Бей первой, леди! - Казанцев Кирилл - Страница 32

Вот теперь понятно, почему Рогожский не звонил: в Москве шухер у них приключился, вот и повез вдову на разборки. Проблемы в банке… Да и черт бы с ними, но, видать, Левицкую крепко припекло, раз они вот так с места сорвались. У вдовы распорядок дня железный, это всем и каждому в доме известно: подъем, завтрак, косметолог, бассейн, лошади, обед… А эту здесь бросили – зачем, спрашивается? Но Макс про тетку и думать забыл, пошел к дому, стараясь не бежать и придумывая на ходу благовидный предлог, чтобы увидеться с Юлькой. Та не показывалась, в холле было тихо и пусто, вся прислуга куда-то подевалась, но Макс знал, что его видят, и не ошибся. Открылась дверь за лестницей, из нее показался охранник и махнул Максу рукой. Тот вошел, посмотрел на мониторы – секретарь Левицкой так и ходила туда-обратно по дорожке, портфель она держала под мышкой и украдкой вытирала вспотевший лоб.

– Видел? – показал охранник на монитор. – Ее в город отвезти надо. Она сегодня без машины, Рогожский недавно звонил, сказал – как вернешься, чтобы ее отвез и сразу назад.

– Отвезу, – сказал Макс, глядя на мониторы через приоткрытую дверь, видел садовника, что стриг кусты, пару белок на дорожке и на спинке лавки, пустой холл и коридоры второго этажа. Пробежал взглядом все мониторы, но девушки ни в доме, ни в саду не было.

– Юля где? – спросил Макс.

Охранник ткнул пальцем в потолок:

– Дома сидит, я ее с утра не видел. Спит, наверное.

Ага, спит, половина первого дня, между прочим. Спит… Тогда она тоже, по словам Вишнякова, спала на заднем сиденье машины Рогожского. А тут еще этот внезапный отъезд… Надо проверить.

Макс взбежал по лестнице на второй этаж и остановился на распутье. Налево кабинет Левицкой, почти в самом конце коридора, направо… Там бывать еще не доводилось, и, как назло, поблизости никого не было, поэтому Макс просто пошел мимо дверей, прислушиваясь на ходу к звукам из-за них. Везде тишина, аж жутко делается и не по себе, и хочется уйти отсюда побыстрее. Ну зачем Левицкой такой дом, тут полсотни человек запросто разместить можно, обалдеешь ведь от тишины и безмолвия!

Дальше коридор резко раздвинулся в обе стороны. Макс оказался в небольшом зале с панорамными окнами с обеих сторон. Чисто, тихо и много зелени – пышной, яркой, и видно, что кустам и деревцам в кадках хорошо и удобно, они радуют глаз и шевелятся под ветерком. Макс тут оказался впервые, огляделся, заметил в торце коридора дверь, шагнул туда и прислушался: оттуда доносилась музыка, потом стихла, и раздались шаги. Быстрые, легкие – кто-то перемещался по комнате. Макс слышал, как хлопнуло что-то, потом раздался Юлькин голос. Девушка то ли вскрикнула, то ли испугалась чего-то, Макс выдохнул облегченно и постучал в дверь.

Юлька открыла сразу, точно только этого и ждала. Дверь распахнулась, и Макс даже отшатнулся – Юлька стоит на пороге в легком халатике, босиком, волосы мокрые, висят ниже плеч и закрывают ей лицо. Потом сообразил, что та просто голову вымыла, а заметив Юлькину улыбку, и вовсе расслабился. Жива, слава богам, и выглядит так, что… Так, что об этом лучше не думать. Макс отвел взгляд и сказал, глядя на ноутбук, что стоял на столе у окна:

– Привет. Я хотел спросить…

Юлька втащила в комнату, закрыла дверь. Сама схватила со стула расческу и принялась расчесывать мокрую гриву.

– Привет, – ответила девушка, – нормально все.

И снова улыбнулась, но уже по-другому, и Максу снова показалось, что они оба знают одну тайну на двоих, знают отлично, только пока не говорят об этом. То ли время не пришло, то ли что там говорить, когда и так все понятно?

– Юль, ты никуда не поедешь? – спросил Макс, стараясь не смотреть на девушку. Вместо этого он разглядывал комнату – большая, просторная, светлая, в дальнем углу еще одна дверь. Мебель деревянная, добротная, дорогая, кровать под пестрым покрывалом, много цветов, и окно от пола до потолка. На стене рядом фотография – Юлька верхом на Кристалле, только не в манеже, а в лесу, и дело было зимой: на фоне и елки заснеженные, и сосны в снегу, и сугробы. И дата внизу – зима прошлого года, как раз те дни, когда, по словам Рогожского, ее похитили.

«А ведь она должна что-то помнить, – мелькнула у Макса мысль, – не может быть, чтобы она не видела и не запомнила вообще ничего. Голоса, лица, повадки… две недели – большой срок». Но спрашивать об этом девушку было бы вовсе жестоко, поэтому вопрос он так и оставил при себе.

– Не знаю, – сказала Юлька, водя расческой по волосам, – некуда. Если просто так покататься, а то я с тоски помру. Давай после обеда?

– Давай, – согласился Макс и добавил: – Я уеду ненадолго, мне тут кое-кого надо в город отвезти…

Юлька его не дослушала, подбежала к окну и отодвинула штору, посмотрела в сад.

– Иди сюда, – поманила она Макса к себе, и тот подошел, глянул вниз над Юлькиной мокрой макушкой. От волос девушки пахло цветами и свежестью, точно от весенних цветов, запах кружил голову, от него перехватывало дыхание. Но Макс собрался, сосредоточился и принялся смотреть в окно.

Секретарь Левицкой так и ходила по дорожке, только портфель она теперь прижимала к животу. Но, видно, умаялась, сердечная, и не выдержала – уселась-таки на скамейку, но с портфелем не рассталась, поставила его на колени.

– Эту? – прошептала Юлька, точно снизу ее могли услышать, и Макс кивнул.

– Да, я быстро….

– Это Света, я ее немного знаю, – Юлька говорила и смотрела вниз, – это помощница Левицкой, ведет все ее дела. Я слышала сегодня, как Левицкая по телефону орала на нее, что-то в таком духе: почему раньше молчала, почему сразу не сообщили, и все такое… А потом Рогожский ее сюда приволок вместе с документами, у него такая рожа была, я уж думала, что Светке конец. Потом они над документами почти час сидели, потом Левицкая их в сейф убрала и в Москву умотала. Так ей и надо, – шептала Юлька, глядя на замученную секретаршу, – так Левицкой и надо. Отнимут у нее банк – и черт с ней, может, от меня наконец отстанет. Ненавижу.

Макс осторожно взял ее за плечи и повернул к себе. Девушка вздрогнула и выронила расческу, Макс наклонился, едва не ткнулся лбом Юльке в коленки и зажмурился. Нашарил расческу на полу, подал девушке и сказал негромко:

– Я скоро приеду. Жди меня здесь, никуда не выходи. Поняла?

Юлька кивнула и снова прикусила губу. От радости и хорошего настроения у нее не осталось и следа. Надо ее и правда куда-нибудь вывезти прогуляться, зачахнет она здесь одна. Благо Левицкой и Рогожского след простыл, отпрашиваться не у кого.

– Через час приеду, собирайся, – сказал Макс, вышел из комнаты и едва ли не бегом направился к лестнице. Сбежал по ступенькам, проскочил через холл и оказался на крыльце, посмотрел влево. Помощница Левицкой сидела на лавке, задрав голову к небу, и смотрела на белок, что качались на сосновых лапах. Макс быстро пошел по дорожке и, не дойдя до женщины десятка шагов, широко улыбнулся и крикнул:

– Светочка! Простите, что заставил себя ждать! Готов немедленно доставить вас куда скажете!

Светочку точно кипятком ошпарили, она только что не подпрыгнула на скамейке, вцепилась короткими пальчиками в портфель и испуганно смотрела на Макса. Тот понял, что взял с места слишком резко, и решил сбавить обороты:

– Простите, я не представился. Максим Еланский, сотрудник госпожи Левицкой. Рогожский попросил отвезти вас в город, я готов хоть сейчас, но могу и подождать.

Это сработало, Светочка тяжеловато поднялась с места, ухватилась за портфель и сняла его с лавки.

– Вам помочь? – предложил Макс, но секретарь помотала крашеными волосами.

– Нет, спасибо, я сама. Где машина? – В ее голосе Максу послышались слезы. Переживает, понятное дело, конец банку – конец ей самой, Левицкая ее в два счета выгонит, тут бы любой запереживал. Надо хорошенько потрясти эту Светочку, она много знает и может быть полезной. Макс показал в сторону ворот, где ждала «Мазда», вежливо пропустил помощницу Левицкой вперед, а сам пошел следом. По дороге глянул на окна второго этажа, заметил Юльку – та махнула ему рукой и спряталась за шторой.