Дипломная работа по обитателям болота - Черчень Александра - Страница 61

— В этом и прелесть той душевой! — торопливо поведала я и почти взмолилась: — Кикки, ну пожалуйста, такое нам еще точно рано!

— Юля, — тоскливо посмотрел на меня кикимор, прижимая к обнаженной груди. — И не стыдно?..

— Давай рассуждать логически, — со вздохом предложила я.

— Давай, — с готовностью согласился Феликс и осторожно опустил меня на пол, притом так, что я встала не на холодные плиты пола ванной, а на его ступни.

— Не тяжело? — забеспокоилась, с тревогой глядя на мужчину. — Я нелегкая.

— Легкая, — не согласился он, скользя одной рукой по боку, а другой, перебирая спутанные волосы, пригладил непослушную гриву и неожиданно сказал: — Мне очень хочется о тебе заботиться, вызывать твою улыбку и бесследно прогонять грусть. А ты иногда цветешь от таких мелочей, что диву даешься, и… Поневоле радуешься, что в твоем прошлом окружении были такие мужчины, на фоне которых я замечательный.

— Самодовольный ты, — вздохнула, глядя на Ла-Шавоира, который подпортил так хорошо начинавшуюся речь.

— Ну, не без этого, — спокойно согласился Кик. — Так о чем ты там хотела рассуждать логически, ммм? — Словно для того, чтобы специально усложнить вышеуказанный процесс, этот бессовестный стал поглаживать мою шею.

Нет, пока не нажимал на точки, но от одних воспоминаний о том, что будет, если его палец лишь немного надавит… Ох да, как раз в том месте, где сейчас задержался… Я прикрыла глаза, и с губ сорвался прерывистый выдох, а риалан коротко рассмеялся и разрушил волшебство момента, когда я почти была готова идти с ним в душ, напомнив:

— Логика и рассуждения, Юля!

— Ну ты и… — Я обиженно посмотрела на мужчину.

— Прости, не удержался, — рассмеялся Кик и склонился, нежно целуя. — Просто… не хочу торопиться. Все равно никуда не денешься. — Он задумался и дополнил: — И в душе никуда не денешься, и в постели, и на столе, и даже на балконе или на подоконнике…

— Феликс! — Щеки горели так, что я почти это ощущала.

— Что? — «невинно» осведомился развратный поганец. — Я что-то забыл?

Ах так?! Ну, держись, жабних несчастный!

— Из перечислений мебели? — Я непонимающе вскинула брови и, прижавшись грудью к его торсу, начала рисовать на нем узорчики кончиком ногтя, медленно перечисляя: — Еще есть трюмо, да… на нем, кстати, удобно сидеть. Я, когда читаю материалы, по комнате перемещаюсь, — задела пальчиком ареолу соска, отчего чувствительный мужчина крепче сжал руки на моей талии. — Мм-м? — «непонимающе» посмотрела на него и продолжила: — Так вот, еще ковер очень мягкий и удобный, на нем просто замечательно валяться в обнимку… с интересной книжкой.

— С книжкой… — как завороженный кивнул Феликс, с трудом отвлекаясь от осмотра завлекательных видов в глубоком вырезе сорочки. — Юля… еще немного, и я даже спрашивать не буду.

— И будешь не прав, — серьезно, без малейшей тени иронии ответила я. — Сам начал, а я лишь продолжила. И вообще, ты помнишь, что мне обещал?

— Помню. — Меня отпустили, а Феликс взял с полки полотенце, перекинул его через плечо и вышел из ванной, оставив меня в недоумении.

— Кик?..

— Ну не буду же я выселять хозяйку комнаты? — улыбнулся Ла-Шавоир. — Купаться с ней — это одно, а вот вынуждать бежать на другой конец дома… совсем другое!

Он вышел из спальни, а я опять очень-очень глупо заулыбалась.

Таки да, любовь — болезнь мозга!

Встретились мы уже внизу за завтраком. Феликс сидел за столом, как обычно, в обнимку с документами, но при виде меня отложил их.

— Новости есть? — спросила я, присаживаясь рядом с риаланом.

— Ты о результатах поисков? — уточнил Кик, подвигая ближе ко мне закрытое крышкой блюдо. — К сожалению, у нас глухо. Притом с приездом Мора даже в резиденции больше никаких следов излучения, что уж говорить о местах, выделенных Аквамарину.

— Вот же гады. — Я скривилась и заглянула в тарелку. — Кик… каша!

— Ешь! — непримиримо ответил Ла-Шавоир и продолжил деловую тему: — Гады… знать бы кто! Охра — это само собой, но вот как с ней быть? Если мы не найдем эти устройства, то будет крайне весело. Сталь не упустит возможности вытрясти из нас все, что можно и даже что нельзя, потому как «аргументы» у него поистине железные!

— Кстати, они же землю хотят? — вдруг вспомнила я. — И Охра, и Аквамарин, верно? Для взращивания садово-огородных культур.

— А ты откуда знаешь? — внимательно посмотрел на меня Кик.

— Смерть и Лель рассказывали. — Я улыбнулась в ответ и продолжила: — Слушай, может, это, конечно, бред…

Я нерешительно замолчала, думая, а не зря ли вообще начала говорить.

— Продолжай, — подбодрил меня Феликс. — Все равно у нас с ребятами уже голова трещит от всего этого, а свежий взгляд со стороны может оказаться полезным.

— Насколько я поняла, Охра требует, так сказать, «равноправия», — торопливо начала я. — И может настоять на землях недалеко от своих границ, а это не есть хорошо, верно?

— Конечно. — Риалан невесело улыбнулся. — Я бы сказал, что это очень-очень плохо.

— Отказаться Малахит почти не может. — Я прикусила губу, рассеянно крутя в пальцах ложку. — А если прикрыться теми самыми «равными правами»? И по договору взаимной аренды выделить им ОБЩИЕ земли где-нибудь в удобном для нас месте? Ну, не совсем общие, конечно… скорее, граничащие участки.

— Ага… — задумчиво побарабанил пальцами по столу Ла-Шавоир. — Долго и красиво рассказывать о том, насколько для Малахита важны взаимоотношения с соседями, как мы не хотим их ущемлять или давать им хоть малейший повод для недовольства…

— Ага, — воодушевленно кивнула я. — А то, сам знаешь, придраться даже к ерунде можно и раздуть ее до невиданных размеров. Одно за другим… Покатился камень — сойдет лавина.

— Значит, нельзя допускать, чтобы покатился, — кивнул Кик. — А если они будут рядом, то, во-первых, станут заниматься друг другом, а во-вторых, нам будет проще их контролировать.

— Вот. — Я довольно улыбнулась.

— Ты моя умница. — Кик нежно посмотрел на меня.

Я только рассмеялась, послала ему воздушный поцелуй и вернулась к завтраку.

Резиденция встретила нас непривычной тишиной. Когда мы вышли на середину холла, то под потолком раздались редкие аплодисменты, и, подняв голову, я поняла, почему тут, собственно, так тихо. Через миг Лельер Хинсар слевитировал с потолка, приземлившись перед нами, отвесил поклон и проговорил:

— Ну надо же, я дождался публики!

Я удивленно смотрела на шута… и не видела его. Это снова не Лель. Черная строгая одежда… с эмблемой Мастера Пытки, туго затянутые в короткий хвост волосы, слишком бледное, осунувшееся лицо с резкими чертами и нездорово блестящие синие глаза. В нем почти не осталось ничего от того, кто приходил ночью, просто чтобы не оставлять меня одну, и с кем мы летали по крышам. Этот мужчина мне до боли напоминал того, кто разговаривал со мной в кабинете, но от безбашенного шута в нем была разве что веселая злость и… желание поразвлечься. Да, именно желание поразвлечься, неважно, за чей счет. И что-то мне подсказывает: сегодня его шутки будут очень… болезненными для многих.

Феликс пристально разглядывал друга, а потом тихо спросил:

— Ты сегодня работал в дознавательской?

Блондин поджал тонкие бледные губы и неохотно бросил:

— Да, работал. Рано утром вызвали.

— А когда твой концерт? — спросила я, надеясь хоть немного отвлечь Бич Двора.

— Скоро. — Судя по тому, как мечтательно прищурил глаза Лельер и какие эмоции вспыхнули в темных зрачках, отвлекала я его как-то неправильно.

— Мы будем, — твердо сказал Ла-Шавоир, сжимая мою руку. — Надеюсь, Смерть ты поставил в известность?

— Смерть, — странно усмехнулся Лельер. — Может, еще и Пытку для комплекта?

Тут он очень жутко рассмеялся, настолько жутко, что меня озноб пробрал.

Феликс только покачал головой и, прямо глядя в глаза шута, сказал:

— Пытка… Пытка знает.

Блондин сразу сгорбился и почти неслышно выдохнул: