Александр Суворов - Григорьев Сергей Тимофеевич - Страница 73

Суворов перевел свои войска в Аугсбург, а оттуда малыми переходами в Прагу. Так медленно суворовские солдаты никогда не ходили.

Павел I настойчиво звал Суворова в Петербург: мирный, тихий поход русской армии домой уже не требовал личного присутствия полководца. Суворов простился с войсками и отправился в Россию. В дороге он заболел и, с трудом добравшись до своего кобринского имения, слег в постель. Присланный Павлом I лейб-медик немного поправил здоровье Суворова, чтобы тот мог выехать в Петербург по зову императора. Да и сам Суворов туда стремился всей душой. Его положили в большую карету и очень бережно повезли в столицу.

В дороге Александр Васильевич узнал, что Павел I готовит ему триумфальную встречу. По церемониалу, утвержденному Павлом, в Нарве, куда будут посланы парадные придворные экипажи, Суворов должен был пересесть в золоченую карету. Генералы, встретив Суворова, будут провожать его от Нарвы до столицы. В Гатчине Суворова встретит генерал-адъютант с письмом от императора. Что будет в том письме, никто, кроме Павла, не знал. Говорили, что гвардия в день приезда Суворова выстроится шпалерами по его пути от заставы до Зимнего дворца, в котором для генералиссимуса отводятся покои. Войска при проезде Суворова, склонив знамена, при барабанном бое, окажут ему почести, равные императорским. Будут звонить все колокола, а вечером зажгут иллюминацию с вензелями Суворова. Павел I даже задумал поставить бронзовую статую полководца и уже заказал скульптору Козловскому монумент.

Кто-то из спутников Суворова не преминул передать ему петербургские сплетни, полученные с одним из столичных курьеров. Говорили, что будто бы при обсуждении церемониала петербургский генерал-губернатор граф Пален сказал Павлу I не без задней мысли, но с видом невинным:

– Не прикажете ли также, государь, чтобы при встречах с Суворовым на улицах все выходили из экипажей для приветствования его: дамы – поклоном, а кавалеры – преклоняя колено, как это делается для особы вашего величества?

Император вспыхнул, но сдержался и ответил:

– Приветствуя его, и я сам выйду из кареты…

Выслушав сплетню, Суворов покачал головой и решил задержаться в дороге, с тем чтобы въехать в столицу ночью. Силы его угасали.

Близко к полуночи Суворов в своей дорожной карете подъехал к Нарвской заставе. Сонный инвалид отодвинул рогатку. Паспорта у Суворова не спросили.

Когда карета уже катилась мимо Скотопригонного двора, ее обогнал конный фельдъегерь, спешивший во дворец с докладом. Город спал. В садах на Фонтанке щелкали соловьи.

Карета Суворова остановилась на Крюковом канале, у дома Хвостовых. Суворова, еле живого, внесли в дом. Утром в дом Хвостова явился генерал от Павла I и объявил Суворову, что по состоянию здоровья ему можно не являться к императору.

Улицу перед домом застлали соломой, чтобы больного не тревожил стук колес по булыжной мостовой.

Суворов угасал, окруженный заботами родных. «Суворочка», графиня Наталья Зубова, не отходила от постели отца.

Смерть приближалась. Наступило забытье, прерываемое проблесками сознания. В одно из светлых мгновений Суворов сказал:

– Я знаю, что умру, но не верю в это.

Во втором часу дня 6 мая 1800 года Суворов скончался.

Узнав о смерти полководца, к дому Хвостова со всех сторон потянулся народ. Толпа запрудила набережную Крюкова канала и не расходилась до ночи.

… Колесница с высоким балдахином над гробом Суворова медленно двигалась к Невскому проспекту, заполненному множеством людей. На углу Невского и Садовой стояла группа всадников. Павел I со свитой выехал из Михайловского замка; поклонившись гробу, он уехал.

Траурное шествие от Знаменской площади повернуло к Александро-Невскому монастырю, построенному Петром I около Невы, на месте, которое Петр назвал «Викторией» в память победы, одержанной тут в 1240 году над шведами Александром Невским. Перед низкой аркой монастыря колесница остановилась. Возникло сомнение, пройдет ли катафалк под аркой.

– Пройдет! Везде проходил! – сказал один из солдат.

Гроб опустили в могилу под грохот пушечного салюта. Число выстрелов показывало, что Павел I приказал отдать Суворову последние почести как фельдмаршалу, но не как генералиссимусу.

Над могилой Суворова положили глыбу белого итальянского, каррарского, мрамора.

Долго гадали, какую эпитафию написать на камне. Поэты состязались в сочинении пышных надгробных надписей и по-русски и по-латыни. Гаврила Романович Державин вспомнил, что Суворов завещал написать над своей могилой, и на мраморе выбили слова: Здесь лежит Суворов.