Жизнь как в сказке - Плахотникова Елена - Страница 45

— Пушистый, я буду жевать и слушать. А ты только говорить.

— Мы можем поменяться.

— Потом, Пушистый. Может быть. А пока говори. И отдыхай.

Марла похлопала меня по животу, и спорить сразу перехотелось.

— Ладно, слушай. Все сказки начинаются с жили-были. Ну вот, жила-была кошка…

— Пушистый, а что такое кошка?

— Зверь такой. С когтями и клыками.

— У меня тоже есть когти и клыки.

— Это маленький зверь. И не умеет разговаривать.

— Понятно. Говори дальше свою сказку, не отвлекайся.

— Это я отвлекаюсь?!

— Ты. Я только ем и слушаю.

— Ну, ладно. Трудно спорить с Марлой. Особенно, когда она рядом. В одном городе жила кошка. У нее не было хозяина и не было дома. Она жила в каком-то укромном месте, и сама добывала себе еду. Себе и своим котятам.

— Кому?

— Детеныша кошки зовут котенок. У кошки было несколько котят. Все нормальные, а один… нет, не дурак, просто любопытный. Блин, ну не умею я рассказывать сказки! Ла-апушка…

Но взять Марлу на жалость не получилось.

— Ты хорошо рассказываешь, продолжай.

И так сказала, что я сразу же поверил и продолжил.

— Ну вот, выбрался как-то этот котенок из укромного места и пошел искать приключений на свою пушистую задницу.

— А котята пушистые?

— Есть пушистые, есть не очень. А этот не только пушистым, но еще и светлым оказался. Короче, только он выбрался, его сразу заметили. Дети. Так у нас детенышей людей называют. Если тебе интересно.

— Интересно. А они большие?

— Дети? Ну, лет семь-восемь. Но для котенка они, как поал для касырта.

— Тогда большие.

— Отож.

— А зачем детенышам котенок? Чтобы съесть?

Марла отставила пустую тарелку и умиротворенно погладила себя по животу.

— Нет, чтобы поиграть. Но знаешь, Лапушка, есть игры… не очень полезные. Для маленьких.

Не хотелось мне говорить, в какие игры играют с бездомными котятами. И чего от этих котят остается после таких игр.

— А дальше?

— Ну, котенок испугал и побежал. Сразу его не поймали. Потом котенок спрятался под большую кучу веток. Дети не смогли достать его. Только ходили вокруг. Потом пришел человек в оранжевой безрукавке, высыпал на ветки какой-то мусор и поджог. Дети не отходили от костра, ждали, когда котенок испугается и выскочит к ним. А котенок сидел так тихо, словно его там не было.

Я замолчал, чтобы промочить горло. А Марла задумчиво сказала:

— Так вот что такое сказка…

— Это еще не сказка. Это пока быль, Лапушка, — я протянул ей почти полный кувшин. Хочешь?

Она взяла, но пить не стала.

— Котенок сгорел?

— Нормальные пацаны не горят! Тем более в сказках. Котенок был бело-рыже-коричневый. Такой окрас у нас называют счастливым. Кошки такой окраски, вроде бы, приносят счастье своим хозяевам. Ну, и себе, понятное дело. Вот котенку и посчастливилось. Его вытащили из костра и забрали домой. Так бездомный котенок получил хозяйку, имя и дом. Такая вот сказка. Теперь поняла, чего это такое?

— А сказки только про зверей бывают?

— Нет. Про людей тоже есть.

— Расскажи.

— Лапушка, а может в другой раз?

— Ты уже отдохнул?

— Вообще-то…

— Тогда рассказывай.

— Ладно.

— Про людей.

— Ну, про людей, так про людей. Слушай…

— Я слушаю, слушаю.

— И не перебивай. Я и так ничего интересного вспомнить не могу, а ты еще…

— А ты глотни немного.

Марла передала мне кувшин. А в нем уже меньше половины! И когда только успела? Кажется, в сказке про три кувшина и два мужика, не очень много выдумки.

— Только не выпивай все! Тебе еще сказку рассказывать.

— Знаешь чего? Забирай свое пойло, и не морочь мне голову! Сказку тебе? Будет сказка! Про девочку Марину.

— А где жили-были?

— Жили-были?.. Ну, жила-была Марина. А вместе с ней жили ее отец и мать. Теперь правильно?

— Да. Продолжай.

— Родители у Марины были веселые. Сначала. Потом веселым остался только отец, а мать то плакала, то ругалась. Пока все понятно?

— Я видела, как плачут. А ругаться и сама умею.

— Ладно. Как-то отец Марины так развеселился, что облил себя горючей жидкостью и поджог. А дома вместе с ним была только Марина. Пять лет девчонке. Ни помочь, ни помешать не могла.

— Она сгорела?

— Нет. Только испугалась. И стала сильно заикаться. А еще впадать в столбняк. Даже от горящей спички.

— От чего?

Объяснил.

Допили второй кувшин.

— Так вот какие сказки про людей, — вздохнула Марла и совсем по-бабьи подперла щеку кулаком.

— Нет, Лапушка, это пока жизня. И то, что мать два года возила девчонку по врачам и не могла вылечить, тоже жизня.

— А где сказка?

— Сказка будет дальше. Марина увидела, как другие дети гоняются за котенком. Видела, куда он от них спрятался, потом увидела огонь. Вот тут и начинается сказка. Сначала Марина закричала. Очень громко. Ее мать и с четвертого этажа услышала. А последние два года Марина говорила только шепотом. Или молчала. Потом она подбежала к костру и раскидала горящие ветки. А для малявки, вроде нее, ветки очень тяжелые. Все так удивились, что никто ей не помешал. Марина достала котенка, и тут в огне чего-то взорвалось.

— Чего взорвалось?

— Не знаю. Я был далеко от костра. А когда подбежал, увидел на девчонке всего два пореза: на плече и на спине. Малявке здорово повезло. Некоторые, после таких взрывов, остаются без пальцев или без глаз.

Пока я пил, Марла молчала, но стоило отставить кувшин и сразу же:

— А дальше?

— Ну, я немного полечил эту девочку. Поговорил с ее мамашей. Тогда-то и узнал про костер из папаши и заикание. Кстати, заикания я не слышал. Прошло. А котенок у Марины остался. Фениксом назвали.

— Это всё?

— Всё, что я знаю про нее и котенка. Можно бы еще чего-нибудь придумать. И рассказывать, наверно, по другому надо…

— Не надо. Я поняла, что такое сказка.

— Правда, что ли? Кажется, я так хреново объяснял, что и сам запутался.

— Это не главное. Тебя услышали и поняли, а ничего другого не надо.

— Ну ладно, если ты так говоришь… Но теперь моя очередь слушать сказки.

— Потом, Пушистый. Ладно?

Вот только потом наступило не скоро.

Мы все еще гостили у Намилы Многолюбящей. Как ее личные гости, а не ее дома. Потому как, дом я купил. Еще в самом начале веселухи, когда нас пытались из него выставить. Ну, а я не хотел никуда идти. Вот и взял Намилу на слабо. Мол, слабо продать? А она мне: слабо купить. Слово за слово, вытряхнул всё, чего с собой было, на домик и наскреблось. А не хватило б, то половина наличняка Намиле отошла бы. По договору. Не хотят тут по городу с такими бабками. А я вот хожу. Так что профукала Многолюбящая свой домик.