Из-за девчонки (сборник) - Туинов Евгений - Страница 10

– Обед на столе, – заглянула к нему бабуля. – А я пошла в хозяйственный. Ты дома будешь?

– Нет, скоро ухожу на выставку японской графики, – соврал он и сам не понял зачем. – Кстати, дай-ка трешечку на мороженое.

– На мороженое?… Совсем меня за дуру считаешь…

Но деньги, затребованные внуком, куда денешься, выдала. Отец с матерью, уезжая, оставили для него хорошенькую сумму: по тридцать рублей в месяц на карманные расходы. Она была против такого баловства. Невестке побоялась, а сыну сказала: «Вы вроде как откупаетесь от него…» Хотела утаить эти деньги и сберечь их для внука: пригодятся, когда станет большим. Но тот знал про них и тратил на что хотел.

Прошлой зимой позвал товарищей из школы на день рождения. Она приготовила им поесть, пирог испекла, фруктовой воды по бутылке на человека поставила. Они еще за стол не сели – сразу включили какую-то оголтелую музыку, такую громкую, что у нее на кухне стаканы по столу поехали. Лечатся они от чего-то ею, что ли? Сидеть с ними – она еще из ума не выжила – не стала, пошла к соседке.

В одно время с ней из квартиры вышел и Валерий. Этот парнишка ей нравился. Смирный. Суждения как у взрослого. «Что мало был?» – спросила она. «Скоро по телику будет урок астрономии, – озабоченно ответил он. – А с ними разве посмотришь?» Через час она вернулась – их никого уже не было, убежали на улицу. На столе кроме бутылок из-под фруктовой воды стояла еще одна, она не поняла, из-под чего. Было накурено. Телевизор работал на полную мощность. «Ох, горе ты мое! Беспечный, непутевый. Скорее бы уж отец с матерью забрали тебя к себе. Разве это дело: они там, он здесь?…»

К бабулиному обеду Колюня даже не притронулся. Настроение было – не до щей! Слазил в холодильник. И прежде чем с кружком полукопченой колбасы плюхнуться в кресло, включил телевизор. «Гуд бай, май лав, гуд бай!» – неправдоподобно высоким для своего могучего телосложения тенором пел и оплакивал расставание с любимой грек Демис Руссос на английском языке. Песня Колюне нравилась. Он даже подпевал Руссосу. Правда, при этом продолжал жевать полукопченую колбасу вместе со шкуркой.

Валерий подошел к Дому культуры за пятнадцать минут до начала сеанса. Повертел головой туда-сюда: Рублёв еще не пришел. Соседка по парте (он не сразу узнал ее в цветастой, как у цыганки, юбке и туфлях на высоком, закачаешься, каблуке) подошла чуть позже его и тоже теперь посматривала по сторонам. Коробкин отошел за угол и решил не выходить оттуда, пока не придет инициатор этого культпохода – Рублёв.

А тот не появлялся! И это все сильнее и сильнее злило Валерия. Сколько раз он зарекался иметь какие-то дела с Колюней. Не в то, так в другое вляпаешься. Вот и сегодня из-за него дома вышла неприятность. Хотел уйти в кино по-тихому, но мать не проведешь. «Ты куда вырядился? Эгоист! Весь в отца!..» И пошло-поехало…

– Привет! – услышал он удивленно-радостный возглас Малышевой. – Кого угодно ожидала здесь встретить, только не тебя…

Не зная, что сказать, Валерий побагровел.

– Если не секрет, что здесь делаешь? – пришла она к нему на выручку.

– То же самое, что и ты – жду третьего…

– Да?! – Катя озадаченно положила голову на плечо (с такой длинной и гибкой шеей, как у нее, нет ничего проще) и посмотрела на него, точно птица из-под крыла. – А где же третий?

– Рублёв? Сейчас придет…

– Рублёв?!

Катины глаза изумленно распахнулись и на миг застили Валерию весь белый свет. Он даже невольно подался к ней, но, опаленный темным пламенем глубоких зрачков, тотчас отпрянул.

– Никогда бы не подумала, что третий – Рублёв! – хихикнула Катя. – Мне рассказывали, он ненавидит нас, девчонок.

– Слушайте вы его…

– Зачем же он записку посылал? Не мог просто так пригласить?

Валерий снова загляделся на Катю. Какие у нее красивые в серебряном свете солнца волосы! Такие легкие, точно ничего не весят. Ветра нет, а летают с плеча на плечо. В школе он не замечал такого. Но в школу она приходит в школьной форме, с «конским хвостом»…

– Что же он не идет? – вдруг забеспокоился Валерий. – Уже первый звонок…

– Ты меня спрашиваешь?… А между прочим, если мальчишка пришел с девчонкой в кино, он обязан ее развлекать.

– Как?! – с ужасом поглядел на нее Коробкин. – Анекдоты рассказывать? Я ни одного не помню…

– Я ехала сюда и думала, что в Москве мальчишки понаходчивее! – опять хихикнула она. – Но вообще-то, если не хочется разговаривать, лучше молчать.

– Сейчас Рублёв придет – с ним весело станет, – с тоской пообещал Валерий. – Кстати, уже второй звонок…

– У тебя есть сигареты? – неожиданно спросила она.

Пораженный ее вопросом, он замотал головой и спросил:

– А ты что, куришь?

– Нет. Просто я хотела узнать, куришь ли ты…

– Даешь! – расплылся он в беспредельно широкой улыбке.

– А если б курила, то что?

– Да курят обычно еще те…

– Глупость какая! – возмутилась она. – У меня мама курит. А я могу поклясться, что она очень порядочная женщина.

В это время зазвенел третий звонок.

– Пойдем в зал? – спросила она.

– Может, еще подойдет? – опять затосковал Валерий. – Неудобно без него…

Катя без слов вытянула из его руки билеты, подошла к кассе, где стояло несколько человек.

– Кому билеты? – громко обратилась она к ним. – Десятый ряд, середка!

– Ты чего?! – подбежал Валерий.

– Ничего! – даже не поглядев на него, ответила она и снова спросила очередь: – Кому билеты?!

– Ну и черт с ним! – в сердцах воскликнул Валерий, имея в виду инициатора – Колюню, схватил Катю за руку и потащил ее в кинозал, где уже медленно, как при обмороке, в глазах меркнул свет…

После кино Валерий решил позвонить Рублёву.

Он вошел в будку телефона-автомата. Накрапывал дождь. Катя тоже вошла в будку и встала напротив него. И пока Валерий набирал номер, разговаривал с Рублёвым, она заплетала волосы в косу и, не таясь, разглядывала его лицо. Ей нравился этот мальчишка. Даже тем, что неразговорчив, чуть важничает, тоже нравился. Лицо у него симпатичное – чистое, спокойное. Нос почти сросся со лбом, как у древних римлян, подбородок чуть выдается вперед – где-то она читала, что это признак сильной воли. А глаза у него почему-то невеселые, даже когда улыбается. Интересно, знает ли он сам, что немножко похож на артиста Богатырева, который ей очень понравился в «Мартине Идене»?…

– Ты чего не пришел? – начал Валерий свой разговор с вопроса. – Фильм, правда, старый, но смотреть можно.

– А ты не д-догадываешься почему? – хмурым голосом ответил Колюня.

– Честно говоря, нет…

– Я и не с-собирался идти. Для тебя, балда, с-старался.

– А кто тебя просил об этом?!

– В классе уже все, кроме тебя, з-знают: она в тебя влюблена.

– Ори потише… – скосил Валерий глаза на Катю.

Та с задумчивой улыбкой смотрела на него и заплетала косу.

– Она рядышком? – догадался Колюня. – Видишь: в-все на мази! Действуй дальше, паря…

– Захочу – тебя не спрошу…

– Но когда пойдете в загс, – продолжал язвить Колюня, – в-возьми меня своим свидетелем. Все-таки я вас свел. За одну парту посадил, в кино вдвоем отправил…

Будь Рублёв рядом, он бы ему за такие шутки закатал. Но рядом стояла девчонка. Она тянула руку к трубке.

– С тобой Катя хочет поговорить, – сказал Валерий Колюне, но тот уже бросил трубку. – А что ты ему хотела сказать? – не поднимая глаз, поинтересовался Валерий.

– Хотела попросить, чтобы он нас в гости позвал. Говорят, у него много хороших записей…

– У него всего навалом.

– А мне вдруг так захотелось музыки!..

– Я не пойду, – твердо сказал Валерий. – По-моему, он сегодня не с той ноги встал.

– А почему он не пришел в кино?

– Сказал, что для нас с тобой старался. Но я не верю в это.