хрупкое создание, но пару раз, все-таки немного не рассчитав движение, отправлял соперника кубарем в траву. Она терла ушибленные коленки и с жутким визгом (и как это у женщин получается столь отвратительный звук?) бросалась на меня. Надо признать, она меня порадовала и несколько удивила. От противной грымзы, которую я встретил на базаре, осталась маленькая, шебутная рыжая девчонка. Совершенно нормальная и непоседливая.