Джерри-островитянин. Майкл, брат Джерри (сборник) - Лондон Джек - Страница 69

69

Нам бы тоже не мешало уложиться, – следуя за капитаном, обратился Гримшоу к Нишиканта.

Баталер, – сказал Нишиканта, – сойдите вниз и уложите мою постель. Об остальном я позабочусь сам.

Мистер Нишиканта, вы можете убираться к черту, сэр, вместе со всеми вашими пожитками, – спокойно ответил Доутри и, не переводя дыхания, почтительно обратился к Бывшему моряку: – Подержите Киллени, сэр. Я позабочусь о ваших вещах. Есть ли у вас вещи, которыми вы особенно дорожите, сэр?

Джексон сошел вниз и присоединился к людям, торопливо укладывающим свои вещи. В это время кит снова ударил «Мэри Тернер». Захваченные врасплох, они все были отброшены влево, и из каюты Симона Нишиканты послышались жалобные проклятия – он при падении налетел боком на край койки. Но невероятный треск и грохот на палубе заглушили все.

– Одни щепки – вот и все, что останется от шхуны, – сказал в наступившей тишине капитан Доун, осторожно выползая из каюты и крепко прижимая к груди свой хронометр.

Передав его на хранение одному из матросов, капитан вернулся к себе в каюту и с помощью Доутри вытащил наверх свой чемодан. В свою очередь, он помог баталеру вытащить наверх чемодан Бывшего моряка. Затем капитан Доун и Доутри при помощи растерянных матросов проникли через люк в кладовую и начали выбрасывать оттуда провиант – ящики с рыбными и мясными консервами, вареньем и бисквитами, масло и молоко в банках – словом, всевозможные запаянные, высушенные, заготовленные впрок и консервированные продукты, которыми в наше время снабжаются пароходы для пропитания находящихся на них людей.

Доутри и капитан вышли из кладовой последними, и оба невольно подняли глаза вверх, на то место, где за несколько минут перед тем возвышались грот– и бизань-стеньги. Затем они посмотрели на обломки мачт, лежащие на палубе, – бизань-стеньга рухнула, порвав контр-бизань, и, поддерживаемая вертикально стоящими парусами, колотилась взад и вперед при всех движениях парусов, а грот-стеньга лежала поперек разрушенной передней рубки.

Пока кит, разрушающий в своем отчаянии шхуну, отплыл на необходимое ему для нового разбега расстояние, все руки на «Мэри Тернер» были заняты спущенной за борт и готовой к окончательному спуску шлюпкой. Основательная груда ящиков, бочонков с пресной водой и сундуков лежала на палубе. При взгляде на нее и на снующих взад и вперед по палубе людей было ясно, что шлюпка будет катастрофически перегружена.

Матросы идут с нами во что бы то ни стало, – нам нужны гребцы, – сказал Симон Нишиканта.

Но вы-то нам нужны ли? – мрачно спросил Гримшоу. – Вы занимаете вашей особой слишком много места, и, кроме того, вы – большая скотина.

Полагаю, что я буду весьма желанным пассажиром, – заметил ростовщик, раскрывая рубашку с такой стремительностью, что четыре пуговицы отлетели, показывая кольт-44. Кобура была привязана прямо на голом теле, под мышкой левой руки, таким образом, что правая рука в надлежащий момент могла сразу выхватить оружие. – Полагаю, что я буду весьма желанным пассажиром. Но мы всегда можем отделаться от нежеланных.

Если вы так на этом настаиваете, – насмешливо согласился фермер, между тем как его громадные руки невольно сжимались, точно он душил кого-то за горло. – Кроме того, если у нас возникнут трудности с провиантом, вы будете весьма желанным – в количественном отношении, конечно, – а не в каком-либо ином. Ну, а кого же вы признаете нежеланным? Негра? У него ведь нет оружия.

Но эти шутки были сразу прекращены новой атакой кита – удар пришелся по корме, снес руль и разрушил все рулевые приводы.

Высота воды? – спросил капитан Доун помощника.

Три фута, сэр, я только что измерял, – был ответ. – Я полагаю, сэр, что следовало бы разгрузить судно и после следующего удара окончательно спустить шлюпку, бросить в нее остальную поклажу, разместиться самим и удирать.

Капитан Доун кивнул.

– Придется поторопиться, – сказал он. – Будьте наготове все. Баталер, вы первый прыгаете вниз, и я вам передам хронометр.

Нишиканта воинственно выпрямился во весь свой огромный рост перед капитаном, приоткрыл рубашку и выставил свой револьвер.

– Наша лодка перегружена, – сказал он, – и баталер не поедет с нами. Поняли? Зарубите себе это на носу. Баталер из тех, кому незачем ехать с нами.

Капитан Доун спокойно разглядывал револьвер, и в его сознании пронеслось видение доходных домов в Сан-Франциско.

Он пожал плечами.

– Наша шлюпка все равно будет перегружена всем этим хламом. Ступайте первым, если хотите настоять на своем, но запомните, что капитан – я, и если вы хотите еще раз увидеть свои ростовщические лавочки, то рекомендую вам немного поберечь меня. Баталер!

Доутри подошел вплотную.

Для вас здесь не будет места… и для двоих или троих еще, весьма сожалею…

Великолепно, – сказал Доутри. – Я как раз боялся, что вы потребуете, чтобы я ехал с вами, сэр. Квэк, тащить мой вещи на другой шлюпка, другой сторона.

Квэк повиновался. Штурман тем временем в последний раз измерил воду в трюме – три с половиной фута, – а матросы побросали остальную, более легкую поклажу в готовую к спуску шлюпку.

Длинный, тощий, сутуловатый матрос-швед, шести с половиной фута роста, похожий на жердь, с бледно-голубыми, как бы выцветшими глазами и с волосами и кожей под тон, бросился помогать Квэку.

– Эй, долговязый Джон! – окликнул его штурман. – Вы едете с нами. Работайте здесь!

Швед смущенно улыбнулся и, запинаясь, объяснил:

Я хотел идти вместе с коком.

Бросьте, пусть его едет, где хочет; чем меньше народа, тем легче, – вмешался Нишиканта. – Еще кто-нибудь пойдет на ту шлюпку?

Конечно, – усмехнулся Доутри ему в лицо. – Все оставшееся пиво пойдет ко мне. Надеюсь, вы ничего не имеете против?

За два цента… – в притворном бешенстве захлебнулся Нишиканта.

Вы и за два биллиона центов не рискнете связаться со мной, кровопийца вы этакий, – отрезал Доутри. – Их вы забрали в руки, но я-то вам цену знаю. Вы и за два биллиона биллионов центов не захотите меня раздразнить… Долговязый Джон! Тащите этот ящик пива и этот тоже на нашу шлюпку… Эй, Нишиканта, попробуйте возразить, если у вас хватит духу.

Симон Нишиканта не посмел или не сообразил, что бы ему сказать, но был выведен из затруднения криком:

– Кит возвращается!

Все бросились к поручням, чтобы удержаться при толчке. Кит разнес на куски несколько балок, и «Мэри Тернер» медленно закачалась на волнах.

– Спускай шлюпку! Ходу! Живее!

Приказание капитана было быстро исполнено. Шлюпку оттянули, подняли на блоках и спустили на воду рядом с палубой, откуда был брошен последний багаж и провиант.

Я могу помочь вам, сэр, раз вы так спешите! – сказал Доутри, взяв из рук капитана хронометр и готовясь передать его ему в лодку.

Идите же, Гринлиф, – позвал Гримшоу Бывшего моряка.

Сердечно благодарен, сэр, но мне кажется, что в другой лодке будет просторнее, – последовал ответ.

Кок должен ехать с нами, – закричал Нишиканта со своего места на корме. – Эй ты, желтая обезьяна! Поди сюда! Прыгай!

Но старенький, сморщенный А Мой колебался. Он, видимо, размышлял, хотя никто не знал подлинных его мыслей. Перед ним был выбор между оружием жирного ростовщика и проказой Квэка и Доутри, и, взвешивая все шансы, он в то же время учитывал перегруженность одной шлюпки и легкость другой.