Жизнь как в сказке - Плахотникова Елена - Страница 14

— Ладно. Ну, отнесли тебя к тиу, а дальше?

— Дальше, показали Видящим, потом Прорицателям. Они решали, умереть мне или нет.

— Понятно.

— Они оставили мне жизнь, чтобы я отдал свой долг.

— Ну, про долг я уже слышал.

— Да, нутер, про мой долг ты знаешь больше меня.

Ну, если нортору так хочется думать, пусть думает.

— Крант, а много вас, оберегателей?

— Было двадцать четыре ученика. Испытание прошли десять.

— Не слабое, должно быть, испытание.

— Мое ты видел.

— Видел. День, вроде, был. И мороз. Подожди-подожди… ваша порода, кажется, не очень любит солнце, я прав?

— Да, нутер. Латуа может сильно обжечь нортора.

Вот норторы и не подставляются этому солнышку. А оно встает первым, а ложится вторым. Только вечерне-ночной режим и остается норторам. Жалко бедных. И совсем белых.

— А как же ты, Крант? От Латуа, вроде, не прячешься…

Правда, и солнечных ванн не принимает. Всё больше плащом прикрывается. Чтоб цвет лица не испортить.

— Я — оберегатель. Меня учили.

— И солнце учили выдерживать. И неживой корм учили есть.

— Учили, нутер.

— Но кое-кто сегодня решил, что ты плохо учился.

— Я виноват, нутер, накажи меня!

Ну, и кто меня за язык дергал? Пошутить захотелось? Юморист хренов…

— Ага, прям счаз и накажу. Отшлепаю и в угол поставлю.

— Как это?

— Молча.

— Нутер…

— Ладно, какое б ты себе наказание придумал?

Крант сказал.

— Ну, и сколько ты эти ожоги заживлять будешь? А меня всё это время больной оберегатель стеречь будет? Не-е, не пойдет. И второй способ не годится. Вдруг тебе понравится? А что ж это за наказание тогда? И голодным я тебя не могу оставить… Ладно, будем считать, что я вынес тебе порицание, а ты проникся и обещался всё исправить.

— Такое больше не повторится, нутер. Обещаю.

— Вот и ладушки. А знаешь, кровь ведь и подсушить можно, а потом…

— Знаю. Тиу умеют. Но нутер не должен об этом говорить.

— Почему?

— Это тайна тиу и оберегателей.

— Ладно, считай, что я уже забыл.

— Тогда я тоже забуду, что нутер сказал про кровь.

Помолчали. Я подбросил дровишек в костер. Искры столбом до неба. И остались там россыпью звезд. А Санут собрался баиньки.

— Нутер, я могу попросить?

— Проси.

— Научи меня готовить то, чем я кормился сегодня.

— Запросто. О, я придумал тебе наказание!

— Какое?

— Ты будешь готовить и для меня тоже. Согласен?

— Да, нутер.

— Тогда слушай.

Рассказал сначала свой рецепт, потом Михеича, потом и то извращение, что Вован считает за кровяную колбасу. Заодно и случаи вспомнил, при каких я эти рецепты узнал. Крант слушал внимательно. А под такого слушателя и до утра проболтать можно.

На небе рассвет уже проклевываться начал, когда я рот закрыл. Да и кувшин уже опустел. С рулминой. Ну, за неимением красного, можно и белое попить

— Нутер, а я могу других оберегателей научить, так кормиться?

— Учи, — поднялся, потянулся, хрустнул суставами. — Засиделись, однако. Как встретишь, так сразу и научишь…

— Прости, нутер, я уже.

— Что уже?

— Научил.

— Кого?!

— Ближайшего из нашей десятки.

— Ну, и где он? Чего-то я никого не вижу…

— В Инопре. А она уже дальше весть пошлет. До кого дотянется.

— Подожди, а Инопра — это где?

— Там, где ты дал мне плащ.

— Ага.

Ну, хоть теперь удосужился узнать, как город Ранула обзывают.

— Но до него же хрен знает сколько дней!

— Прости, нутер. У меня слабый дальний голос.

— Слабый? Ну-ну. А у других оберегателей он тоже есть?

— У всех есть.

— Я так понимаю, ты с сестренкой своей связался.

— У оберегателей нет сестер. И нет братьев. Только нутер.

— Нутер приходит и уходит, а клан остается.

— У оберегателя нет клана. Только нутер.

— Нутер не будет жить вечно.

— Оберегателей учат умирать. Правильно. Чтобы беречь дух нутера и после смерти.

— Ладно, Крант, замнем этот гнилой базар. А то Малек услышит, скажет, что крыша у нас съехала.

— Не услышит.

— Почему?

— Спроси его.

Спросил. Просто из любопытства.

Оказалось, мы с Крантом всю ночь просидели молча. Только пили да на небо глазели.

Давно я так не напивался. До акустических галлюцинаций. Завязывать надо. С белым вином.

На следующий вечер Крант угостил меня охотничьими колбасками. По рецепту Михеича.

Завтра мы будем в гостях у Надыра.

Если удача не отвернется от нас.

Блин, с такими попутчиками и сам суеверным станешь!..

А сегодня мы возле речки остановились. Стумной, как сказала жена Меченого. Довелось вот увидеть ее за работой. Да-а, такое не скоро забудешь.

Без одежды стумалу я уже видел. А вот как она снимает ее…

Пожалуй, такую дэвушку Рустам допустил бы к шесту. Было дело, пришла к Рустаму одна, на работу устраиваться. Ну, разденься, пройдись, подвигайся, а потом нэт! Мол, плохо танцуешь. А она: Я не танцовщица, я бухгалтер! Хорошим бухгалтером, кстати, оказалась. Рустам хвалил.

А стумала хорошей танцовщицей. Или, как пишут, исполнительницей экзотических танцев. Рыбке, оказывается, они тоже нравятся. И стрекозам, что роем летали вокруг стумалы. И рыба из воды вылетать начала. Посмотреть, типа, чего деется на свете белом. Вот ее на лету и брали. Специальным копьем. В глаз. Как белку Михеич берет. Чтоб шкурку не попортить. Шкура у стумы не меньше мяса ценится. А в гости собираешься хорошее угощение готовь. И подарки.

Вот наша рыбачка и старается, выплясывает на камне посреди реки. А рыбаки с соседних камней работают. И с берега. Не любят здесь воду.

Когда-то, сразу после Войны, вошедший в воду, что видела звезды, мог не выйти из нее живым. Или умереть через несколько дней. В страшных мучениях. Сколько времени уж прошло, вода давно очистилась от яда, а привычка ее бояться осталась.

А стумала разошлась не на шутку! Крутится, вскрикивает, волосы летают… Не, понимаю, как мужики при этом спокойно рыбалят? Да на такое действо смотреть надо и смотреть не надоест. Или сгрести эту бабу с камня и за ближайшим кустом положить.

Я смотрел. Потом Марла подошла. Если мне нечем заняться, сказала, то она быстро мне дело найдет.