Война 2020 года - Питерс Ральф - Страница 121

– Отчаянные – да, господин президент. Но не глупые же?

– Если японцы нанесут нам какие-нибудь еще новые поражения, то это ослабит наш международный авторитет, – вступил в разговор госсекретарь. – Нынешнюю ситуацию мы можем даже расценивать как значительную победу наших войск, оснащенных оружием нового поколения. Кроме того, нам, возможно, удастся изменить отношение мировой общественности к японцам, если мы во всеуслышание заявим, что «Скрэмблеры» являются бесчеловечным видом оружия. Если мы будем вести себя осторожно и постараемся избежать дальнейших провокаций, то мы, возможно, даже сможем нажить себе на всем этом некоторый… и довольно значительный политический капитал.

Уотерс кивнул.

– Я очень хочу услышать ваше мнение, Майлз, – обратился он к советнику по государственной безопасности, усердно занимающемуся своими ногтями.

Загнанный в тупик советник удивленно поднял глаза.

– Но, господин президент, я думаю, все совершенно ясно. Русские считают, что это конец. Они направляются к спасательным лодкам. И мы будем дураками, если ввяжемся в это дело.

Уотерс снова начал постукивать карандашом по фарфоровой чашке. Воздух в комнате был очень тяжелым, несмотря на все потуги вентиляционной системы.

– Спасибо всем за оценку ситуации, – сказал Уотерс. – Теперь, Клифф, – он повернулся к Боукветту, – мы опять вернемся к разведке. Можете ли вы все еще нам гарантировать, что у японцев не будет новых сюрпризов?

Боукветт выглядел смущенным. Он встал гораздо медленнее, чем обычно, поправил галстук.

– К сожалению, господин президент, я не могу дать вам такую гарантию. Как вы знаете, разведка – это очень сложное дело. И должен признаться, что какая-то часть наших оценок оказывается неудачной. И вы знаете, что я уже разрабатываю проект плана модернизации и улучшения работы Разведывательного управления. Я сделаю все возможное, чтобы в будущем таких провалов не было, хотя, возможно, они вполне объяснимы.

– Спасибо, Клифф.

– Господин президент, – продолжал Боукветт. Он опять поправил свой галстук, теперь уже ближе к узлу. – Я чувствую, что должен добавить несколько слов относительно полковника Уильямса, о котором шла речь. Того самого, который первым, по словам полковника Тейлора, предложил разгадку работы компьютерного мозга. Я знал полковника Уильямса много лет. Разведчики – это ведь одна большая семья. Тут уже было высказано правомерное сомнение в квалификации полковника Тейлора. Я должен твердо заявить, что и выдвижение полковника Уильямса на руководящую должность было серьезной ошибкой. Если бы он работал под моим началом, я бы его давно снял. Но некоторые люди иногда умудряются обмануть систему. Полковник Уильямс принадлежит к той категории людей, которые путают карты, а затем уходят в кусты, а другие, более исполнительные, должны потом все это приводить в порядок. Он как раз принадлежит к тому сорту людей, который дискредитирует успехи, достигнутые трудолюбивыми сотрудниками. Он занимается самовосхвалением и тянет одеяло на себя. Нет сомнений в том, что ему нельзя доверять.

Президент Уотерс в последний раз сильно ударил карандашом по фарфоровой чашке и спросил:

– Вы случайно не знаете, Клифф, происходит ли полковник Уильямс из старой добропорядочной семьи?

– Господин президент, – заикаясь, сказал Боукветт, – как вы знаете, я не хотел сказать, что… но относительно полковника Рено… я лишь только упомянул, что я лично знал его семью. Но я, конечно, не имел в виду, что… в конце концов, мы все понимаем, что это Соединенные Штаты Америки…

– Спасибо, Клифф.

«Если даже я не сделаю ничего больше, – подумал Уотерс, – и если я потеряю свой пост и на выборах получу наименьшее в истории число голосов, а в книгах обо мне напишут, что я был самым плохим и самым жалким президентом США, я хотя бы получил удовлетворение от того, что привел Клиффа Рейнарда Боукветта в замешательство».

Уотерс взглянул на часы, висящие на стене.

– Ну что ж, господа, – сказал он. – Настало время, когда мне надо принять решение. Я чувствую, что вы уже достаточно ясно высказали свое мнение. Если у кого-нибудь есть еще какие-нибудь доводы, пожалуйста, высказывайтесь, но мне кажется, что вы все единодушно выступаете против проведения дальнейших военных действий и категорически возражаете против плана, предлагаемого полковником Тейлором.

В комнате наступило тягостное молчание, затем госсекретарь сказал:

– Я думаю, выводы напрашиваются сами собой, господин президент.

Уотерс еще раз оглядел комнату и быстро взглянул на выражение лица каждого из присутствующих. Возьмем помощницу Боукветта, у нее горели глаза. Уотерс хорошо знал такой тип женщин. Умная, некрасивая, думающая, что история Жанны Д'Арк может иметь когда-либо счастливый конец.

– Хорошо, – сказал Уотерс. – Свяжите меня с полковником Тейлором.

Откладывать решение больше было нельзя.

Через мгновение лицо Тейлора появилось на экране. Не вызывало сомнений, что он все это время ждал решения, и Уотерс по его измученному лицу понял, как он тревожился.

«Судьба не была благосклонна к этому несчастному сукину сыну», – подумал Уотерс.

– Полковник Тейлор, вы меня слышите?

– Да, господин президент.

– Полковник Тейлор, мы обсудили ваше предложение во всех деталях, и я должен сказать вам, что все мои советники единодушно возражают против дальнейших военных действий.

Тейлор вздохнул, как будто его сильно ударили.

– Да, господин президент.

– Все единодушно придерживаются мнения, что у вас очень мало шансов на успех операции и что было бы безрассудством осуществить эту операцию и это только бы ухудшило нашу международную репутацию.

– Господин президент…

– Не перебивайте меня, полковник. Я еще не закончил. Как я уже сказал, все мои советники возражают против того, чтобы осуществлять эту операцию. Кажется, есть только два человека, которые еще не готовы вывесить белый флаг. По странному стечению обстоятельств, полковник, эти два человека – вы и я.

В комнате наступило напряженное молчание.

– Полковник Тейлор, приказываю вам начинать осуществление того плана, который вы изложили мне. Я сам договорюсь с советским командованием о том, чтобы они не предпринимали никаких односторонних действий. Сколько вам потребуется времени?

– Тридцать шесть часов, – быстро сказал Тейлор.

– Даю вам сорок восемь часов для того, чтобы у вас был запас времени. Я заявлю в прессе, что единолично принял это решение. Так тому и быть. Я надеюсь, вы меня понимаете, полковник. Иногда я, возможно, был бестолковым, но мне кажется, что я наконец догадался, кому принадлежат полицейские псы на этот раз. И я еще не готов к тому, чтобы отказываться идти вперед.

Тейлор открыл рот, чтобы ответить, но его опередила Дейзи. Она вскочила со стула и сделала шаг вперед.

– Вы не можете этого сделать. Вы не можете. У них нет ни единого шанса. Всем понятно, что у них нет ни единого шанса. Вы сошли с ума.

В комнате стало тихо, как в пещере. На экране было видно, как Тейлор чуть придвинулся вперед, как будто старался лучше увидеть, что происходит, хотя по законам физики это было невозможно.

Уотерс посмотрел на разъяренную женщину.

– Спасибо вам за то, что вы высказали свое мнение обо мне, – сказал он спокойно. – Садитесь, пожалуйста.

Дейзи села. На ее лбу выступили капельки пота, и блузка висела на ней, как на вешалке.

Она отошла назад к своему стулу, но глаза ее все еще были устремлены на экран, на котором была видна фигура человека.

– Я хочу повторить еще раз, чтобы было ясно всем заинтересованным лицам, – сказал Уотерс. – Полковник Тейлор, я приказываю вам нанести удар по противнику, согласно имеющемуся у вас плану. Ответственность за это решение лежит целиком на президенте Соединенных Штатов. – Уотерс взглянул на израненное лицо на экране монитора. На мгновение ему показалось, что он увидел слезы в глазах полковника. Но, видимо, это был лишь оптический обман.