Александр Суворов - Григорьев Сергей Тимофеевич - Страница 31

Наветы на Суворова рассеялись как дым, когда Суздальский полк в 1765 году явился по вызову на большие маневры в Красное Село. Вместо изнуренных непосильной работой людей в красносельский лагерь явилась бодрая, подтянутая войсковая часть. С живостью, всех удивившей, солдаты поставили непохожий на другие плотный и удобный лагерь, где проводили полковые учения.

Маневры начались. 15 июля войска вступили в лагерь. Войск, гвардейских и полевых, собралось 17 пехотных и 7 кавалерийских полков. Они разделялись на две армии. Одной командовала сама Екатерина II, другой – Панин. Эта вторая армия состояла из гвардейской дивизии под командованием Бутурлина и полевых войск князя Голицына. Измайловским лейб-гвардии полком у Бутурлина командовал Василий Иванович Суворов.

При своей армии Екатерина сформировала легкий разведывательный корпус. В его состав вошли кроме кавалерии батальон и гренадерская рота Суздальского полка, прославленного своей подвижностью. Этот корпус произвел разведку «неприятельского» расположения. Прикрывая фланги корпуса, кавалерия потеснила передовые посты противника. Но Суворов повел суздальцев в наступление столь быстро, сбивая противника с занятых им высот, что императрица приказала отходить…

Маневры продолжались десять дней. В день переворота (его называли «день восшествия на престол») генералитет обеих армий пригласил Екатерину со Двором на бал, устроенный в огромном полотняном шатре. В списке приглашенных находился и полковник Суворов. Екатерина, прибыв на бал, проходила об руку с Павлом между двумя рядами гостей. Она останавливалась и бросала то одному, то другому несколько слов.

– Я слышала, полковник, – обратилась она к Суворову, – что у вас в Новой Ладоге есть театр. Что вы там разыгрываете?

Суворов не успел ответить, как Екатерина прошла дальше.

Ждали, что после блестящего представления Суздальского полка на маневрах Суворов получит высокое назначение. Для этого были и основания. Многие слышали, что полковника Суворова Екатерина по-французски называла «мой маленький генерал». В реляциях о маневрах имя Суворова с похвалой упоминалось наравне с генералами; кроме полковника Суворова, не был назван ни один штаб-офицер. Ожидания не оправдались. После маневров Суворов получил приказ вернуться с полком в Новую Ладогу.

Здесь, на «непременных квартирах», продолжалась подготовка полка к военным действиям. После красносельских маневров Суворов мог без боязни отдаться боевой подготовке полка. В 1764 году вышла в свет «полковничья инструкция» для русской армии, и по ней обучали солдат во всех полках. Суворов, отвергая разные уставные «чудеса», шел в своем преобразовательном рвении гораздо дальше мнительных ретроградов Военной коллегии, авторов «полковничьей инструкции».

Взгляды свои он изложил в особом наставлении, дав ему название «Суздальское учреждение». В этом наставлении Суворов писал: «Не надлежит мыслить, что слепая храбрость дает над неприятелем победу, но единственно смешенное с оною военное искусство». Изложить свои взгляды и свои воспитательные приемы наряду с «полковничьей инструкцией» командир Суздальского полка имел неоспоримое право. Военная мысль Суворова уже приобрела ту прозрачную ясность, которая впоследствии, после многолетнего богатого боевого опыта, позволила понятие «военное искусство» заменить более точным: «наука побеждать».

Суворову исполнилось тридцать пять лет. Поздравляя его, Василий Иванович сказал сыну:

– Не пора ли тебе, сударь, остепениться?

Александр понял, что имеет в виду отец под словом «остепениться», и ответил:

– Поздно, батюшка. Жениться надо не полковником, а поручиком.

– Пора подумать о роде. Неужели ты останешься старым бобылем и наш род угаснет? Надо жениться.

– Рано, батюшка. Я женюсь генералом.

Отец рассмеялся, что с ним редко случалось.

– То поздно, то рано! Генералом? И то дело!..

– Мое светило только встает из темноты…

Разговор на том и закончился. Александр был уверен, что отец к этой теме еще вернется, но наверняка не раньше, чем сын получит генеральский чин.

Глава десятая

В 1768 году началась вторая русско-турецкая война. В 1770 году военные действия развертывались на Дунае. Успех склонялся на сторону России. Русской армией командовал фельдмаршал Петр Александрович Румянцев[109].

Мирные переговоры с Турцией после заключения в мае 1772 года перемирия затягивались. Турки не соглашались на главное требование России – признание независимости от Турции Крымского ханства. Весной 1773 года военные действия на Дунае возобновились.

Из Петербурга требовали решительных операций, предлагая перевести войну за Дунай. Румянцев просил об усилении своей армии и грозил, если его просьбу не исполнят, уйти с должности главнокомандующего.

4 апреля 1773 года Суворов получил назначение в действующую армию, чего добивался два года. На дорогу было пожаловано ему две тысячи рублей. Отправляя Суворова на Дунай, Екатерина II надеялась, что появление его в действующей армии взбодрит унывающих генералов. Суворов полностью оправдал эти ожидания. Он прибыл в Яссы раньше, чем туда пришло с курьером высочайшее повеление о его назначении. Румянцев встретил его холодно. Суворов передал то, что главнокомандующему было хорошо известно: в столице ждут решительных действий. Румянцев ответил тем, что написал в Петербург, жалуясь на недостаток войск.

– И с малыми силами можно совершить великие дела! – воскликнул Суворов.

Румянцев усмехнулся. И, как бы предоставляя Суворову случай на деле доказать высказанную им сентенцию, главнокомандующий назначил его командиром небольшого отряда в составе корпуса Салтыкова, расположенного у монастыря Негоешти, на реке Арджише, в 70 верстах от впадения ее в Дунай. На правом берегу Дуная, против Ольтениц (при устье Арджиша), стояла сильная крепость Туртукай, в которой был 4-тысячный отряд турок. В отряде Суворова насчитывалось 500 штыков пехоты и неполная сотня казаков.

По указанию Румянцева надлежало произвести, когда последует о том приказ, штурм Туртукая, чтобы отвлечь внимание турок к этому пункту от других мест фронта, где намечались более серьезные операции. Суворов, прибыв на место и оценив обстановку, решил действовать немедленно. 6 мая 1773 года он рапортовал Салтыкову:

На Арджише у Суворова были парусные лодки и гребные дощаники для переправы через Дунай. Турки сторожили устье Арджиша и обстреливали его из орудий – отсюда на Туртукай переправа была затруднительна. Суворов решил переправиться верстах в трех ниже по течению Дуная и перевез туда лодки на подводах. Переправа и атака назначались в ночь на 10 мая.

Суворов дал подробную диспозицию предстоящей переправы и боя. Штурм Туртукая явился для него «первоучинкой»: впервые за свою службу он имел возможность и время составить план и расписание сражения. В успехе Суворов не сомневался. Он предписывал обратную переправу «по окончании действия и разбития турок во всех местах». Захваченную артиллерию приказывал, «сколько возможно», погрузить на паром для перевозки на свой берег, а «в прочем топить». «Туртукай весь сжечь и разрушить палаты так, чтоб более тут неприятелю пристанища не было. Весьма щадить жен, детей и обывателей, хотя б то и турки были, но не вооруженные, мечети и духовный их чин для взаимного пощажения наших святых храмов».

Туртукайская операция увенчалась полным успехом. Вот как рассказывал об этом деле один из суворовских солдат.