Последний Хранитель - Плахотникова Елена - Страница 41

Вожак глазами сказал «Пора!», и я навалился на Игратоса. Он взвыл, обиженный моим предательством, попытался вывернуться. Я держал его изо всех сил, медленно выдавливая дыхание. Молодой едва не вырвался, пришлось немного придушить его. Не надо отвлекать вожака, когда тот занят врачеванием.

– Все! Можешь отпускать!

Наша возня длилась совсем недолго. Воин из клана Котов только поворачивался к нам, Кугары – Зовущая и Четырехлапый – смотрели издалека, но не подходили, а Кугар-охотник не мог решить: возвращаться ему или еще побыть в неправильной пустоте.

То, что делали мы трое, волновало их еще меньше, чем восход вчерашней луны. Что им жизнь Игратоса? Ничего. Совсем ничего она не значит для них. Когда-то Фастос сказал, что лавина не страшна песчаному коту. А когда я спросил почему, наставник ответил, что песчаные коты не живут в горах. Вот никто из попутчиков и не стал мешать нам. И помогать не стал бы, попроси я их о помощи. А вожака и просить не пришлось. На то он и вожак, чтобы знать, когда без его помощи не обойтись.

Я уже видел, как врачуют раненых воинов, видел, что т'анг из клана Медведей может сделать с неосторожным врачевателем, если тот не чарутти. Усыпить раненого и успокоить его боль чарутти могут одним взглядом, но такие умельцы всегда нужны клану, вот их и уберегают от походов. С воинами и охотниками идут ученики чарутти. Те, что не прошли еще главного посвящения. Но учеников у чарутти никогда не было много. Всех можно пересчитать по пальцам одной руки. Мало рождается таких, в ком дремлет особый дар. Что только и ждет, чтобы его разбудили и обучили. Вот как в Игратосе.

В прошлом сезоне Повелители охотились в горах и уничтожили дальние поселения. Из трех чарутти выжил только один. Он добрался до нас вместе с раненым учеником. А доживет ли ученик до следующего сезона, не знал и его наставник. Да и сам чарутти очень стар, еще старше Фастоса, что видел Хранителя Моста. Вот наши старейшины и решили найти всех т'ангов и т'ангай, в ком спит дар. Пусть обучатся тому, чему смогут, пока еще есть у кого учиться. Чтобы мы не пропали, как Ипши.

Игратос тяжело дышал и растирал помятое горло. Сам виноват – нужно больше доверять наставнику, тот плохого не сделает. Но молодой так почему-то не думал. Ему хотелось добраться до меня и до нашего вожака, только он не мог выбрать, до кого раньше. Мы оба стояли далеко, а застать нас врасплох у него вряд ли получится.

Да еще отвлекал шнурок в руке вожака. На шнурке дергалось то, что совсем недавно жрало ногу Игратоса. Я не стал бы злить охотника на таких тварей.

Вожак отшвырнул свою добычу, и мы с Игратосом стали следить, как тварь закапывается в песок. Быстро и вместе со шнурком. Когда она полностью закопалась, я облегченно вздохнул и услышал такой же вздох.

Молодой занялся раной на ноге и уже не хотел сражаться с «обидчиками».

– Через пару лет здесь появится еще одна тхарха. Построит яму-ловушку и будет поджидать неосторожную живность.

Вожак говорил спокойно, вроде бы с улыбкой, но очень старательно вытирал пальцы песком.

Молодой отвлекся от своей раны и стал смотреть на вожака. Если бы на месте мягкотелого был вожак т'ангов, Игратос уже получил бы трепку. Но мягкотелый не стал наказывать за наглый взгляд, и Младший может посчитать это слабостью. А когда поймет, что ошибся, боюсь, будет поздно. Я приготовился удержать Игратоса, если он захочет напасть. Его я смогу остановить, а нашего вожака... не знаю. Но проверять не хочется.

Клану нужен живой Игратос, и я верну его живым, даже если услышу потом отказ от наставника.

Мне не пришлось никого останавливать. Молодой только глянул туда, где зарылся живой браслет, и громко сглотнул. Может, его живот тоже притворился отравленным?

– Здесь будет такая же яма, как и там? – спросил Игратос, опустив голову.

Я промолчал. Ответить мог только вожак, и он ответил:

– Нет. Намного меньше. Вот лет через пятьдесят-шестьдесят, когда зверушка подрастет, тогда и ямку большую выроет.

– Так долго?!

Я тоже удивился, но спрашивать не стал. Не дело воину вмешиваться в чужой разговор. Даже показывать, что слышишь его, не дело.

– Долго? – Вожак пожал плечами. – Этой твари некуда торопиться. Она живет столько, что по сравнению с нами почти бессмертна.

– Ее нельзя убить?!

– Можно. Хранители охотились на них.

– Тогда и мы можем! – Младший вскочил и тут же упал, схватившись за раненую ногу.

– Как? – спросил вожак, когда Игратос перестал вылизывать рану. – Как ты будешь убивать ее?

– Копьем! – ответ неуверенный, но громкий. Молодой так часто отвечает. – Пока тварь маленькая... можно попробовать.

Сколько я учил его: «Не пробуй – делай!» – а он все равно «можно попробовать»... И чьим он копьем собрался пробовать? Моим? Так я не дам. Свои не уберег, нечего зариться на мои. Я одно лучше Коту дам. Ему нужнее.

– Ну попробуй. И сделаешь из одной твари две, поменьше. Или три, или... Сколько раз ты собираешься бить копьем? – поинтересовался вожак. Я не заметил в вопросе насмешки. Игратос тоже. – Тогда этим зверушкам понадобится не шестьдесят лет, а сто шестьдесят. Только и всего.

Смириться с поражением молодой не мог.

– Но Хранители убивали их! Как?

– У них были... свои способы.

Вожак резко замолчал. Может, нельзя говорить о тайне Хранителей. Или только нам нельзя ее слышать. Думаю, мягкотелый знает много тайн, но вот кому он их расскажет? Кого возьмет в ученики?

– А что же мы будем с ней делать?

Игратос не мог успокоиться. Он хотел доказать всем, и прежде всего себе, что он смелый и удачливый воин.

– Держаться от тхархи подальше.

Вожак будто услышал мои мысли.

– Так делает трус! А настоящий воин...

– ...идет в яму тхархи и там остается? Очень смелый поступок. Но не очень умный.

– Весь клан будет слушать песню про героя и гордиться им!

– Это если герой победил и вернулся живым, а если его сожрала тварь и стала больше... Тогда он не спас свой клан, а только навредил ему.

Молодой тяжело вздохнул, искоса глянул на меня.

Когда-то Фастос сказал: «Иногда, чтобы быть трусом, нужна большая смелость». Кажется, теперь я понял наставника.