В тени желаний (сборник) (СИ) - Чепенко Евгения - Страница 12

Утром парень допил чай, кинул чашку в рюкзак и поднялся с земли. Еще предстояло выйти на трассу.

Речную нимфу он узнал сразу. Она расположилась прямо на траве возле покосившегося домика на деревенской улице и рисовала. Славка стоял через дорогу от нее и смотрел. Впервые в жизни он не знал как начать разговор, да и стоит ли вообще его начинать. Отвлекать не хотелось, поэтому парень сел на траву, положил рюкзак рядом и стал ждать.

Через два часа она встала, потянулась и начала собираться. Парень поднялся следом.

— Привет.

Девушка оглянулась.

— Привет.

— Не знал, что тут можно встретить художника?

Нимфа посмотрела на него удивленно, потом засмеялась.

— Ты ждал пока я дорисую, чтоб спросить?

Славка и сам понял, что лопухнулся, но ничего более умного в голову не пришло.

— Нет. Хотел познакомиться.

— Честный. Это положительное качество. Я Влада.

— Слава.

— А полное имя как?

— Владислав.

— А я Владислава. — Девушка снова улыбнулась. — Я тебя не знаю. Откуда ты?

— Из Питера. Иду. Фотографировать люблю и гулять. А ты?

— У меня здесь бабушка с дедушкой. Я у них каждое лето. Рисую. А что значит «иду»?

— Значит еду стопом от Питера. Есть цель посетить города, вот и иду. Хочу увидеть.

Влада посмотрела на него пристально.

— Я хочу с тобой.

Славик обрадовался.

— Пошли.

— Не могу. Меня не пустят.

— Жалко.

— А ты мне покажешь потом фотографии? Ну… как-нибудь, не знаю как, по почте что ли.

— Хорошо.

Славик задумался.

— Ты дай свою почту и телефон…

Они списывались все лето, потом осень. А зимой Влада поехала к нему. Правда перед этим девушке пришлось пройти процедуру «вызова доверия родителей к другу дочери». Парню пришлось приехать и показать, что он не работорговец. Зато уж после в их распоряжении были целых две недели.

3

Вечером мать увела Славика в комнату. Славка понимал, что у него хотят спросить, он уже давно рассказал маме о Владе. Только ни разу не объяснял, что именно эта девушка для него значит, его больше занимало, что значит для нее он.

— Сынок. Ты знаешь, я тебе многое разрешаю. Ты обладаешь практически полной свободой действий. За это я прошу только одно, твое доверие и правду. Поэтому я хотела бы спросить тебя об одном…

— Я знаю, мам, что ты хочешь спросить. Говорю сразу. Мы с Владой просто дружим. И ничего плохого тут нет. Я тебе это уже говорил. Она художник. Я хотел показать ей город. Не просто музеи и всю прочую ерунду для туристов, а настоящий город.

— Ну не обижайся, ёж! Я же волнуюсь.

— Я знаю, мам. Но тут нечего волноваться. Я познакомлю ее с друзьями. Мы просто погуляем, а потом она уедет домой.

Мать улыбнулась сыну.

— А девочка мне очень понравилась.

С утра до вечера, а зачастую, с вечера до утра они бродили по дворам, он показывал ей свой город, такой, каким знает его он. Влада наслаждалась этим чувством свободы, такого с ней никогда не было. Парень познакомил ее со своими друзьями. Они приняли ее такой, какая она есть.

Славка сделал для нее главное, он стер ее иголки, которыми Влада покрыла себя в школе. Он и сам понимал это и безумно радовался, открывая в девушке все новое и новое. Он наслаждался ею. Он любил ее.

А Влада любила его.

Такая любовь возникает тогда, когда две противоположности сойдясь, понимают, что они очень схожи, но пока оба боялись признаться друг другу.

Славка познакомил ее со своим другом Пашкой случайно. Тот вернулся в город раньше намеченного. Пашка единственный в их компании был художником. Высокий, худой, неразговорчивый и немного угрюмый, он всегда во всех сомневался и не любил современную живопись. Его раздражали эти «попытки сделать из велосипеда корыто». Все неоспоримые недостатки характера незаурядной личности с лихвой компенсировал талант живописца. Он писал летопись домашних концертов, рисовал по многочисленным просьбам обложки пересчетных альбомов и сборников.

Пашка жил один. У него был личный чердак — его мастерская, а по совместительству и квартира. На квартиру его бедлам мало походил, но поскольку вход был строго ограничен, допущенных величали в шутку «избранными». Влада стала таковой, предварительно верно высказав мнение о современном искусстве.

Девушка перешагнула через раздолбанный мольберт посреди комнаты, который, по-видимому, давно пытались починить, и огляделась. Кругом висели и стояли, опираясь друг на друга, картины, висели бра, валялись использованные палитры и кисти.

Хозяин нес с кухни чай. Славка разгреб место на столе для конфет и стаканов. Взгляд девушки дополз до окна. Ее сердце бешено застучало. Рядом с ним на стене висела картина. Она подошла поближе. Простая рама и стекло защищали рисунок от повреждений. Влада громко втянула в себя воздух, чем привлекла внимание хозяина. Пашка расценил ее жест как вопрос.

— Это копия Венеры Ботиччелли. Автор неизвестный. Там только в углу подпись. Отличная работа.

Влада нахмурилась и повернулась к хозяину.

— Ты правда так считаешь?

— Да. А тебе не нравится? Ты посмотри на кисть, на цвет, на пропорции, абсолютно четкий повтор. Единственное странно выбраны краски. Не могу понять, почему гуашь и ватман. Картон и масло было бы надежнее.

— А откуда у тебя этот рисунок?

— Мне его отдали. Пару лет назад был в одном городе, у меня там друг в местной академии работает. Преподает. Принес как-то работу и говорит, парнишка пытался сдать, как свою, а его запороли. Он рисунок со злости выкинул прямо на лестнице. Ну, друг подобрал, принес домой, и мне подарил. Замечательная работа. А зачем тебе?

— Сейчас объясню. Слав, а дай ручку с листочком.

Славка дал. Влада поставила подпись на листе, а лист приложила к стене рядом с картиной.

Пашка понял и вопросительно посмотрел на нее. Славик гордо улыбнулся.

— Я нарисовала ее в тринадцать лет, принесла в школу на неделю, а там она пропала прямо из моей папки. Она школьная. Поэтому гуашь и ватман.

— Заберешь?

— Нет. Пускай будет у тебя. Главное, что нашлась.

Они пришли домой в десять. Влада остаток вечера была задумчива и серьезна. Славик хорошо понимал чувства девушки, поэтому на прогулке не настаивал. И потом, вот уже неделю они практически не спали.

Влада лежала в его комнате и смотрела в потолок. Сам Славка по-джентельменски ютился в гостиной на диване. Она неделю пыталась избегать этой кровати, сегодня не получилось. Несмотря на новое постельное белье, кровать пахла его туалетной водой. Этот запах рождал удивительные ощущения. Они появлялись каждый раз, когда Славка подходил слишком близко. Все эти чувства нравились девушке безумно, но их постепенно становилось мало и требовалось что-то еще, а что именно, Влада не знала. Она вздохнула и уткнулась носом в его подушку. Спит ли он или так же мучается как она?

Девушка встала, завернулась в одеяло и выглянула в дверь. В полутемной квартире она осторожно подошла к дивану ближе и склонилась над ним. Славка спал.

Парень не знал, как ему поступить. Признаться, что не спит? Он слышал ее дыхание, а мягкие волосы щекотали нос. Он открыл глаза.

— Не спится?

— Нет.

— Думаешь о картине?

— Нет.

— А о чем тогда?

— Не знаю.

«О тебе. О твоей кровати и о том, как оказаться рядом».

— Просто не можешь уснуть?

— Ага.

— Хочешь чаю с медом?

— Очень.

— Тогда иди в комнату, я туда принесу.

— А ты со мной будешь?

— Ну конечно. А то стал бы нести!

— Бесстыжий! — улыбнулась Влада и пошла на кровать.

Они лежали рядом. На столе стояли две чашки допитого чая. Девушка давно уже ровно дышала, а Славке совсем не хотелось уходить. Он повернулся на бок, лицом к ней.

Сквозь сон Влада услышала, как парень зашевелился и обнял ее за талию. Сердце охватило сладкое щемящее чувство восторга, обожания, уюта и защищенности. Она поудобнее устроилась под этой рукой и уплыла обратно в сновидения.