Весной, до нашей встречи (ЛП) - Бреннан Сара Риз - Страница 6

— Других причин нет? — практически отчаянно спросила Мариэль.

Он должен был хотеть помощи от нее, должен был искать нечто более здоровое, чем его ненормальная мамаша и собственное сознание.

Без куртки Джаред казался намного меньше в размерах и выглядел более беззащитным. Длинная линия его спины, покрытая тонкой серой рубашкой, была изогнута, словно он нес на ней нечто тяжелое. Он продолжал смотреть за окно. Его лицо было очерчено бледным светом, а взгляд был безрадостным.

— Других причин никогда нет, — сказал он. Его голос был таким же тихим, как у его сумасшедшей матери. — Не для меня.

— Ты хочешь сбежать? — спросила Мариэль, и попыталась уточнить. — Хотел бы ты жить отдельно от своей матери?

— Конечно. Я хочу сбежать от нее и всех остальных. Хотелось бы мне иметь квартиру и жить там одному. Там не будет никого, кто повернулся бы спиной ко мне или обвинял меня. Я не хочу, чтобы рядом со мной был кто-либо еще.

— Джаред, — проговорила Мариэль.

Она пыталась придать своему голосу доброты, хотя и была напугана, хотя и стояла проблема в столь неравной расстановке сил, что она не видела способа ее обойти, хотя он и был сейчас таким же сумасшедшим, как его мать.

— Ты не можешь прожить всю жизнь совершенно один.

Джаред огляделся. Казалось, что тень придавала его лицу и волосам одинаковый золотистый оттенок. «Создание крови и золота», так назвала его мать. Все и было золотым, кроме серебристой линии шрама. Его голос был таким же холодным, как шепот зимнего ветра.

— Я не был бы один. Я никогда не бываю один.

Вот в чем дело, сказала себе Мариэль. Он не хотел, чтобы ему помогли, и не принял бы эту помощь, так что она не могла ему помочь. Розалинда была ненормальной, но оказалась права в одном: нет смысла в попытках его спасти.

*

У Мариэль прошло несколько встреч, которые заканчивались на следующей неделе; она проводила больше времени в кабинете школьного психолога, чем на уроках по искусству. Мариэль заканчивала с Кариной Касик:

— Если мальчик Мур — сволочь, это не значит, что Брэд — не сволочь. Многие люди сволочи, — сказала она.

Карина фыркнула, сказав:

— Это точно.

Было похоже, что она задумалась.

— Жаль, что Джаред — полнейший псих, — добавила она. — Он просто бешено сексуален. Почему сексуальность вечно растрачивается на ненормальных?

Мариэль пыталась не думать о нем, как о ненормальном. Карина неправильно поняла ее пораженный взгляд.

— Не волнуйтесь, — сказала она. — Думаю, я пока сыта по горло плохими парнями.

После ухода Карины Мариэль открыла дверь в кабинет и обнаружила снаружи Джареда и Висента.

Она помедлила, проверив, был ли Висент напуган, но Джаред был тем, кто выглядел несколько неловко. Висент сомнительно поглядывал на принадлежащую Джареду потертую книгу Эдгара По «Падение дома Ашеров и другие истории».

— Это хороший рассказ, честно, — сказал Джаред хриплым голосом. У Мариэль промелькнула мысль, что он пытается быть любезным, не совсем понимая как это делается. — Этот чувак отправляется в поездку домой к своему другу, а его друг такой «Мой дом дышит! А моя сестра нет!» И во время бури люди бегают по дому, их рвет кровью, и, в конечном счете, дом взрывается. Не расслабляющий отпуск, вот что я скажу.

— Я так понимаю, история короткая, — признал Висент. — Но надо было получше ее назвать. Типа «Убийство на острове Смерти».

— Хорошее название, — ответил Джаред. — Но из-за него герой выглядит немного тупым. В смысле, ты отдыхаешь на острове Смерти, ты получаешь то, что получаешь.

— Можешь войти, Висент, — обратилась к нему Мариэль. — Джаред, можем мы перенести нашу встречу на завтра?

Джаред быстро кивнул и спрятал книгу, словно она была доказательством преступления.

Он не был плохим ребенком; это и разбивало сердце. Он просто попал в ужасную ситуацию и не хотел искать способ, чтобы выбраться. Возможно, он не понимал, что вне его сознания есть места, где можно скрыться.

«Скинул одной долгой ночью своего отца с лестницы, сломал ему шею».

Она была практически уверена в том, что он не плохой.

*

На следующий день Мариэль застали за второй чашкой кофе, сказав, что в спортзале возникла ситуация. Две чашки кофе для разрешения ситуации было недостаточно, но она все равно пошла туда: в ней мог быть замешан кто-то из ее детей.

Войдя в спортзал, на мгновение она так и подумала.

С первого взгляда она заметила Джареда, Розалинду Мур и незнакомого мужчину и задумалась, кто он такой.

Затем светленький мальчик обернулся на звук закрываемой двери, и она увидела его лицо.

Он не был Джаредом, хотя и был очень сильно на него похож.

При виде мальчика сердце Мариэль едва не выпрыгнуло из груди, отправившись к Джареду, где бы он ни был. Можно было только представить каково это, столкнуться лицом к лицу со своим идеальным зеркальным отражением.

Что-то встало на место в общей картинке, когда Мариэль посмотрела на черты лица этого мальчика. Выражение его лица было учтивым, а красота классической, такое лицо изображается на картинах и в книгах, абсолютно идеальное и лишенное шрама и несовершенств. В его внешности не было резкой угловатости, и, несмотря на высокий рост, мальчик был стройным; никто бы не стал его бояться. Цвет его волос был на несколько оттенков светлее, чем у Джареда, они были сверкающей золотистой копной, а его глаза были идеальными насыщенно-голубыми. Он улыбнулся, увидев Мариэль, и она подумала, что девочки-ровесницы однозначно не отпрянут от него.

— Я сейчас же хочу знать, где Розалинда! — сказала женщина, стоящая рядом с мальчиком. Ее акцент был настолько же британским, как и у Розалинды, но голос ее прорезал воздух с силой косы, лежащей в умелых руках. — Розалинда Линберн. Должно быть, она здесь работает. Она была здесь, я знаю. Я уверена. Не лгите мне.

Мариэль взглянула на женщину, и от удивления у нее открылся рот.

Женщина не выглядела, как Розалинда, в том смысле, как мальчик походил на Джареда. Она была Розалиндой; их лица были одинаковыми, но за ними стояли разные личности. Лимонно-светлые волосы этой женщины были подняты наверх в тугом пучке, а накрашенные ярко-красным губы изогнулись в презрительной усмешке. На ней были дорогие, но до ужаса практичные черные вещи. Большие голубые глаза, как у Розалинды, были прищурены, рассматривая Мариэль с выражением презрения и властности.

— Простите мою жену, — произнес стоящий рядом мужчина. — Она очень взволнована новостями о своей сестре.

Он тоже был высоким блондином, а черты его были очень схожи с чертами его жены и сына, Джареда и Розалинды, но, по крайней мере, его лицо не было странным отражением лица, уже знакомого Мариэль. Он улыбнулся ей, но не с машинальным ослепительным очарованием своего сына. Его улыбка была приземленной и успокаивающей.

Мариэль изучила выражения лиц своих коллег. Все они выглядели абсолютно озадаченными, за исключением тех, кто выглядел немного травмировано. Блондинка, которая была живым отражением Розалинды, кралась, как создание в поисках жертвы; ее походка напомнила Мариэль о том, как передвигался Джаред.

— Я могу поговорить с вами в своем кабинете? — спросила она.

Все выглядели так, словно почувствовали облегчение, все, кроме блондинки, которая выглядела властно и надменно.

— Меня зовут Мариэль Делгадо, — произнесла Мариэль, как только села за своей стол. — Я — школьный психолог.

Она не упомянула то, что вообще-то она учитель, и не имеет квалификации. Эта часть казалась менее впечатляющей, а блондинка, что было очевидно, появилась заранее не впечатленной.

— Я — Роб Линберн, — сказал высокий мужчина. Вокруг его глаз появились морщинки, когда он снова улыбнулся. — Это мой мальчик, Эш. А это…

— Я — Лиллиана Линберн, — рявкнула женщина. — Раз теперь все бесполезные знаки вежливости позади, скажите, Вы знаете, где моя сестра?