Проклятие тигра - Хоук Коллин - Страница 38

Рен сел напротив меня.

— Добрый вечер, Келси. Хорошо спала?

— Я… да. А ты?

Он улыбнулся мне ослепительной белозубой улыбкой и едва заметно кивнул головой.

— Проблемы? — спросил он, некоторое время понаблюдав за моими мучениями.

— Никаких! Все под контролем.

Мне хотелось отвлечь его внимание от своих волос, поэтому я выпалила:

— Как твоя спина и ла… то есть рука?

Он снова улыбнулся.

— Все в полном порядке. Спасибо, что спросила.

— Рен, почему ты сегодня не в белом? Я впервые вижу тебя в другой одежде. Это потому, что твоя белая рубашка порвалась?

— Нет, — ответил он. — Мне просто захотелось надеть что-нибудь другое. Вообще-то, когда я превращаюсь из тигра в человека, на мне всегда появляется белая одежда. Если я прямо сейчас обращусь в тигра, а потом снова в человека, то эта одежда исчезнет, и я опять буду весь в белом.

— Рваном и окровавленном?

— Ни в коем случае! Когда я превращаюсь, то каждый раз на мне все целое и чистое.

— Ух, ты! Везунчик. Было бы ужасно неловко, если бы ты каждый раз оказывался голым после превращения!

Я прикусила язык и покраснела до корней волос, но было уже поздно. «Отлично, Келсс. Давай, продолжай в том же духе!» Чтобы спрятаться от последствий своего словесного недержания, я занавесила лицо волосами и принялась с остервенением рвать колтуны.

— Ну да, — усмехнулся Рен. — Мне повезло. Я дернула запутавшуюся в волосах щетку и сморщилась от боли.

— Но тогда возникает еще один вопрос, — пробурчала я.

Он встал и взял щетку у меня из рук.

— Что… что ты делаешь? — пролепетала я.

— Расслабься. Ты слишком напряжена.

«Ты даже не представляешь насколько!»

Рен встал, зашел мне за спину, взял прядь моих свалявшихся волос и начал бережно расчесывать ее. Поначалу я нервничала, но руки у него были такие теплые и ласковые, что вскоре я расслабилась, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

Примерно через минуту Рен отвел спутанные волосы с моей шеи, наклонился к самому моему уху и прошептал:

— О чем ты хотела меня спросить?

Я вздрогнула.

— А… ч-что?

— Кажется, ты хотела о чем-то меня спросить.

— Ах, да. Это я… ох, как же хорошо!

«Я что, сказала это вслух?»

Рен негромко рассмеялся.

— Это не вопрос.

«Значит, сказала. Поздравляю, Келлс».

— Это было что-то о моих превращениях в тигра?

— Ах, да! Вспомнила! Ты можешь превращаться туда-сюда несколько раз за день, да? То есть тебе отпущено какое-то определенное число превращений или как?

— Нет. Я могу превращаться сколько угодно раз, но в образе человека я могу провести ровно двадцать четыре минуты раз в двадцать четыре часа. — Он взялся за новую прядь моих волос. — Еще вопросы есть?

— Да… я хотела спросить про лабиринт. Ты все время шел на какой-то запах, но сколько я не принюхивалась, мне не удалось почувствовать ничего, кроме сернистой вони. Дело было в ней?

— Нет. Я шел за запахом цветка лотоса. Это любимый цветок Дурги, его изображение ты видела на печати. Почувствовав его, я понял, что он указывает нам путь.

Рен закончил распутывать мои волосы, отложил щетку и начал бережно массировать мне плечи. Я снова напряглась, но руки у него были такие теплые, а массаж был настолько приятен, что я снова откинулась в кресле и стала медленно таять, как мороженое.

Едва ворочая языком, я с трудом подала голос из бездны умиротворения:

— Запах лотоса? Как ты сумел учуять его среди всей той вони?

Рен дотронулся пальцем до моего носа.

— Тигриным носом. У меня отличный нюх. — Он в последний раз сжал мои плечи и сказал: — Вставай, Келси. Одевайся. Нас ждет работа.

Он обошел вокруг кресла и подал мне руку. Стоило мне коснуться его ладони, как мою руку пронзил слабый электрический разряд. Рен улыбнулся и поцеловал кончики моих пальцев.

Я изумленно пробормотала:

— Ты тоже почувствовал это?

Индийский принц лукаво подмигнул мне.

— Определенно.

Он произнес это «определенно» таким тоном, что у меня закралось подозрение, будто мы говорим о разных вещах.

Одевшись, я спустилась в павлиний кабинет и напита, там мистера Кадама, сидевшего за письменным столом, заваленном грудами книг. Рен, в образе тигра, развалился рядом с ним на оттоманке.

Я пододвинула к столу еще один стул и слегка потеснила стопки книг, чтобы посмотреть, над чем трудится мистер Кадам.

Он потер покрасневшие от усталости глаза.

— Вы работаете с тех пор, как мы вернулись, мистер Кадам?

— Да. Это просто невероятно! Я уже перевел надпись на сделанном тобой оттиске, а теперь работаю над фотографиями граней монолита. — Он нашарил на столе лист бумаги и придвинул его ко мне, чтобы я могла разобрать написанное.

— Вот это да, какой огромный труд вы проделали! — восхищенно воскликнула я. — Как вы думаете, что означают эти «четыре дара» и «пять жертв»?

— Я пока не вполне уверен… — ответил мистер Кадам. — Но предполагаю, это означает, что ваши поиски еще не закончены. Возможно, вам предстоит пройти еще не одно испытание, прежде чем проклятие будет разрушено. Например, я только что закончил переводить надпись на одной стороне монолита, и там говорится, что вы должны отправиться куда-то за неким предметом, даром, который затем следует поднести Дурге. Тебе придется найти четыре таких дара, Келси. Я думаю, что на каждой стороне монолита содержится указание об одном предмете. Боюсь, вчера вы сделали только первый шаг в этом долгом пути.

— Ну ладно, так что там говорится на первой стене?

Мистер Кадам придвинул мне листок, исписанный уже знакомым мне изящным, каллиграфическим почерком.

— Мистер Кадам, а что такое царство Ханумана?

— О, я сейчас как раз собираю сведения о нем! — оживился он. — Хануман — это обезьяний бог. Согласно преданию, он живет в стране Кишкиндха, или в Обезьяньем царстве. До сих пор ведутся споры по поводу местонахождения этого царства, но большинство считает, что оно находилось примерно там, где сейчас лежат развалины Хампи.