Сирены жаждут любви - Торп Кей - Страница 1

Кей Торп

Сирены жаждут любви

Глава первая

«Вот оно – самое настоящее счастье!» – подумала Зоя, блаженно растянувшись в шезлонге под ласковыми лучами солнца. Теперь можно даже с удовольствием перенестись мыслями домой, в Англию, с ее холодной и сырой весной. Здесь, на южном побережье Греции, на небе ни облачка, а день ото дня все жарче. Наверное, через месяц носа не высунешь на солнце в полуденный час.

Она едва не захлебнулась криком – брызги веером рассыпались по разгоряченному телу. Приподнявшись, шутливо погрозила пальцем девушке, притоптывающей босыми ногами на краю бассейна. Подразнила ее:

– Ну, погоди, я тебе припомню!

Та в ответ расхохоталась, блеснув темными глазами.

– Пойди искупайся, все равно намокла, – сказала она на хорошем, но слишком правильном английском языке. – Уже час, как мы позавтракали.

Нехотя Зоя уступила. Встала, стянула резинкой волосы на затылке и прыгнула в воду. Переплыла бассейн и повернула назад; перед глазами мелькали голубые кафельные квадратики. Вынырнула на мелком, встала на дно бассейна и, переводя дыхание, показалась себе ужасно смешной.

– Ты права, – заявила она. – Это куда лучше, чем валяться на солнце.

– Пора собираться, едем в Плаку, – напомнила девушка. – Неужели ты забыла?

Зоя тряхнула головой.

– Прекрасно помню. Все равно ехать еще рано, магазины откроются только в половине шестого.

– Мы там поужинаем?

– Все, что тебе угодно.

– До нашего знакомства мне редко приходилось ездить в Плаку, – призналась гречанка, – а вечером я вообще ни разу там не была. Алексис говорит, что в это время там – настоящий рай для туристов.

– Судя по моим прежним впечатлениям, он абсолютно прав, – согласилась Зоя, – просто забываешь о времени, так не хочется уходить оттуда. Потом, это ведь самый древний уголок Афин, там ничего не изменилось за последние сто лет. Можем перекусить в таверне. В последний приезд мне запомнилась одна, не знаю, удастся ли ее разыскать. По-моему, это «Сидривани». Девушка рассмеялась.

– Весь квартал обойдем, но отыщем!

– А ты уверена, что брат одобрил бы столь поздний наш визит в Афины? – спросила Зоя и заметила, как будто легкое облачко затуманило милое девичье лицо.

– Почему бы нет? Он сам хотел, чтобы я подружилась с англичанкой и узнала все обычаи вашего народа.

– Да, но я приехала по рекомендации твоей сестры.

– Понятно, Криста живет в Англии и у нее более широкий круг знакомств. Так она сказала, когда привезла тебя сюда. Безусловно, он должен одобрить ее выбор.

«Дай-то бог!», – подумала Зоя. Она никак не могла отделаться от тревожного чувства при мысли о завтрашнем возвращении Алексиса домой. Хотя что особенно предосудительное могли сотворить они с Софией за неделю, прошедшую с приезда на виллу «Мимоза»?

Неделя… Всего неделя. С самого первого дня Зоя чувствовала себя как дома; смущала только непривычная предупредительность прислуги, бросавшейся исполнять любое ее желание. Но для греков вообще не существует ничего зазорного в том, что они прислуживают, раз это оплачивается. А попытки Зои совершенствовать собственные познания в греческом языке воспринимались всей домашней челядью только с пониманием и признательностью.

София была чудесной девушкой. Застенчивость, не присущая ее английским ровесницам, объяснялась стечением обстоятельств. В восемнадцать лет все познания о мире, окружавшем ее страну, были скупыми и чисто книжными. Посещение островов на семейной яхте – самыми дальними ее странствиями.

Во многом, разумеется, вина лежала на ее брате – стороннике патриархального отношения к женщине. Однако то, что он пригласил иностранную компаньонку сестре, уже говорило об определенных сдвигах, если вообще не об отказе от традиционного подхода. Безусловно, он человек более широких взглядов, раз позволил сестре, не посчитавшейся с семейными традициями, выйдя замуж за иностранца, сделать выбор компаньонки – тоже иностранки.

В первую встречу с Кристой Таунсенд Зоя была просто поражена ее безмятежной красотой. Эта женщина девятнадцать лет прожила в Англии и, судя по всему, ей должно было быть уже под сорок, но выглядела она на двадцать восемь, самое большое – двадцать девять лет. Вот что значит быть счастливой!

Младшая сестра Таунсенд София родилась через год после ее отъезда из родительского дома – пришлось переменить местожительство, как она выразилась, подытоживая честный и откровенный рассказ о семейном клане Теодору. Мать умерла при родах Софии, и это горе наложило отпечаток на жизнь обеих сестер. С Кристой были прерваны все отношения, а Софии, воспитывавшейся в строгих традиционных правилах, в будущем почти или вовсе не приходилось рассчитывать на контакты с иностранцами, независимо от национальности.

Николас Теодору скончался от сердечного приступа десять лет назад, возложив на плечи Алексиса двойное бремя ответственности: за финансовые дела семьи и за судьбу Софии, только вступавшей в жизнь. Алексис не стал строго соблюдать отцовскую волю, он возобновил контакты со старшей сестрой и отправил Софию учиться в школу, где основным языком был английский. И этого, подумалось Зое, было бы более чем достаточно, но он решил найти английскую компаньонку, чтобы сестра завершила свое образование. Что ни говори, а перемены самые радикальные.

Нужно сказать, что миссис Таунсенд очень ответственно, если не придирчиво, отнеслась к выбору компаньонки. Было проверено ближайшее окружение Зои, она выдержала строгий экзамен на квалификацию. Учитывая число претендентов, получить это место было делом весьма сложным. Но вот теперь она здесь, значит, оказалась лучшей кандидатурой.

– Зоя? – раздался вопрошающий голос девушки, вернувший ее с небес на землю. Зоя улыбнулась, заметив, как та с удивлением наблюдает за ней.

– Прости, я задумалась! Чем займемся?

– Мне бы хотелось так же хорошо научиться плавать баттерфляем, как ты, – последовал застенчивый ответ. – Конечно, если ты не против.

– С огромным удовольствием поучу тебя, – совершенно искренне призналась Зоя, сразу твердо решившая искоренять застенчивость девушки. София почти ничего не спрашивала, хотя очень мало знала о жизни. Научить ее баттерфляю – пустяк в сравнении с тем, что необходимо для закрепления настоящих дружеских отношений, в которых так нуждалась девушка. Еще неделю назад София довольствовалась исключительно тем, что ей предлагала Зоя.

Около получаса они позанимались. Софии удавалось не все, она была хорошей пловчихой, но еще не обрела нужную форму.

– Все придет со временем, – утешила Зоя. – Будем тренироваться каждый день, – и вдруг неожиданно добавила: – Теперь пришла пора рассчитаться с тобой за прежнее!

Счастливо рассмеявшаяся София попыталась закрыть руками лицо от брызг, поднявшихся вокруг Зои, бившей ладонями по воде, а потом ответила тем же. Сражение было шумным и беспорядочным, брызги летели во все стороны.

Первой присутствие постороннего, наверное, почувствовала Зоя. Она хотела обернуться, но, поскользнувшись, ушла под воду. Через несколько секунд вынырнула и увидела, что София смотрит на мужчину, который стоял на краю бассейна с очевидным недоумением на лице.

– А мы тебя ждали только завтра, Алексис, – сказала девушка по-английски.

Он приподнял черную бровь, отчего лицо стало чуточку злым и насмешливым. Ответил тоже по-английски, голос был низким, глубокого тембра, чисто мужским:

– Удалось, как видишь, приехать раньше. Представь меня, наконец, своей подруге.

– Меня зовут Зоя Сирстон, кирие, – вмешалась та, испытывая страшную неловкость. – Простите меня за этот беспорядок.

– Неужели вы одна все это сделали? – заметил он. Зоя подумала, что он говорит по-английски с сильным акцентом, но владеет языком более свободно, чем София.