Седьмой грешник - Питерс Элизабет - Страница 21

— Какая катастрофа!

— Я рыдать готова.

Они обменялись злорадными улыбками, потом Жаклин спросила:

— А что за проблемы у Теда?

— По-моему, эта девушка, с которой он обручен, очень его мучает. Когда я спросила, когда она приедет, он ответил, что в этом году она приехать не сможет.

— Бедняга!

— А может, это и не так плохо. Мне кажется, Тед и Энн поладили бы, если бы позволили себе.

— Ну и сплетницы же мы... Десерт будешь?

— Нет, спасибо. А теперь что будем делать?

— А что можно делать? Сейчас, в полдень, все закрыто.

— Можно пройтись по Венето, полюбуемся на витрины.

— Хорошая мысль.

Они пошли вниз по улице, остановились у газетного киоска, где Жаклин купила несколько книг в бумажных обложках. Джин с удивлением следила за ее выбором.

— Все читаете про убийства? Какой дурной вкус!

— А это — одно из преимуществ среднего возраста. Можно не делать вид, будто ты такая уж интеллектуалка. Но я не возражаю и пополнить образование, если ты припомнишь какое-нибудь интересное место, которое сейчас открыто.

— Недалеко отсюда есть церковь, я бы с удовольствием ее вам показала. Это моя любимая церковь в стиле барокко.

— Церковь Христа?

— Я вижу, вы кое-что почитываете, не одни детективы... Нет, моя церковь не из числа больших известных храмов. Она маленькая, не церковь, а шкатулка с драгоценностями, вся розовая, золотая и цвета слоновой кости, как морская раковина работы Фаберже. Сан Андреа аль Квиринале. В общем... в общем, это мое место. Я прихожу туда, когда мне хочется укрепить в себе веру в окружающий мир.

— Наверно, у многих есть хотя бы одно такое место.

— Взгляните на этот роскошный свитер! — воскликнула Джин, останавливаясь перед одной из витрин. — Держу пари, он стоит не меньше тридцати тысяч лир... Да, забавно, конечно, но у нас у каждого есть любимые места в Риме. Даже Дейна призналась, что, когда у нее плохое настроение, она идет в Форум и сидит там. Не очень оригинально, но такова уж Дейна.

— А Майкл?

Джин резко рассмеялась.

— Майкл... Хотите посмотреть место, которое он считает своим? По сути дела, мы прямо над ним. И как дважды два, он сейчас там.

Жаклин согласилась, и Джин повела ее вниз по улице. К этому времени разбитые колени у нее совсем разболелись. Они почти подошли к тому месту, где она чуть не рассталась с жизнью, и Джин остановилась в благодатной тени высокого дерева и показала рукой.

— Вот она.

Жаклин внимательно рассматривала ступени, ведущие к ничем не примечательному фасаду церкви.

— Майкл... и вдруг в церкви?

— Подождите, подождите, — ответила ей Джин. Жаклин просмотрела свой путеводитель, и к тому времени, как они достигли входа, Джин увидела, что та начала понимать, куда ее ведут. Однако никакой путеводитель не может подготовить человека к тому, что он увидит на самом деле.

Церковь оказалась невзрачной. Они увидели в ней всего шесть небольших капелл, выходящих в длинный грязновато-желтый проход. А вот ее оформление не могло не привлечь внимания. Оно было сделано из человеческих костей.

Длинные кости рук и ног были сложены аккуратными штабелями, груды черепов образовывали алтари. Стены и потолки были украшены гирляндами и фестонами из человеческих позвонков; из нескольких берцовых костей был выложен декоративный орнамент. Для подобных украшений разбирались на части скелеты самых смиренных членов ордена. Скелеты более выдающихся монахов оставляли нетронутыми. Их тоже помещали в церкви — одни висели на крюках, другие лежали в нишах, на всех были грязно-коричневые рясы капуцинов. На костлявых, лишенных плоти лицах было одинаковое выражение — они смеялись.

— Бр-р! — содрогнулась Жаклин и робко улыбнулась единственному живому члену ордена, стоявшему на страже в коридоре. — Я читала об этой церкви. И решила, что ни при каких обстоятельствах в нее не пойду.

— Простите, — ответила Джин. — Гнусно было заманивать вас сюда. Мне и самой отвратительно это место. Никогда не забуду, как Майкл впервые меня сюда привел. Я про эту церковь раньше не знала.

— Тебе стоит почитать, как ее описал Марк Твен, — сказала Жаклин. Она заглянула в следующую капеллу, где увидела то же самое, и быстро отвернулась. — «Простаки за границей» — и сейчас все еще одна из самых великих книг о путешествиях, когда-либо написанных... Хотела бы я встретиться с тем, кто все это придумал.

— Вы можете повстречаться с теми, кто мыслит так же, — мрачно произнесла Джин и сделала жест рукой. — Смотрите, что я вам говорила?

Возле самой дальней капеллы, прислонившись к стене, стоял Майкл. Казалось, он не может стоять ни на что не опираясь, таким гибким, бескостным выглядело его тело. Плечи, спина и ноги образовали правильную дугу. Он был бос, а его рубашка и свободные брюки были такого же грязноватого оттенка, как и его загорелая кожа. По-видимому, он их не заметил, не обращал он внимания и на туристов, которые проходили мимо и, в зависимости от настроения, хихикали или взвизгивали от страха. Его задумчивый профиль, обрамленный прядями длинных темных волос, при искусственном освещении казался лишенным красок.

— Как он соответствует этой обстановке, даже жутко становится, — прервала молчание Жаклин.

— Христос, созерцающий проклятых в аду, — сказала Джин. — Не воображайте, будто Майкл не заботится о сходстве. В точности Иисус с одной из картин, не хватает только бороды.

— На самых ранних изображениях Христа он предстает молодым и без бороды, — заметила Жаклин.

— Откуда вы все это знаете?

— А у меня в мозгу настоящая мешанина из бесполезных сведений, — ответила Жаклин. — Ну что, незаметно ускользнем?

— Он нас увидел.

Майкл повернул голову. Тело осталось неподвижным, но лицо осветилось медленной улыбкой.

— Чао! — дружелюбно воскликнул он. — Что вы тут делаете?

— Ш-ш, — остановила его Джин. — Мы ведь в церкви, правда?

— Да все в порядке. Меня здесь знают. Привет, Джеки. Как вам это нравится? Последняя капелла — самая лучшая. Там три маленьких скелета — дети какого-то папского племянника.

Бросив в капеллу недоверчивый взгляд, Жаклин тут же повернулась спиной к тому, что там находилось и чем так восхищался Майкл.

— Если желаете знать, мне это отвратительно. Я ухожу. Если вы оба хотите остаться...

— Только не я, — заявила Джин.

— Тогда и я с вами, — сказал Майкл. — Я тут и так уже задержался.

— Сколько же ты здесь пробыл?

— Понятия не имею. Наверно, с час.

Они вышли на свежий воздух, улица была залита солнцем. Джин глубоко вздохнула. Майкл встряхнулся, как пес, вылезший из воды; у него даже изменилось выражение лица. Он взглянул на Джин, как будто увидел ее впервые.

— Что с тобой случилось?

— Упала.

— Посреди площади Барберини, — добавила Жаклин.

— Ну, ты и горазда попадать во всякие происшествия, старушка! Надо же, за два дня умудрилась дважды упасть! Может, тебе нужен телохранитель?

Жаклин как-то странно хмыкнула — то ли поперхнулась, то ли простонала. Прокашлявшись, она переспросила:

— Во второй раз? А что было в первый?

— Свалилась с лестницы у себя дома. Какой-то идиот, ребенок наверно, оставил игрушку на ступеньке, — ответил Майкл.

— Дай все-таки мне сказать, — вмешалась Джин. — Если бы на лестнице не перегорела лампочка, ничего бы не произошло.

— Значит, перегорела лампочка? — переспросила Жаклин.

— Она вечно перегорает.

Майкл потерял интерес к разговору.

— Не выпить ли нам кофе? Если, конечно, у вас есть монеты, — добавил он с обезоруживающей улыбкой. — Я совсем на мели.

— И как же ты доберешься домой? — спросила Джин.

— Автостопом. Или прогуляюсь пешком. Откуда я знаю?

— Но мы же договорились, что все встретимся в четыре, — раздраженно напомнила Джин. — Или ты не собирался ехать с нами в Остию?

Они уселись за столик, на Виа Венето в каждом квартале было чуть ли не по три открытых кафе. Майкл заказал эспрессо.