Дочь дракона - Дубровный Анатолий Викторович - Страница 86

Ирэн кивнула, удовлетворенная объяснениями. А Палым, заметив, что Ыргиз с Ушша-си уже обнялись и, наверное, начали бы целоваться, если бы вокруг никого не было, спросил у Листика:

– Листик, я понимаю, что у нас межрасовые браки не запрещены, а вот…

– Ага, – сказала девочка, – запросто могут быть.

– Листик, ты это о чем? – удивилась Миримиэль.

– Это она о том, что у этой пары может быть здоровое потомство, – пояснила Ирэн.

– Но как?! – Удивление Палыма было таким сильным, что окружающие заулыбались, а молодые змеелюдки смутились и покраснели, это было видно даже сквозь их серебристую чешую. Змеелюды были одеты во что-то типа курток, спускавшихся чуть ниже пояса. Куртки были украшены различными узорами, вышитыми цветными нитками, у воинов были еще и металлические накладки, а вот ниже пояса, там, где у прямоходящих ноги, был мощный хвост – ни во что не одетый. Так что сиашеисс можно было назвать прямоползающими. Хотя они, скорее, скользили по земле, а не ползали. Но никаких других органов, обозначающих половую принадлежность, у сиашеисс не было. – Но как… – повторил Палым, у него был настолько ошарашенный вид, что все остальные засмеялись.

Листик, отсмеявшись, сказала:

– Могут, могут. И скорее всего, будут! Но тебе я не скажу! Мучайся!

– О жестокосердная! Теперь я буду страдать от мук, вызванных любопытством! – заломил руки Палым. И заговорщицки добавил: – Может, скажешь мне по секрету? На ушко?

– Ага, – ответила Листик, – скажу, но не даром! За три… нет, за пять порций мороженого!

– Но мороженое только в городе, в столице! – вскричал Палым, продолжая заламывать руки.

– Вот в столице и скажу, информация денег стоит, в смысле мороженого! – невозмутимо ответила Листик.

– О, я не доживу! Умру от любопытства, – застонал Палым, – умру прямо здесь! Похороните и на могильном камне напишете…

– «…он любил подглядывать, а тут обломилось»! – закончила за Палыма Листик. Все громко засмеялись, вызвав удивление у других костров. Одна из матерей выглянула из палатки с детьми и сделала знак, чтоб не шумели.

– Да, пора спать, – сказала Ирэн. И, обращаясь к «охотникам» и воинам сиашеисс, добавила: – Тем более что вам в дозор, во вторую смену.

Магистр Захарус выставил стражу, потому как и каменные тролли могли появиться, да и другая какая нежить или нечисть. Старшая Мать нашла это разумным и приказала своим воинам присоединиться к страже. А Захарус и их включил в дозоры.

Вишасса смотрела на затихающий лагерь. Сидевшие у костров сиашеисс и хуманы укладывались спать там же, где и сидели. Все-таки молодежь, молодые быстрее сходятся, начинают дружить и совсем не задумываются о том, что же делать завтра. Об этом пускай голова болит у старших. Старшая мать вздохнула, рядом синхронно с ней вздохнула Кишшара, Вторая Мать, видно, она думала о том же, тем более что она была старше Вишассы.

– Что будем делать? – спросила Кишшара, Старшая Мать пожала плечами:

– А что мы можем сделать? Мы в чужом мире, в горах, тут мы чуть не погибли. Еще бы немного – и начали бы умирать дети. Нам повезло, что мы встретили этих хуманов.

– Вернее, они нас встретили, – хмыкнула Вторая Мать. – Они просто шли по каким-то своим делам. Ведь ты же слышала, что сказал их старший, который магистр.

– Они оба магистры…

– Да, но один все же главнее… Так вот, они шли дальше в горы, что-то там будут искать. А мы здесь можем так и остаться, – снова вздохнула Кишшара.

– Но Повелительница…

– Повелительница очень молода, и разве мы можем судить о намерениях Повелителей, тем более предугадать их действия. Сейчас она к нам благосклонна, а что может случиться завтра? Если эти хуманы уйдут, мы опять останемся одни в горах, с голодными детьми…

Обе сиашеисс вздрогнули – на плечи им легли руки. Обернувшись, они увидели девушку-алива, неслышно к ним подошедшую. Они должны были ее услышать, но не услышали, настолько тихо она подошла, можно сказать – подкралась.

– Тсс, – приложила она палец к губам, потом очень тихо сказала: – Пошли.

Заинтересованные матери неслышно заскользили за передвигающейся бесшумным шагом девушкой, она вывела их за пределы лагеря, туда, куда не достигал свет от костров. Завернув за большую скалу, совсем скрывшую от них лагерь, они пораженно остановились. Там, в свете маленького костерка, они увидели Крылатого Властителя! Это была Повелительница! Ее чешуя, в темноте имевшая цвет старой бронзы, вспыхивала золотом, когда на нее падали отблески костра. Сиашеисс настолько поразило увиденное, что они, ахнув от восторга, застыли на месте.

– Ну чего встали? Подходите давайте! – несколько сварливо сказала Повелительница. Потом, показав пальцем своей лапы на Кишшару, продолжила тем же тоном: – Ты останешься здесь, мы можем не вернуться до рассвета. Поэтому расскажешь остальным, куда делась их Старшая Мать. А ты, – когтистый палец указал на Вишассу, – залазь давай!

– Куда? Куда залазить? – не поняла змеелюдка.

– Мне на спину, полетим! – заявила Повелительница.

– Куда? Куда полетим? – испугалась Вишасса.

– Ну надо же определить куда-то твой род, чтоб детям, да и вам всем там было хорошо, а это лучше всего придумает Милисента, – так же раздраженно ответила Повелительница. – Ладно, чего ждем!

– Но я… Я не могу. Меня укачивает, – чуть не плача ответила Вишасса, теперь, когда она испугалась, с нее сошла вся степенность ее звания Старшей Матери, и стало видно, насколько молода эта змеелюдка, не старше Ирэн. Миримиэль каким-то странным взглядом посмотрела на подругу и развязала свою сумку, достала оттуда какое-то снадобье и протянула его Вишассе:

– Вот, это зелье от морской болезни, проглоти – и не будет укачивать.

Змеелюдка протянула руку, взяла пузырек и, крепко зажмурившись, выпила его содержимое. Потом подошла к дракону и взобралась тому на спину, устроилась поудобнее, свесив хвост на одну сторону. Дракон, взмахнув крыльями, свечой ушел в темноту неба.

– Ну присаживайся, – пригласила Кишшару Ирэн, – будем ждать, когда они вернутся. Отсюда невозможно связаться не то что с замком, а и с постом на перевале. Поэтому Листик решила слетать в замок сама, прихватив вашу Старшую Мать. Заодно познакомит ее с Милисентой и Самантой.

– Кто такие Милисента и Саманта? – спросила Кишшара.

– Милисента – старшая сестра Листика, а Саманта очень хорошая подруга Листика и Милисенты, – ответила Ирэн.

Кишшара кивнула, принимая к сведению, и задала новый вопрос:

– А ты? Ты тоже хорошая подруга Повелительницы? Ведь ты пришла к ней на помощь, когда она сражалась с нашим воином?

– Да, я так считаю, да и Листик тоже так думает, так что я тоже хорошая подруга, а во время боя я вмешалась потому, что увидела, что так надо. Листик бы справилась и с вашим воином, и с воительницами, если бы они вмешались, но тогда бы ей пришлось их ударить, сильно ударить. Да и ваш воин бы пострадал намного серьезнее, – задумавшись на мгновение, ответила Ирэн.

Снова указав на молчавшую Миримиэль, которая никак не могла отойти от увиденного, ведь Листик превратилась в дракона прямо у нее на глазах, предварительно передав эльфийке свою одежду и попросив ее спрятать, со словами: «А то я прилечу, а магистры роются в моем костюме, пытаясь понять, не спряталась ли я сама к себе в карман», змеелюдка спросила:

– А она тоже подруга Повелительницы?

– Конечно! – решительно сказала Ирэн, а Миримиэль тихонько проговорила, глядя на Ирэн увеличившимися до размеров блюдца глазами:

– Ирэн, а ведь ты – видящая! Настоящая видящая, только еще не обученная!

Темная эльфийка фыркнула:

– Какие у меня разнообразные таланты – и убийца я, и мечник-виртуоз, и лекарка, и травница, а теперь еще и видящая! Миримиэль, меня многому учили, не всегда тому, что мне нравилось, но вот искусству смотреть – никогда! – Ирэн снова фыркнула, а потом обратилась к змеелюдке: – Кишшара, расскажи про свой народ и про то, как вы здесь оказались…