Сундук старого принца - Гнездилов А. В. - Страница 15

Но то, что казалось кощунством любому из подданных Ауреллы, запало в голову колдуну. Он не думал о том, чтобы дарить счастье, но только жаждал получить его. К тому же Аурелла мешала его власти. Он вызывал бури, а она отводила их в сторону; он наколдовывал грозу, а она рассеивала облака и давала дорогу солнечным лучам! В радостные весенние дни явился ко двору Ауреллы красавец Принц и стал просить ее руки, но она отгадала под его личиной колдуна и отказала ему. Несметно богатым вельможей, осыпая подарками ее и придворных, снова пришел колдун к принцессе.

— Я не нуждаюсь в золоте, — ответила смеясь Аурелла. — Мне необходимы луна, солнце, звезды, цветы и горы. Золото не сделает меня богаче.

Могучим полководцем, овеянным славой, обернулся колдун.

— Я не медаль, чтобы воздать тебе честь за твои победы, — опять ответила принцесса.

Тогда колдун ушел в гневе, и долго о нем не было слышно. Наконец он вновь явился. На этот раз он создал волшебную скрипку, которую преподнес в день рождения Ауреллы, Еще никто не касался ее струн, и она первая взяла в руки смычок Тайна скрипки заключалась в том, что она сама помогала изливать чувства звуками, даже если музыкант не умел владеть инструментом. И действительно, дивная мелодия зазвучала под рукой Ауреллы. Она играла и не могла остановиться. Прошли день, ночь, и никто не мог шелохнуться, слушая ее. Наконец она опустила скрипку. Смолкла мелодия, но тут обнаружилась страшная истина. Скрипка впитала в себя голос Ауреллы. Она навсегда лишилась своего чудесного голоса и могла говорить только шепотом. Это было последней каплей, истощившей терпение жителей страны. Они бросились на колдуна, связали и, не слушая своей принцессы, предали злодея суду и жестокой казни. На высоком холме сложили костер и бросили в него колдуна. Одна Аурелла пожалела его. Слезы были в глазах ее, когда она взяла в руки волшебную скрипку. Ее звуками она хотела умерить боль преступника. И видно, удалось это лучше, чем надо. Искры разлетелись по ветру в разные стороны, а на месте казни даже косточки не нашли испуганные жители. Принцесса, сняв с себя корону, отказалась от престола и заперлась в одном из своих уединенных замков вместе с волшебной скрипкой…»

Прочтя эту историю, Лисмиль не знал, как поступить. Он понимал, что не может снова увидеть принцессу, если не вернется к колдуну.

Только волшебная скрипка могла дать ему победу над темной силой Гонда. А ею он еще не владел. И снова юноша попал в замкнутый круг. Но уже само время приблизило развязку.

— Послушай, Лисмиль! — обратился к нему Гонд, — Ты верно служил мне, и я должен вознаградить тебя. Скоро ночь Ивана Купалы. В это время единственный раз в году Аурелла имеет право выбрать жениха. Будет турнир претендентов на ее руку, и ты должен принять участие в нем. Победителю она не посмеет отказать!

— Но что ты будешь иметь от этого? — с удивлением вырвалось у музыканта.

— Я получу свободу! Я вырвусь из Огненного Мира, в котором не могу существовать больше. К тому же мы оба сделаем выбор. Не забыл, что мы с тобой двойники?

С тяжелым сердцем, но с тайной надеждой согласился Лисмиль. И вот в ночь накануне Ивана Купалы съехались к замку Ауреллы все претенденты на ее руку. Много диковинных подарков принесли они молчаливой принцессе, но она улыбнулась лишь живым цветам с огненными лепестками, которые подарил ей Лисмиль. Он, по совету Гонда, достал их из углей очага в старой хижине.

В жестоком бою сшибались соперники на ристалище. И победителем вышел Лисмиль, облаченный в серебряные доспехи Гонда. В третьем испытании Лисмиль взял скрипку и стал играть для Ауреллы.

— Вот мой избранник! — сказала Принцесса, послушав его игру. Лисмиль вернулся в свою комнату, чтобы затем идти к Аурелле. Там его ждал Гонд.

— Ну вот, ты получил то, что я обещал, и теперь свободен и можешь уходить. Я отпускаю тебя! — сказал волшебник.

— Я не понимаю, что я получил, куда я должен уйти из замка? — воскликнул Лисмиль.

— Вспомни нашу первую встречу и договор. Ты сказал, что выбираешь музыку и скрипку. Ступай же теперь прочь. Я выбираю принцессу. Не бойся, она не заметит подмены. Я похож на тебя как две капли воды. Прощай, мой двойник.

С кровоточащим сердцем шагнул Лисмиль за порог замка. Нечто удержало его от того, чтобы свернуть в пропасть, и это была волшебная скрипка с голосом Ауреллы. Не его ли он мог слышать теперь каждое мгновение, когда пожелает. И разве это так мало для его жизни?!

Сам не зная как, музыкант добрался до хижины Гонда и сел, как прежде, в старое кресло. Взяв скрипку, он раздул огонь в камине и заиграл. Пламя вырвалось из очага и стало лизать его ноги. Он не почувствовал боли, ибо страдание его души позволяло ему не бояться огня. Огонь, причиняющий ожоги, отступил перед холодным высоким пламенем, составляющим душу огненной стихии. В нем жило творческое начало, и оно приняло порыв музыканта, оградив от уничтожения. Лисмиль вгляделся в камин и шагнул в него. В глубине очага, как в зеркале, отразилась иная картина. Это был уже замок Ауреллы. Держа за руку Гонда, она подвела его к трону и протянула огненную корону.

— Ты хотел разделить со мной мою жизнь? Надень же этот венец радости и счастья!

В ужасе Гонд попятился. Огонь жег его. Из последних сил колдун рванулся прочь:

— Молю, пощади меня! Я не вынесу твоей короны. Я только двойник музыканта, что играл для тебя и был победителем турнира.

— Ступай! — улыбнулась принцесса. — Твое счастье, что мой избранник рядом!

Она протянула руку к Лисмилю:

— Приди, любимый. Ты смог приобщиться к стихии огня. Ты знаешь его язык и музыку. — И она взошла на трон.

Гонд опрометью выскочил из камина.

— Я все же получил свободу и вырвался из огня. Какая, однако, глупость, что я решил обладать ключами к миру, в котором не могу существовать, принцессой, чье присутствие сжигает меня, скрипкой, когда я не знаю гармонии.

Он взглянул на свои руки и побледнел. В них были скрипка и смычок! Последний дар его возлюбленной и музыканта, чьим двойником он пытался стать. Она не сгорела в его руках, как он боялся. Гонд задумчиво двинулся по дороге.

— Я начну все сначала… Я буду послушным учеником Огненного Мира, чтобы заслужить право играть на волшебной скрипке, — единственное, что можно было различить в его бормотанье.

Лаванда

Случилось так, что в один и тот же день, в один и тот же час в двух семьях родились два мальчика. Одного, с гордым именем дона Фердинанда де Лара, ждал герцогский престол, другого, по имени Алонсо Куэвас, — скромная хижина на берегу реки да стадо овец в глиняном загоне.

Но старая повитуха Терезия Суарес, видимо, сошла с ума, когда предсказала, что сын бедняков будет счастливым, а достойнейший отпрыск знатной фамилии не только не обретет счастья, но будет всю жизнь завидовать ему. Даже если бы и так, кто тянул за язык глупую бабу? Что стоило ей найти пару ничего не значащих слов, за которые она бы получила горсть звонкого золота вместо брани и насмешек? Но она предпочла второе, а свой поступок объяснила по- своему. Во-первых, за свою долгую жизнь она первый раз видела, чтобы ребенок, родившись, не заплакал, а улыбнулся, а во-вторых, герцоги теперь вряд ли забудут и обойдут вниманием судьбу Алонсо. Вот тут она угадала правильно. Скрепя сердце правящий герцог велел тайно наблюдать за жизнью будущего соперника своего сына, а это чего-то да стоило. Как часто во благо человеку даже ревность, только не безразличие окружающих.

А дальше все складывалось как будто вопреки предсказанию. Пока дон Фердинанд рос среди заботы и любви родных и под данных, у Алонсо умерла мать, а отец был убит в ночной стычке с разбойниками. Ребенка привечали у себя то одни соседи, то другие, дом его продали, овец разобрали. В итоге он оказался нищим приживалой в чужих семьях. С юных лет познакомился он с тяжелой работой, голодом и нуждой. Тем не менее выявился в нем характер веселый и легкий. Любое дело, за которое он брался, спорилось. Люди скоро заметили, что одно присутствие Алонсо приносит удачу, так что его общества стали искать те, кому не везло в жизни. О чудесных особенностях мальчика поспешили доложить герцогу, и, желая блага своему сыну, он велел привести Алонсо ко двору, к своему сыну Фердинанду. Так Алонсо получил возможность не думать о куске хлеба и с жаром окунуться в науки и искусства. Все, чего избегал его юный повелитель, находя это скучным, впитывал как губка его слуга. Невольно, стыдясь своего невежества, дон Фердинанд вынужден был браться за книги и выслушивать своих раболепных учителей.