Дочь дракона - Дубровный Анатолий Викторович - Страница 56

– Мама, мамочка! – прошептала девочка и закрыла глаза. Ее руки безвольно повисли, и сама она как-то сгорбилась.

– Листик! – закричала рванувшаяся к девочке из середины строя Ирэн. Она начала рвать черные жгуты, оплетавшие Листика. При этом ее руки засветились темным светом и в тех местах, где касались этих жгутов, стали покрываться страшными ожогами. С самой Ирэн тоже начали происходить изменения, ее и без того смуглая кожа стала еще темнее, большие темные раскосые глаза стали еще больше и превратились в черные омуты, лишившись белков. Ее ушки вытянулись и заострились, как у эльфов. Губы потемнели, стали почти черными, из-под них показались белоснежные волчьи клыки. Черты лица стали резче, девушка стала еще красивее, чем была, но красота эта была хищная, опасная. Ирэн рвала жгуты и при этом что-то напевала низким, гортанным голосом. Черная тень забеспокоилась и протянула к почти освобожденной девочке еще больше жгутов. Ирэн, оборвав последний жгут, заслонила собой девочку и закончила свою песню громким выкриком. Этот гортанный крик остановил темные жгуты и как будто разбудил Листика, с ней тоже произошло изменение – все ее тело покрылось золотистой чешуей. Девочка открыла глаза и зарычала, так рычать мог бы разъяренный тигр, но никак не девочка-подросток. Низкий, мощный рык прокатился по поляне, останавливая начавших движение в сторону отряда пауков. С поднятых рук девочки сорвалось яркое бело-оранжевое пламя, людей окатило жаром, как из открытой печи. Казалось, это пламя заполнило все вокруг – настолько оно было ярким. Оно настолько ослепляло, что все непроизвольно закрыли глаза. Сколько времени бушевало это пламя, определить было трудно, потому что еще долго перед глазами ослепленных людей прыгали солнечные зайчики и разноцветные круги.

Перед проморгавшимися участниками экспедиции, на фоне почерневшего луга и таких же стен строения, стояли две изменившиеся девушки. Они стояли обнявшись. Левую половину лица черноволосой от виска до скулы украшала черная татуировка, а ее руки были сильно обожжены.

– Да это же дарк темный! Клан Мягко Ступающих, клан убийц! – громко и с ужасом прошептал магистр эл Минэтэйнион.

– Пустите! Пустите! – Сквозь расступающихся участников экспедиции протолкалась Милисента. – Листик! Ирэн! С вами все в порядке? Ирэн, тебе срочно нужно смазать руки и перевязать их!

У кинувшейся к девушкам Милисенты произошедшие с ними изменения не вызвали не то что страха, а вообще никакой реакции.

– Да! Целители! Где вы там? Бзырр пупырчатый! Срочно сюда! Надо перевязать Ирэн! – закричала Саманата, к ней только что вернулось зрение после ослепления огненной вспышкой, устроенной Листиком. – Сюда, бегом! Да скорее же вы, чего встали?!

Вслед за Милисентой к Ирэн подбежала еще одна девушка, целитель. Она стала смазывать руки Ирэн какой-то мазью и бинтовать чистыми бинтами, при этом она ворчливо приговаривала:

– Ирэн, ты же сама целитель! Как можно так подставляться!

– По-другому нельзя было, Миримиэль, – ответила Ирэн, – Лосс могла бы захватить Листика!

– Какая такая Лосс? Кто это? – спросила Миримиэль, не прерывая оказания медицинской помощи, она не только бинтовала, а еще и пыталась магически лечить.

– Лосс, верховное божество дарков, обычно являющееся в виде гигантской паучихи… – пояснил магистр эл Минэтэйнион. Он подошел к девушкам, но встал так, чтобы между ним и Ирэн находилась Саманта. – Миримиэль…

– Да, я вижу, что она темный дарк, ну и что? Она спасла меня от паука, и сейчас она помогла Листику! – перебила магистра эльфийка.

Остальные магистры тоже подошли поближе, а эл Минэтэйнион сконфуженно замолчал. Милисента обняла плачущую Листика и стала утешать ее. Девочка приобрела свой обычный вид, золотистая чешуя исчезла. Но вид плачущей девочки поразил всех гораздо больше, чем появлявшаяся на ней чешуя. Всегда веселую и жизнерадостную Листика еще никто и никогда не видел плачущей.

– Ну что ты, что ты, – стала гладить по голове девочку Милисента, они вдвоем с Самантой пытались утешить плачущую Листика, – все уже хорошо, ты их всех сожгла!

– Они вот так убили мою маму, – всхлипывая, ответила девочка, – напали неожиданно, их было много…

– Кто напал? – спросил магистр Захарус.

– Луввоки, – продолжая всхлипывать, ответила девочка, – эти твари!

– Гм, Саманта, а тебе не кажется, что это было не гнездо чундру? А что-то гораздо серьезнее, а? Хотя пауки и похожи, – проговорил магистр Захарус, покачал головой и добавил: – Неизвестное проявление нежити… надо было парочку оставить, для изучения.

– Да, коллега! Вы совершенно правы! Саманта, надо было хоть одного оставить! Это же неизвестный науке вид нежити! – поддержал магистра Захаруса магистр Вайлент.

– Да, господа магистры, ваш исследовательский энтузиазм просто не знает границ! – усмехнулась Саманта. – Вы напомнили мне шутку про профессора, который исследовал редкий вид укропа, когда его варил в котле людоед. Мы столкнулись со смертельной опасностью и чудом ее избежали, а следуя вашим советам, нам надо было все тщательно изучить, а потом уже отбиваться!

– Что будем делать дальше? – спросил магистр Захарус.

– Надо проверить здание постоялого двора, если там все чисто, то там и переночуем, – ответила Саманта.

По команде магистра Захаруса в здание отправились тройка «охотников» и два «боевика».

– Саманта, ты опасаешься, что в лесу есть еще твари и они могут на нас напасть? – спросил магистр Вайлент.

Саманта посмотрела на Листика, девочка отрицательно помотала головой:

– Нет, не нападут. Здесь были все, луввок собрал здесь всех своих слуг.

– Листик, а вы знаете, почему слуги у этого луввока выглядели как чундру? – спросил, закончивший отдавать распоряжение магистр Захарус. – И где вы сталкивались с ними раньше?

– Луввок подчинил себе гнездо чундру, они всегда создают себе свиту из разной нежити. А дралась я с ними раньше, там, где жила с мамой, – ответила Листик, видно было, что ей это тяжело вспоминать. И Милисента ее снова обняла.

– Не надо ее спрашивать, – тихо попросила Саманта остальных магистров. – Вы видите, ей не хочется это вспоминать, да и досталось ей сегодня… больше чем нам всем.

– Господин магистр, дом чист! – доложил Захарусу один из студентов, осматривавших дом. – На втором этаже мы нашли скелет и вот это! – «Охотник» передал магистру толстую тетрадь с пожелтевшими от времени страницами.

Захарус перелистал ее и протянул магистру Вайленту:

– Возьмите, коллега, это, судя по записям, лабораторный журнал некроманта. – И, повернувшись к студентам, стал командовать: – Отряд! Заходим в здание постоялого двора! Коней расседлать! Размещаемся на первом этаже. Ваример! Твоя тройка – первая стража!

Студенты стали заводить своих коней во двор. Началась обычная суета, суета отряда, остановившегося на ночевку.

Прошло два часа после захода солнца. На первом этаже бывшего постоялого двора расположился весь отряд академической экспедиции. Почти все его участники, утомленные тяжелым дневным переходом, уже спали. Поужинали сухим пайком, разбавленным горячим чаем, он был приготовлен из той воды, что была в походных флягах. Воды, как и дров, взять было негде, никто из магистров не решился посылать студентов в мертвый лес за топливом. Огонь развела Саманта, она подожгла камни камина, и теперь там пылал пусть небольшой, но согревающий огонь. Это вызвало у магистров новые вопросы, что у них накопились за день, но задавать их Саманте они не спешили.

– Листик, Ыргиз, – тихо позвала Саманта, стоявшая у камина. Орк тут же поднялся, Листик тоже вылезла из-под одеяла, которым они укрывались вчетвером – она, Милисента, Ирэн и эльфийка Миримиэль. Листик потянулась, а Саманта, с улыбкой наблюдавшая за девочкой, сказала: – Ыргиз, Листик, ваша смена.

– Ага, – тихонько подтвердила Листик, – Ыргиз, пошли службу нести.

– Пошли, – согласился орк, кладя на плечо свой огромный топор.