Легенда о гетмане. Том I (СИ) - Евтушенко Валерий Федорович - Страница 29

К вечеру Чигирин преобразился. Совместными усилиями Яненко и Дорошенко навели в городе относительный порядок. С улиц были убраны трупы, прекращены грабежи и разбои. Всех взрослых мужчин, способных держать в руках оружие, обязали записываться в казачье войско и вскоре отряд Дорошенко увеличился едва ли не вдвое. На ту сторону Днепра они с Яненко направили конные разъезды, чтобы выяснить не движется ли в их сторону воевода русский. На следующий день с утра новобранцев разбили по сотням и под руководством Верныдуба те приступили к тренировкам в упражнении с оружием. Остальные казаки и присоединившиеся к ним мещане занялись возведением фортификационных сооружений вдоль Тясмина. Работы не прекращались даже ночью. В случае приближения войск Вишневецкого мост решено было сжечь, поэтому на нем были установлены бочки со смолой и дегтем, возле которых постоянно дежурили с горящими в руках факелами часовые. В случае непосредственной угрозы на мост должны были выкатить бочки с порохом и подорвать их.

Погруженный в работу по организации обороны города, Дорошенко, тем не менее, ни на минуту не прекращал думать о судьбе Оксаны. Мозг его терзала только одна мысль, что же могло с ней случиться? Об исчезновении девушки он рассказал Верныдубу и тот отрядил нескольких наиболее расторопных и толковых казаков найти тех, кто видел ее в день исчезновения. Однако расспросы местных жителей не привели ни к чему. Только один седой старик, вспомнил, что вечером того дня видел неподалеку от дома Яненко некоего Свенцицкого одного из подручных Чаплинского. В Чигирине он пользовался дурной славой забияки и бретера. Ходили слухи, что дозорца поручал ему выполнение разного рода деликатных поручений, когда не хотел, чтобы фигурировало его собственное имя. Свенцицкий принимал самое деятельное участие в наезде на Субботово и это он засек кнутом до смерти сына Хмельницкого. Но надо отдать должное – внешне он выглядел весьма импозантно. Выходец из застянковой шляхты, Свенцицкий, тем не менее, был великолепным фехтовальщиком. Лет ему было около тридцати. Ловкий и поджарый, он внешностью смахивал больше на испанца, чем на поляка. Его красивое, подвижное, с точеными аристократичными чертами лицо, украшали тонкие черные усики, а волнистые густые волосы спадали сзади по плечи, а спереди до середины лба. В недавние времена красавец?брюнет был популярен у женской половины населения Чигирина и не только у шляхтянок. На любовном фронте он не брезговал одерживать победы и у пригожих мещанок, и даже у казачек.

В тот вечер с ним было еще несколько человек из челяди Чаплинского. Но старик видел их мельком и, куда они потом подевались, не знал. Сейчас Свенцицкого в Чигирине не было. Опрошенные люди склонялись к мнению, что, скорее всего, он убежал из города вместе с Чаплинским.

Узнав об этом, Дорошенко и Яненко не знали, что и думать.

– Помнится мне, этот Свенцицкий частенько поглядывал на Оксану, – напрягал память Яненко, – но на нее многие заглядывались, ты сам знаешь, дивчина она видная. Однако, мне с трудом верится, чтобы он мог ее похитить.

– Куда же тогда она могла пропасть? – с отчаянием в голосе спросил юноша.

Расстроенный отец пропавшей девушки вместо ответа стал нервно крутить ус. Наступило продолжительное молчание. Дорошенко в отчаянии сжал голову руками.

– Раз тела ее не нашли, – наконец твердо сказал Яненко, – то надо думать, что она жива. Но в Чигирине ее нет. Значит, ее похитили и куда?то увезли.

Дорошенко воспрянул духом, в глазах его загорелись огоньки надежды. Схватив Яненко за руку, он с жаром воскликнул.

– Да, батько, конечно, она жива. Нам надо искать Чаплинского. Уверен, без его участия тут не обошлось.

Те из слуг Чаплинского, которые не уехали с ним, а остались в Чигирине были допрошены с пристрастием лично Верныдубом, но безуспешно. Они не пользовались доверием своего господина и очевидцами его отъезда не были. Выяснилось, что Чаплинский с женой уехали в карете, взяв с собой очень мало имущества, но их сопровождало еще несколько человек из его ближнего окружения. А вот был ли среди них Свенцицкий, никто не знал. Дознание зашло в тупик и, судя по всему, в Чигирине о судьбе пропавшей Оксаны других сведений не имелось.

Чигирин готовился к обороне, но от высланных за Днепр конных разведчиков никаких донесений не поступало. Между тем, в народе ширились и бродили разные слухи. Одни говорили, что казаки под Корсунем разбиты и войска Потоцкого движутся на Чигирин. Другие клятвенно уверяли, что с левого берега Днепра к городу идет князь Иеремия, который поклялся искоренить всех бунтовщиков и где прошли его хоругви, остаются только пепелища от разрушенных и выжженных сел и местечек. Третьи утверждали, что это не так, мол, Вишневецкий уже переправился через Днепр у Черкасс и соединился с обоими гетманами. Слухи эти будоражили весь Чигирин. Несколько новобранцев, присоединившихся к отряду Дорошенко, даже дезертировали. Сотник приказал разыскать трусов и в назидание другим вздернуть на центральной площади города. Хотя эти меры оказали свое влияние, и панических настроений поубавилось, но тревога все чаще закрадывалась в душу самого Петра.

– Куда, дьявол их забери, подевались наши разведчики? – говорил он оставшись наедине с Верныдубом. – Три дня уже от них ни слуху, ни духу.

– Не волнуйся, пан сотник, – спокойно ответил старый казак. – Думаю, причин для беспокойства нет. Ну, сам посуди, если бы Ярема был поблизости, они давно бы уже возвратились.

– Пожалуй, ты прав, – вынужден был согласиться Дорошенко. – Но с другой стороны – что если они попали в руки Яремы?

– Не думаю, – убежденно ответил Верныдуб. – В разъезде бывалые запорожцы, да и кони у них быстрые, сам выбирал. Старшим дозора ты сам назначил Яся Воронченко, я его знаю – добрый казак, запорожский куренной атаман. Так просто их даже князю не поймать. Скорее всего, не встретив Ярему за Днепром, они подались в сторону Лубен. Значит, у нас есть еще время.

– Тревожит меня и то, что от ясновельможного гетмана нет известий, – сменил тему сотник. – Как там наши? Было уже сражение или нет?

В ответ Верныдуб только пожал могучими плечами.

Наконец. 18 мая на взмыленном коне прискакал казак из разъезда, отправленного за Днепр.

– Пан сотник, – крикнул он, увидев вышедшего ему навстречу Дорошенко.

– Ярема вышел из Лубен и идет сюда. По его рукой примерно шесть тысяч войска. Наши из разъезда следят за ним, а меня Воронченко послал к тебе с донесением.

– Где был Ярема, когда Воронченко отправил тебя к нам? – спросил Дорошенко, внезапно почувствовав, как тревога покидает его сердце. Теперь, все стало ясным и понятным – лучше явная опасность, чем томительная неизвестность.

– Неподалеку от Разлог, в дневном переходе от Лубен, – ответил казак. – Со дня на день его надо ожидать в Чигирине.

Город охватило зловещее ожидание неизбежного конца. «Ярема идет!» – то здесь, то там обреченно говорили друг другу жители. Имя страшного князя наводило такой ужас, что страх закрадывался в души даже самых отчаянных смельчаков. Многие, побросав свои дома и нажитое на протяжении долгих лет имущество, брали жен и детей и уходили из Чигирина. Даже среди казаков царило уныние. Дорошенко, Яненко, Верныдуб, сотники и куренные атаманы, как могли, укрепляли дух своих воинов, но это удавалось с трудом. Среди новобранцев начался ропот, многие высказывались за то, чтобы оставить Чигирин и отойти на соединение с главными силами Хмельницкого. Но Дорошенко и Яненко жестко пресекали подобные разговоры, ободряя малодушных и вдохновляя смелых своей уверенностью в том, что Вишневецкому с ходу Чигирин взять не удастся, а там подойдет помощь от гетмана Хмельницкого.

День, за ним другой проходил в тревожном ожидании. Яремы не было, но и от Воронченко никаких известий не поступало. Не было вестей и от Хмельницкого. Утром третьего дня Дорошенко, находившийся вместе с Яненко у моста через Тясмин, увидел на противоположной стороне реки группу несущихся стремительным карьером казаков. Когда они приблизились, сотник узнал дозорных, высланных им утром наблюдать местность за Тясмино Увидев Дорошенко и Яненко, старший дозора подскакал к ним и взволнованно сообщил: