Курортный роман - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 12

С удовольствием представляя разочарованную физиономию Юрия, негромко постучала в дверь. Та тотчас распахнулась. Он стоял на пороге в толстом махровом халате, надетом, как предположила девушка, прямо на голое тело. Так сказать, для быстроты обнажения. Правильно, чего время зря терять?

– Что так… – он осекся, увидев внушительную фигуру охранника за ее плечами.

Она спросила официальным, но вполне корректным тоном:

– У вас что-то случилось?

Он посмотрел ей в глаза яростным и страстным взором. Даше этот взгляд показался наигранным и фальшивым, но все равно глупое сердце предательски дрогнуло. Он нарочито виновато ответил, разведя руками и играя на доверчивую публику в лице откровенно зевающего охранника:

– Да ничего не случилось. Просто случайно задел какую-то кнопку, сразу и не заметил. Уж извините! А если хотите, присоединяйтесь! – он сделал приглашающий жест в сторону одной из комнат, где виднелся богато накрытый стол.

Даша поняла, что пиршество готовилось для нее. А потом бы наступило время десерта. И кому предназначалась сия сладкая роль, ясно было без слов.

Порозовев от возмущения, растянула губы в такой же неискренней улыбке, холодной и официальной, от которой у Юрия еще сильнее побежала в жилах кровь от возникшего чувства безнадежности.

– Спасибо, как-нибудь в другой раз! – по ее тону чувствовалось, что это произойдет не раньше, чем на горе рак свиснет. – Спокойной ночи!

У Юрия возникло неистовое желание схватить строптивицу за рукав и рывком затащить в номер, но стоявший за ее плечами недовольный мужик подействовал на его возбужденные нервы как порция холодной воды. Он скривился и саркастично пробормотал, разочарованно сверля ее взглядом:

– Спокойной, спокойной! – и тихо притворил дверь, хотя Даша кожей чувствовала его едва прикрытое бешенство и дикое желание хлобыстнуть дверями так, чтобы все соседи попадали со своих коек.

На обратном пути невыспавшийся Василий Егорович, успокоенный отсутствием страшного начальства, не зная, как еще выместить на вреднющей медсестре свою досаду, ехидно бурчал:

– Ну, и сходила бы сама на вызов, чтобы там с тобой случилось? Не убыло бы, чай!

Она насмешливо покивала головой, язвительно подумав про себя: – «Не убыло бы, это точно, только бы прибыло! Этот дядя Вася полная тупица, если не понимает, что мужики типа Петрова «случайно» на кнопку вызова посреди ночи не нажимают!»

Ничего не сказав Ване, стоявшем посредине вестибюля с упертыми в бока кулаками и с интересом гадающем, куда это они вдвоем подевались, ушла к себе, и снова устроилась в кресле, стараясь не заснуть.

Под утро она, наверное, всё-таки задремала, поскольку ночью не пила ни крепкого чая, ни черного кофе: не хотелось лишний раз находиться в неприятной компании, а перекусить разрешалось лишь в комнате отдыха, плотно оккупированной охранниками. Ей снился странный, но удивительно приятный сон. Будто кто-то обнимает ее, целует и говорит: «солнышко мое»! Она вспомнила детство, крепкие руки отца, встрепенулась, закричала: «папа»! и бросилась ему на грудь.

Он немедленно обнял ее сильнее, совсем не по-отцовски, в ее груди разлилась непонятная тревога, и она в испуге открыла глаза. В объятиях ее держал Юрий, с удовлетворением глядя на нее горящими глазами. Она полулежала на его груди, слыша быстрые удары его сердца. Как он умудрился втиснуться в кресло рядом с ней, не разбудив, было неразрешимой загадкой.

Даша замерла, не веря в реальность происходящего. Может быть, это сон? Размякшее тело охотно согласилось с этим предположением и глаза сами собой закрылись, давая ему повод думать, что она довольна его появлением.

– Как приятно тебя целовать! Просто бездна удовольствия! – он снова мягко поймал ее губы своими, не давая увернуться.

Даша хотела, в самом деле хотела решительно его оттолкнуть, но в голове шумело, а в груди рождался смутный порыв ответить на его нескромные ласки. Замерев от запретных чувств, она в ужасе распахнула глаза, не в силах справиться с собой. Почувствовала, как в бок уперлось нечто твердое, поняла, что, и покраснела от смущения.

Юрий уже тяжело, прерывисто дышал, сдерживаясь из последних сил, и вдруг задрожал мелкой злой дрожью. Уткнувшись носом в ее лоб, жалко прохрипел:

– Что ты со мной делаешь!? Пойдем ко мне, умоляю! Пойдем, пожалуйста!

Он попытался поднять ее с кресла, но она сама встала и пошла по коридору, чуть покачиваясь от напряжения. Не веря своему счастью, Юрий быстро пошел за ней. Подойдя к вестибюлю, она повернулась к нему и беззвучно прошептала:

– Извините, но мне этого не надо! – и, прежде чем он успел что-либо сообразить и остановить ее, заскочила в комнату отдыха.

Юрий хотел броситься за ней, но услышал хриплые от сна голоса охранников и побежал по лестнице, прыгая сразу через несколько ступенек, изрыгая проклятия, как огнедышащий дракон.

Даша вошла в комнату, не обращая внимания на недовольные взгляды Василия Егоровича и удивленные Вани. Поставила чайник, стараясь сдержать дрожь в руках и избавиться от томительного чувства в груди. Медлительно выпив сначала одну, потом другую чашку чая, понемногу успокоилась. Для безопасности просидела в комнате отдыха до начала ухода на процедуры самых ранних пациентов, игнорируя намеки охранников, и только в семь часов перебралась к себе в сестринскую. Приготовив всё к приходу старшей медицинской сестры, попрощалась с пришедшими на смену коллегами и отправилась домой.

Валерий уже ушел на работу, даже не соизволив закрыть дверь на ключ. Наверняка опаздывал, не услышав звонок будильника.

Даша прошла в детскую. Дочка еще спала, раскинув в стороны ручки и ножки. Поправив одеялко, на цыпочках ушла на кухню. Стоявшая на столе грязная посуда и разбросанная по табуреткам одежда составляли привычную картину. Сноровисто прибравшись, разбудила Машу, собрала немудреные вещички и приготовленные родным подарки.

К автобусу они подошли всего за пять минут до его отхода. Даша села у окна и усадила дочку на колени, чтобы ей было удобнее смотреть по сторонам. Проезжая мимо санатория, с внезапным трепетом поняла, что никогда больше не увидит Юрия, и ощутила непонятное сожаление. Нет сомнений, это глупое чувство возникло исключительно из-за сложных отношений с мужем. Но это пройдет. Просто за эти дни она почувствовала себя желанной женщиной, чего с ней не бывало никогда в жизни. И, что греха таить, это ей понравилось, ведь она не святая, а простая женщина, желающая любить и быть любимой.

Мать встретила их у порога, без остановки болтая о родне и деревенских новостях. Даше показалось, что она стала гораздо мягче, чем раньше. Во всяком случае, она была им искренне рада. Отчим вместо приветствия по обыкновению что-то пробурчал себе под нос, и тотчас про них забыл, отправившись с мальчишками ремонтировать прохудившуюся крышу курятника.

Работы, как обычно, было невпроворот. Неделя пролетела незаметно. Даша помогала матери по хозяйству, доила коров, которых в хозяйстве было уже три, кормила вместе с дочкой кур и поросят.

Домой вернулись в начале апреля, как раз в день отъезда Юрия. Подъезжая к поселку, Даша испуганно озиралась, боясь случайно встретить его на дороге. Им никто не встретился, но вместо облегчения сердце сковал такой мороз, что она приуныла и поняла, насколько же ей не хочется возвращаться в мужнин дом.

На остановке их никто не встречал, хотя она предупредила мужа о приезде. Понятно – не барыня, сама доволочет тяжеленные сумки с продуктами. Когда она наконец добрела до собственной калитки, от тяжести ломило руки. Валерий был дома. Оторвавшись на секунду от телевизора, буркнул:

– А, это вы? Приперлись наконец. – И снова уставился в экран, где шел какой-то зубодробительный триллер.

Дашу покоробил такой «радушный» прием, но она прикусила рвавшийся с языка укор, спокойно раздела дочку, отправила ее играть и занялась уборкой в захламленном доме, как будто никуда и не уезжала.

На следующий день на работу шла с опаской. А вдруг этому беспринципному типу взбрело в голову остаться еще на несколько дней? А что, выяснить, когда она должна выйти, не проблема, и путевку продлить пара пустяков, корпус-то полупустой.