Опасное окружение - Питерс Натали - Страница 12

– Полагаю, вы правы, – безразлично согласился маркиз. – Но слуги их, знаете ли, показались мне лучше наших. Я думаю, что как нация они скорее рождены служить, чем управлять.

Филипп от души рассмеялся.

– Надеюсь, мы когда-нибудь заставим их послужить нам! Вы говорите на их языке?

– На английском? – Моего мужа, кажется, обидел вопрос. – Ужасный язык, грубая какофония. Я никогда не стремился его выучить, так как уши мои не в силах слышать то, что говорит язык.

В этот момент к нам подошел Оноре, и мы отправились в трактир.

После обеда мы продолжили путь. Оноре сел со мной в карету, а Валадон с Филиппом поехали верхом; потом Филипп с Оноре поменялись местами. По отдельным веселым репликам и взрывам смеха я поняла, что братья находят общество моего мужа приятным. Меня больно задело их видимое согласие, и я почувствовала себя одинокой. Меня лишили всего для меня дорогого, даже расположения моих близких, думала я обиженно, и в этом виноват он, маркиз де Пеллиссьер.

Когда вечером мы подъехали к дорожной гостинице вблизи Орлеана, я чувствовала себя усталой и разбитой от жары и тряски; все тело затекло. Филипп отправился заказывать комнаты: одну для себя и Оноре, другую – для меня и маркиза. Я хотела было попросить его взять для меня отдельную комнату, но не смогла придумать объяснения, которое прозвучало бы для брата убедительно. Вернувшись, Филипп объявил, что все комнаты заняты, кроме одной.

– Для вас и Арманда, – пояснил он. Так, мой муж уже для него Арманд!

– Мы с Оноре можем прекрасно выспаться на лавках в общей зале или на худой конец в конюшне.

– Еще чего, в конюшне!

– Что тут особенного? – улыбнулся Филипп. – На обратном пути мы переночуем в вашей комнате.

– Как? Я думала, вы останетесь.

– Нет, Элиза. Мне пора на службу, а Оноре лучше побыстрее предстать пред дядей Тео. Может быть, он простит нас. Мы убедимся в том, что Пеллиссьер представил тебя в новом доме подобающим образом, а потом…

– Конечно, Филипп, – я положила ему на плечо руку, – мне не следовало надеяться, что вы останетесь со мной. Просто… Просто я не подумала, что мы расстанемся так скоро. Наверное, я не могу никак привыкнуть к тому, что я его жена.

Филипп многозначительно рассмеялся.

– Тебе повезло, Элиза. Маркиз в два, нет, в три раза больше мужчина, чем барон, и ты это знаешь. Я слышал, что добрая половина мамаш в Париже, и не только в Париже, хотели бы заполучить его в зятья. – Филипп улыбнулся и добавил уже серьезнее: – О подобном браке мы и мечтать не могли.

Я горько усмехнулась:

– Конечно, он бы и не взглянул на бедную Элизу Лесконфлер, если бы сам выбирал жену. Но судьба оказалась к нему немилосердна, и он женился на мне, причем при таких обстоятельствах, что я едва ли могу винить его за то, что он меня ненавидит.

Филипп усмехнулся.

– С чего ты взяла, что он тебя ненавидит? И дядя Тео будет доволен, когда немного попривыкнет. Увидишь.

Я вздохнула и вошла в дом. Когда я поднималась в комнату, где меня уже ждала горячая ванна, в коридоре я столкнулась с двумя хорошо одетыми дамами.

– Если бы только Арманд Валадон вернулся из России! Я слышала, что сам император послал его в Санкт-Петербург с секретной миссией. Весьма важной и весьма секретной. Я понимаю, конечно, интересы Франции… Но без него так скучно! – донесся до меня обрывок разговора.

Дамы скрылись из виду, а я так и осталась стоять с открытым ртом, пока горничная не пригласила меня: «Сюда, мадам», – и я поспешила за ней.

Комната, отведенная нам, была небольшой и уютной. Горничная помогла мне раздеться и ушла, взяв мой костюм и туфли, чтобы вычистить. Я с удовольствием опустилась в горячую ванну и закрыла глаза. И в этот момент вошел маркиз.

Я закрыла руками грудь.

– Как вы смеете? – возмутилась я. – Вы даже не постучали!

– Я пришел потереть вам спину. Со стороны ваших братьев было очень жестоко заставить вас путешествовать без служанки.

– Мы – люди бедные, – ледяным тоном заявила я. – У нас нет лишних служанок. Но у вас, как я полагаю, их больше чем достаточно. Горничные для верхних покоев и для нижних покоев, горничные такие и горничные сякие, для работы и для забав и даже просто для декораций.

Ухмыляясь, он разглядывал меня.

– Жаль, что эта ванна тесна для двоих, – философски заметил маркиз.

Меня бросило в жар.

– Как у вас хватает наглости разговаривать со мной после того, как…

Я почувствовала, что краснею.

– После вчерашней ночи? – Он тихо рассмеялся. – Надеюсь, вы на меня не в обиде? Я всего лишь сберег вашу… э… добродетель.

– Ах, вы… – Я плеснула на него водой. – Я вообще не понимаю, что вы здесь делаете. Все думают, что вы в России.

Улыбка сползла с его губ.

– С чего вы это взяли?

– Две женщины в коридоре. Судя по всему, они прямо изнывают от тоски по вашему обществу. Переживали, что вы в Санкт-Петербурге. Бедные дурочки! Надо было их порадовать, сказать, что вы вернулись домой неожиданно и очень некстати.

– Очень интересно, – задумчиво протянул маркиз.

– В самом деле. За ужином я обязательно сообщу им о том, что их мечта сбылась и вы вернулись.

– Мы будем ужинать в комнате.

– Но я хочу спуститься вниз! Мне надоело любоваться вами, я хочу…

– Нет.

Он смотрел на меня, но мне казалось, что меня он не видит.

– … Мы поужинаем здесь и уедем завтра на рассвете. У нас был трудный день, и вам надо отдохнуть.

– Я не устала!

Я так распалилась, что не заметила, как наполовину высунулась из ванны.

Внизу послышался стук копыт по мостовой, и маркиз, наконец отвернувшись от меня, подошел к окну и выглянул во двор.

– Ну-ну, еще один эскорт наполеоновских солдат, – проворчал он себе под нос. – Это уже интересно.

С этими словами он пошел к двери, даже не посмотрев в мою сторону.

– Скотина! – крикнула я ему вслед. – Сын потаскухи! – И швырнув мыльной губкой в дверь, выскочила из ванны.

Лучше бы он мучил меня, но не обращался как с прислугой. Как смеет он указывать, куда мне идти и куда не идти! Я торопливо оделась и, когда появилась горничная с ужином, решительно отослала ее прочь.

Уже выходя из комнаты, я едва не столкнулась с маркизом, державшим в руках поднос.

– Собрались куда-нибудь? – поинтересовался он.

– Вам прекрасно известно, куда я собралась!

– Конечно. Вы хотите поразить постояльцев этой захудалой гостиницы своим, на мой взгляд, излишне легкомысленным нарядом. Не советую. Сегодня прохладно, и вы можете простыть.

– Ничего, не заболею. Простите, я хочу присоединиться к своим братьям в столовой.

Он протиснулся мимо меня в комнату и поставил поднос с едой на маленький столик в центре комнаты. Придвинул два стула.

– Ваши братья уже поужинали, мадам, и сейчас пьют коньяк.

– Какое, право, свинство, – возмутилась я. – Не могли меня дождаться. Впрочем, я все равно спущусь вниз и в таком случае буду есть в одиночестве. – И я направилась к двери.

– А я хочу, чтобы вы остались, – неожиданно примирительно сказал Валадон, и не успела я и глазом моргнуть, как уже сидела на стуле. Маркиз убрал салфетку с подноса, и нашему взгляду открылся омлет и неаппетитные на вид рогалики. Вино, поданное к ужину, пахло уксусом.

– Фу, – сморщилась я, вставая. – Не думаете же вы, что я буду есть эту гадость!

Он опустил мне на плечо тяжелую руку, удерживая на месте.

– Советую попытаться. Сегодня ничего больше не будет.

В ярости я сбросила поднос со стола, и вино растеклось по полу.

– Возьмите свой ужин с собой в ад! Мне он не нужен!

Маркиз резко сдернул меня со стула и перекинул через колено. Задрав платье и нижнюю юбку, он принялся методично лупить меня. Я вопила и лягалась, но, похоже, на моего мужа эти крики не производили ни малейшего впечатления. Когда он наконец опустил меня на пол, я бросилась на него, целясь ногтями в глаза, но он встретил меня пощечиной.

Никто и никогда не обращался со мной подобным образом. Я молча смотрела на него, не в силах сказать ни слова. Что мне делать? Бежать к братьям? И что сказать? Что мой муж меня побил? Да лучше умереть, чем признаться в позоре.