Укус скорпиона - Пищенко Виталий Иванович - Страница 32

В тюрьме я читал книгу о Лондоне. Там было много фотографий, и я заочно, так сказать, познакомился со знаменитыми на весь мир Вестминстерским аббатством, Биг-Бэном и Тауэром. Удастся ли мне насладиться всеми красотами Лондона воочию, я не знал, но очень хотелось, чтобы нашлось время осмотреть достопримечательности города.

Занятый этими мыслями, я потихоньку погрузился в дрему под монотонные причитания Фэлдона. Когда же проснулся, оказалось, что дорогу с обеих сторон обступили коттеджи.

– Где мы сейчас? – перебив неутихающего Рони, который, похоже, так и не заметил, что «благодарные слушатели» давно не внемлют его речам, спросил я.

– А? – непонимающе посмотрел на меня фермер.

– Спрашиваю, где мы находимся? – повысив голос, прорычал я, отчего, вздрогнув, сразу же проснулся Бруно.

– Ты чего? – испуганно спросил он.

– Спи, – буркнул я. – Иначе он тебя своей болтовней на тот свет загонит.

– Что? – спросил Рони.

– Черт побери! – выругался я. – Как прикажете разговаривать с вами двумя одновременно? Бруно, ты помолчи, хорошо? А тем временем Рон мне ответит, где мы сейчас находимся.

– А-а, – протянул Фэлдон. – Так мы недавно проехали Кобем, а это – Ишер. Потом будут Сербитон и Хук. Туда я и еду.

– Там можно поймать такси? – спросил Бруно.

– Конечно. Такси можно везде поймать. Вон, к примеру, стоит.

– Тормози! – заорал я.

Рони резко надавил на педаль тормоза, отчего мы с Бруно едва не врезались головами в лобовое стекло.

– Что случилось? – спросил фермер.

– Ничего, – ответил я. – Спасибо, что подвез. Дальше мы уж как-нибудь сами.

– Жаль, – вздохнул Фэлдон. – А я как раз хотел поведать историю о моей тетушке Мэг…

– Только не это! – соскакивая с подножки, вскричал Бруно.

– Язык тебе надо периодически подрезать, как шерсть у овец, – чуть тише добавил я.

Без всяких приключений мы добрались на такси в центр города. Возле клуба «Реформ» водитель остановил машину, и, расплатившись, мы выбрались на мостовую.

Улица Пэлл-Мэлл, застроенная в незапамятные времена серыми домами с высокими окнами и напоминавшая гравюру викторианской эпохи, навевала тоску. «Реформ», впрочем, выглядел вполне респектабельно, но, как оказалось, это заведение давно не было клубом, а числилось в разряде вполне обычных ресторанов. Просто хозяин его, будучи человеком консервативным, решил не менять прежнее название. Отдавая дань прошлому, он несказанно гордился тем, что когда-то членами клуба были высшие государственные чиновники и политические деятели Британии.

– Говорят, сам сэр Уинстон Черчиль и «железная леди» Тэтчер наслаждались форелью именно здесь, – доверительно шептал нам на ухо гордый официант, ведя к свободному столику. – Кстати, советую и вам отведать нашу форель. Нынешний повар просто виртуоз, пальчики оближите.

– Спасибо, – ответил Бруно, усаживаясь на стул с высокой спинкой и показывая взглядом, чтобы я устроился напротив него. – И еще хорошего вина пятилетней, скажем, выдержки.

Когда официант удалился, итальянец тихо прошептал:

– Не нравится мне здесь.

– Почему? – встревожено спросил я.

– Не знаю. Но что-то тут не так. Да не крути головой! Старайся вести себя непринужденно, а еще лучше, сделай вид, что занят изучением меню.

Я подхватил со стола пластиковый лист и невидящими глазами уставился на него. Бруно же подозвал официанта, попросив принести пока аперитив.

– Что будем делать? – тихо спросил я, едва официант отошел на достаточное расстояние.

– Не паникуй. Мы ничем не отличаемся от других посетителей. Главное, не показывать, что мы нервничаем.

Но его слова на меня не подействовали. Я понимал, какое мнение составит обо мне Бруно и что расскажет Стрэдфорду, но поделать с собой ничего не мог.

– Ты видишь т-того п-парня? – слегка заикаясь, спросил я.

– Какого?

– Ну, с кем мы должны встретиться.

– Пока нет, но он может подойти в любую минуту. А пока постарайся осторожно расстегнуть пиджак, чтобы в любой момент можно было выхватить пистолет из кобуры.

Господи, я совсем забыл про оружие! Долго не мог привыкнуть к давившей под ребра кобуре, а, привыкнув, напрочь забыл про нее. Теперь же, как ни странно, сознание того, что я вооружен, добавило мне смелости. Тело перестало противно дрожать, и я более спокойным тоном спросил:

– Думаешь, может случиться перестрелка?

– Все может быть, – криво усмехнулся Бруно. – Эти супчики, я имею в виду наших разведчиков, попав в передрягу, начинают делать кучу ошибок. Мы – их соломинка, с помощью которой можно выплыть, а можно пойти на дно, прихватив с собой и ее… Ага, вот и наш утопающий.

Я сидел спиной к двери и потому не видел, что происходит. Повернуться к вошедшему я не мог, просто не имел права. Приходилось довольствоваться созерцанием застывшего, словно культовая маска африканских аборигенов, лица Бруно.

– Понял, – едва слышно выдохнул он. – Это же ресторан, а не клуб. Но тогда почему здесь совершенно нет женщин?

Я покрылся потом, чувствуя, как сердце проваливается в желудок. А сзади уже раздавался звук приближающихся шагов.

– Не хочу навязываться, – донеслось до моего слуха, – но терпеть не могу одиночества.

– Ложись! – заорал Бруно, вскакивая со своего места.

Рывком я отбросил от себя стул и повалился на пол, вырывая из кобуры пистолет. Загрохотали выстрелы. Люди, только что непринужденно набивавшие свои желудки, теперь вместо вилок и ножей сжимали в руках пистолеты, плюющиеся свинцом. Рядом со мной кто-то упал. Это был высокий блондин в твидовом пиджаке и ярком галстуке, закрепленном золотой булавкой в форме трилистника. В виске блондина дымилось кровью крошечное отверстие.

– Вот мы и «выполнили» задание, – пробормотал я, открывая ответный огонь.

Да, мини «узи» оказался стоящей штуковиной. Не знаю, подстрелил ли я кого-нибудь или нет, но в панику противника ввел. Прикрывая огнем друг друга, несколько человек добрались до выхода и шмыгнули за дверь.

– Бежим! – в тот же миг крикнул Бруно. – Быстрей на кухню!

Я бросился за ним. Со стороны входной двери снова раздались выстрелы, но теперь нас не было видно из-за клубящегося в зале порохового дыма. Стреляли наугад, надеясь, что мы все еще находимся на прежнем месте.

На кухне никого не оказалось. Повара в страхе разбежались кто куда. Лишь на плитах исходили паром и дурманящими ароматами разнокалиберные кастрюли, да на огромной сковороде жарилась форель.

Из кухни мы попали в какое-то служебное помещение, а оттуда – в длинный коридор, заканчивающийся с одной стороны дверью, ведущей на улицу, а с другой – лестницей. Я рванулся к двери, но Бруно меня остановил.

– Нельзя! Там нас наверняка ждут. Давай наверх.

По лестнице мы добрались до чердака, но выход, ведущий туда, оказался закрытым. Бруно, не мешкая, несколько раз выстрелил, метя в косяк рядом с замочной скважиной, а затем ногой вышиб дверь.

На чердаке было темно. Пахло пылью и птичьим пометом. Встревоженные голуби взорвались хлопушками крыльев, оглушив нас и немного испугав.

– К окну, – скомандовал Бруно. – Попытаемся уйти по крышам. Надеюсь, вертолеты у них в операции не задействованы…

И мы ушли-таки по крышам – благо, в старом центре города дома почти вплотную прижимаются друг к другу. Внизу выли полицейские сирены, кто-то громко кричал в мегафон. Но мы чувствовали, что они потеряли нас из виду.

На Сент-Джеймс-стрит мы спокойно спустились по пожарной лестнице и, свернув направо, не спеша, словно совершали столь любимый англичанами вечерний моцион, пошли по Пэйтон-стрит в сторону Лестер-сквер.

– Попали в передрягу, – немного придя в себя, сказал я.

– Да, не каждый день такое случается, – согласился итальянец.

– Жаль того парня.

– Сам виноват, – зло сплюнул Бруно. – Влип в историю и нас подставил. Из города теперь так просто не выйдешь – все дороги перекрыты. Пока мы торчали в ресторане, нас наверняка успели заснять на пленку. Теперь у любого копа есть наши фотографии.