Лабиринты души - Гнездилов А. В. - Страница 21

И вот наконец свершилось невозможное: они прибыли после тяжелейшего пути к морю. Вставало солнце, и волны были голубее васильков и бирюзы.

Прибой катил могучую череду валов к берегу. Дарли неподвижно глядела в горизонт, туда, где вырисовывались причудливые очертания Острова Теней. Он плыл по волнам, как корабль, и быстро приближался. Пейя прижала руку к сердцу.

Темное облако поднялось с острова и, обгоняя его, ринулось к берегу… Дарли вдруг рассмеялась, впервые за все путешествие. Вот она закружилась и, подхваченная ветром, оказалась на солнечной дорожке в море. Вода держала ее, и она понеслась по волнам прочь от берега. Вслед за ней в море бросился Ночлежник— волны выдержали и его, и его коня. Он преградил путь облаку, летящему от острова. В нем, как отражение в тусклом зеркале, вырисовывался крылатый призрак Темного Ангела, в руках, вместо копья, державшего молнию. Рядом с ним, вздымая кипящие волны, бешено крутясь, летел Смерч, оседланный юной женщиной с искаженным яростью лицом. «Рутла, Ругла», — звенел ее истошный голос.

Мгновение — и рыцарь метнул свою молнию в Ночлежника. Раздался удар грома. Огненный крест заслонил воина. Копье бумерангом вернулось к хозяину, он вспыхнул и исчез, как и его спутница, как и весь Остров Теней. Ночлежник повернул коня к берегу. На руках его сидела счастливая и здоровая Дарли. Пейя бросилась к ним. Всадник отбросил капюшон. Глазам матери и дочери явился благородный лик барона Тугора. Волшебная молния вернула его к жизни.

Танец смерти

На берегу моря в самом узком месте залива стоял королевский замок. Огромная темная скала из лабрадора поднималась из воды причудливым горбом и почти перегораживала устье спокойного залива. Со стороны моря жестокие ветры хлестали высокие стены замка, а с обратной стороны, в зеркальной, ничем не волнуемой поверхности вод с мельчайшими подробностями отражалась скала со всеми укреплениями. Это бывало днем, когда глубокая, почти черная синева лабрадора с серебристыми россыпями звезд напоминала ночное небо. Когда же наступала ночь, скала и замок словно растворялись в воздухе, и редкие огоньки на башнях плыли вместе с небом, почти неотличимые от далеких светил. Замок как бы застыл на грани двух миров — бушующего востока и замершего запада.

В те годы правил король Маркус. Это был славный правитель, верный принципам справедливости, почитаемый и друзьями, и недругами. Рядом с королем всегда была супруга его, Летина, чьи красота и легкость нрава смягчали порой излишнюю суровость владыки. Любовь королевской четы венчали двое очаровательных детей: старший — принц Идгор, храбрый и мечтательный юноша, в котором мужество отца и поэтичность матери слились воедино, и младшая — принцесса Арна, любимица семьи. Это была девушка с тонкой натурой, необычайно чуткая к красоте, зрелым умом, способным проникать в тайную мудрость мира. Еще одним членом семьи был лохматый пес по имени Триган, преданный слуга и страж.

Жил в замке еще один чудак, который скрашивал свободные часы королевской семьи и охотно давал дельные советы. Звали его Аллун, исполнял он должность придворного звездочета и о себе рассказывал фантастическую историю. Будто он потерял звезду, на которой родился и вырос, и теперь должен найти ее. Будто скала, на которой выстроен замок, — это как раз осколок его звезды, который должен помочь ему вернуться домой. Наверное, потому на самой высокой башне замка старый Аллун проводил ночи напролет, наблюдая в телескоп ночные светила. Днем звездочет сверял свои находки с картой неба, которая, по его словам, помещалась в старинном каменном зеркале из отшлифованного лабрадора. Однако его отражение не всегда совпадало с предметом. Так, смеющийся шут мог увидеть на своем лице гримасу боли и слезы, гордому и самодовольному пажу мог предстать он сам лет через сорок, дряхлым старцем. Но если перед волшебным зеркалом Аллун зажигал свечи, оно являло картины звездного мира.

Спокойно протекала жизнь в замке, пока однажды не подкралась беда — тяжелый недуг поразил Арну. Она отказывалась от пищи, день ото дня худела, превращаясь в соломинку, и не было сил получить объяснение происходящему. Тяжкая тревога и уныние овладели обитателями замка. Придворные и заезжие лекари в смущении отказались лечить принцессу:

— Мы не видим болезни, а над волей Арны мы не властны.

Один звездочет не пал духом. Долгие беседы вел он с принцессой, расспрашивал ее о сновидениях, посещавших ее в ночные часы, и однажды привел ее к каменному зеркалу.

— Послушайте меня, ваше высочество, это зеркало — дверь в иной мир, который порой определяет нашу жизнь. Вглядитесь в образы, что явит вам зеркало, и постарайтесь найти среди них себя.

Принцесса стала перед своим отражением и застыла. Внезапно радость охватила ее.

— Вон я! — крикнула она, указывая на камень.

В зеркале отражалась стройная женщина с жемчужной короной на голове, длинное, переливающееся, как волна в лунном свете, платье облегало ее тело. Руки, подобно крыльям, взметнулись вверх. Женщина танцевала так легко и свободно, словно не имела веса и парила в воздухе. Прошло несколько мгновений — и красавица исчезла в глубине лабрадора.

Арна со слезами опустилась на пол.

— Я вспомнила, что из ночи в ночь мне снится повторяющийся сон. Я вижу Черного Принца, который заставляет меня танцевать. Он сам излучает какие-то неведомые ритмы и мелодию, он сам танцует и чарует собой. В первый раз, когда я его увидела, он привел меня к этому зеркалу и обещал помочь мне сделаться такой же красивой, легкой и гибкой, как та женщина, что мы сейчас видели. Он сказал мне: «Ты будешь моей невестой, и мы вместе станцуем полуночный танец. Однако не рассказывай обо мне никому и превратись в воздух, иначе тебе не войти в зеркало и не стать королевой моего бала».

Аллун покачал головой.

— Боюсь, трудно нам будет справиться с волшебником. Может, он еще что-нибудь требовал от тебя?

— Да, он хотел, чтобы я отреклась от своей семьи. «Я заменю тебе всех, и ты будешь счастливой», — говорил он. Но я отказалась!

— А есть ли в тебе силы отказаться от Черного Принца? — спросил звездочет.

— Нет. Половина моей души принадлежит ему, и я не могу не подчиняться его воле.

На следующий день Аллун пришел к королю Маркусу:

— Ваше величество! Было ли в вашей жизни какое-нибудь необычное переживание, которое вы не можете забыть?

— Да! — ответил король и рассказал о своем детстве.

Он был десятилетним мальчиком и жил в этом же замке. Как-то его заинтересовали огромные старые часы на башне. Механизм их давно проржавел, но в полночь они продолжали звонить. Маркус решил проследить за этим, хотя придворные не советовали ему проникать в тайны замка. И вот, притаившись за лестницей, ведущей на башню, мальчик увидел слепого старика, который, держа в руке канделябр, поднимался по ступеням. Затем, так же медленно и осторожно, он спустился вниз, прозвонив в колокол, и скрылся в галерее. Маркус поспешил за ним. Звонарь остановился перед каменным зеркалом. Внезапно он повернулся к мальчику и, улыбнувшись жуткой слепой улыбкой, погрозил ему пальцем. Через мгновение он вошел в зеркало и исчез. Преодолевая ужас, следующей ночью мальчик забрался в башню. Когда звонарь ударил в часовой колокол, руки и ноги Маркуса ослабели и он стал сползать к краю башни. Еще мгновение — и он держался лишь за огромную минутную стрелку часов. Звонарь склонился над ним, прислушиваясь к его судорожному дыханию. На лице его по-прежнему блуждала страшная улыбка. «Спаси!» — шепнул мальчик, протягивая руку. Звонарь то ли засмеялся, то ли закашлял лающе — и втянул мальчика в башню. «Ты— плохой должник!» — выдохнул он и скрылся.

Такова была история короля. За ней шла история королевы Детины. Она рассказала, что несколько лет назад, в ночь полнолуния, она вышла на стену замка и увидела, что лунная дорожка на море вдруг превращается в радугу, один из концов которой упирается в замок. С немыслимой высоты по ней несся ослепительно белый Единорог, а на нем девушка с развевающимися волосами, укутывавшими ее, как плащ. Навстречу ей из ворот замка вылетел темный рыцарь с копьем наперевес. Они сшиблись посредине лунной радуги. Венок с цветами упал с головы девы в море, и она повернула Единорога обратно. Отступил и ее противник. Волны прибили к берегу цветы из венка, и королева взяла их. Однако тщетно она искала и расспрашивала стражу о том, кто был темный рыцарь и где он может скрываться. Никто этого не знал. Однажды она случайно набрела на каменное зеркало. К изумлению Летины, цветы, брошенные ей на зеркало, упали по ту сторону гладкой поверхности камня, в глубину зазеркалья. Тотчас раздался стук копыт, и темный всадник возник перед королевой. «Чего тебе надо? — грубо спросил он. Зачем ты тревожишь покой того, кого ты не знаешь?» Детина нахмурилась: «Я королева, и все, кто здесь находится, — мои подданные! Я хочу прокатиться на твоем коне!» Всадник усмехнулся: «Как будет угодно вашему величеству, если вас не одолеет страх!» Однако Детина не привыкла отступать. «Коня!»— приказала она. Рыцарь обернулся к зеркалу, ударил в ладоши — и двойник его скакуна явился перед королевой. Они понеслись вдоль берега моря, и фонтан брызг летел за ними, как дымный шлейф. Быстрота галопа постепенно наполняла сердце королевы и ужасом, и ликованием. Она словно скакала по лезвию меча, и каждое движение могло стать для нее последним. Мрачный рыцарь то и дело оглядывался на нее. А меж тем их скакуны уже оторвались от земли и мчались по воздуху, догоняя багровые облака. Солнце спускалось в море, и они были выше его. Рыцарь придержал коня и скакал рядом. «Детина! Я подарю вам этот рубин в обмен на ваш поцелуй!» Он указал на отражение солнца в морской глади. Одно мгновение — и оно исчезло, а огненный кусочек солнца понесся прямо перед лицом королевы. «Нет!» — крикнула она и оттолкнула руку рыцаря, пытавшуюся обнять ее. Но она не удержала равновесие и стала падать в море. У самой воды огненный цветок оказался рядом. Его лепестки превратились в огромные крылья. Они мягко поймали ее, положили на песчаный берег, и рубиновый огонь исчез.