Жизнь как в сказке - Плахотникова Елена - Страница 1

Ветер в спину, а мы переправляемся. Течение сильное, мощное и паром сносит много ниже точки отправления. Но никого это, похоже, не волнует. А команда парома — или все-таки корабля? — ведет себя так, будто все чего деется, это правильно и по-другому быть не может.

Ладно, ваше корыто, вам же, в случае чего, со дна его поднимать и ремонтировать.

Всего раз команда заволновалась. Это когда нас близко к берегу подносить стало. А на тот берег только скалолазам и забираться. Вот и пришлось команде подсуетиться. Крюки на тросах забрасывать, да к какому-то столбу подтягиваться. Каменному.

Я только глянул на этот камень, и зубы у меня заныли, и в брюхе нехорошо так заворочалось. Словно укачало меня. Как в самолете, после конкретной болтанки.

Ну, погладил брюхо ладонью. Типа, спокойно, родное. Не надо такой хороший обед за борт выкидывать. И всякие рыжие коротышки нам не указ. Это их от древнего колдовства выворачивать должно. А на нас оно не действует. Вот не действует и все! Не действует! Кому сказано?!

Вот так-то лучше. Дыши, Лёха, глубже и смотри дальше. Там еще очень примечательные камешки виднеются. Спрашивал, что такое башни и мосты, так вот они — в развалинах лежат. Сколько лет уж прошло, а до сих пор их боятся. Не останавливаются возле них, не селятся, не отстраивают. Только в ругательствах и вспоминают. Вроде, чтоб тебя Башней придавило или чтоб умереть тебе на Мосту… Будто не все равно, как и от чего.

Паром давно уже развалины миновал, а я всё сидел и на другой берег пялился. Впервые за несколько дней со мной автоподсказчик заговорил. Я уже и забывать начал, как это, когда на свой вопрос сам же себе и отвечаешь. Любой бы психиатр сказал, что у меня шизу пробило. Хорошо, что здесь нет психиатров. Только ведьмы, колдуны, тени и другие обитатели. Короче, какой мир, такие и обитатели.

Вот только не гони, Лёха, на чужой мир. Неизвестно, что про твой родной другие бы сказали. Та же самая Марла или…

А вот и она. Легка на помине.

— Рада тебя видеть, нутер Рид.

— И я рад, ла… прости. Мин Марла.

Всё правильно. На работе только официальные отношения.

— А попить тут можно чего-нибудь?

Марла не успела ответить. Малек склонился к моему уху, зашептал:

— В миг принесу, господин.

И затерялся между тюками и животными.

Паром большой. На нем большой караван уместить можно. Или два поменьше. Если по нормальному, то мост через реку нужен. Но в этом мире особое отношение к мостам. Табу на них наложено. Вот и приходится плавать. Или в обход ходить.

— Марла, мы тут без разрешения на борт влезли. Может, мне со старшим каким поговорить? Чтоб проблем не было.

— Я старший…

— Хорошо, лапушка. Извини, забыл!..

— …и мы ждали тебя.

— Мы?

— Да.

— Знаешь, я ведь когда обедать сел, и думать не думал куда-то ехать.

— Асстархусионий сказал, что ты пойдешь с нами.

— Кто сказал?!

— Асстархусионий.

— Кто?!!

— Наш Великий и Мудрейший.

— А-а…

Да уж, имечко он себе придумал конкретное. Но пусть такое те, кому совсем уж нечего делать, выговаривают. А я для запудривания мозгов могу сказать тромбофлебитный или инсулинозависимый. Эффект тот же самый: чувствуешь себя жутко образованным болваном среди толпы малограмотных кретинов. Да только оно мне надо? Самоутверждаться? Таким способом себе дороже получается. Выяснено опытным путем.

— Подожди, Марла, а откуда Асс наш многомудрый про мои планы узнал?

— Имя нашего…

— Я знаю, Марла. Так откуда он узнал? Да еще раньше меня…

— Он же колдун. Он всё знает.

— Ну-ну.

Насчет всё — это мы поживем, посмотрим.

— Марла, а следующий паром когда?

— Завтра.

— А он успеет подняться?

— Зачем?

— Ну, чтобы других забрать. Или меня наверх отвезти.

— Других заберут другие караваны. А наверх они поднимутся в конце сезона.

— Как это? А сейчас?..

— Сейчас можно только вниз.

— А если надо наверх?

— Наверх по реке — в конце сезона.

— Блин, река одна, а направления разные. Сегодня вниз, завтра…

— Не завтра, а в конце…

— Да понял я, понял. И что это за река такая?

— Даратулана.

— Ну, теперь мне сразу стало легче!.. Получается, к Ранулу я попаду не скоро.

— Через два сезона. Если удача будет с тобой.

— Надеюсь, мужик не обидится, что я сбежал из-за стола… Да где этот Малек, с пойлом? Кажется, Ранул перестарался со специями…

— Я здесь, господин. Вот.

Пацан протянул мне узкий длинный сосуд. Открытый уже. На горлышке обрывки шнура болтаются.

— Давай сюда, пока я не засох. Но это точно можно пить?

— Я отпил немного.

— И полбутылки опустело.

— Расплескалось, пока донес.

— Ну, конечно…

Питье оказалось вкусным и слегка напоминало Ранулов кисляк.

Марла принюхалась.

— Отобра.

— Хочешь глотнуть?

— Хочу. Но мне нельзя сейчас.

— Почему?

— Потому, что это отобра.

— Ну, и…

— Она будит в жене желание.

— А в мужике чего она будит?

— Не знаю. Никогда не слышала, чтобы мужи пили отобру.

— Ну, всё бывает в первый раз. Я вот никогда не катался на пароме.

— А как же ты попадал на другой берег?

— Как-как, да по…

И едва успел прикусить язык. К тем, кто много болтает о мостах, привязывают камни. На шею и к ногам. А потом болтунов отпускают плавать.

— Ладно, лапушка, пошутили и хватит. На берег мы когда попадем?

— После заката.

— Тогда держи свою отобру…

— Она не моя!

Марла смущается? Не-е, показалось.

— Теперь твоя. Дарю. Может, угостишь вечером…

— Нутер Рид!..

— Да-да, мин Марла, я знаю: у тебя много работы и тебе сейчас очень некогда…

Марла фыркнула и ушла. Но кувшинчик с собой прихватила.

Малек шкодливо ухмыльнулся. А понял, что я его засек, и стал изображать из себя саму скромность.

— Ты специально мне эту дрянь подсунул?

— А нутеру не понравилось?

Ну, прям, невинность. Белая и пушистая. Хлопает глазками и только ножкой не шаркает.

— Понравилось. Очень. — Душевно и прочувствовано так сообщаю. — Знаешь, эта отобра и в мужах желание будит. К малькам, вроде тебя.

— Ми… ну… — пацан побледнел. — Прости, господин. Я больше не буду так шутить.